Затмение - Уинстон Грэм

— Но почему Кэролайн так это заботит? Из-за Дуайта?

— Что ж, Дуайт в Бретани, вероятно, она считает, что таким способом ускорит его освобождение. Но думаю, главным образом, она просто не может сидеть сложа руки, пока Дуайт в плену. Конечно, в новом году она поедет в Лондон и попытается освободить его за выкуп, но в Адмиралтействе ее, видимо, попросят этого не делать, потому что стоит только выплатить выкуп, как уже невозможно будет гарантировать, что та сторона выполнит свои обязательства. Скорее всего, это окажется дорогостоящим и бесполезным, и она тоже об этом подозревает. Таким образом, помогать восстанию в Бретани, чтобы сбросить революционеров, это лучший способ найти выход энергии и хоть немного позабыть о тревогах.

Демельза немного помолчала, не сводя глаз с пылающих углей в очаге.

— Знаешь, Росс, мне кажется, что Кэролайн немножко в тебя влюблена.

Росс взъерошил волосы, закрыв ими шрам.

— А мне кажется, я немножко влюблен в Кэролайн, но только не так, как ты думаешь.

— А как же еще?

— По-дружески, по-товарищески. Мы так друг другу созвучны. Это совсем не то, что я чувствую к тебе, что я когда-то чувствовал и, может, еще чувствую...

— К Элизабет, — откровенно сказала Демельза.

— Ну, в общем, да. Но мои чувства к Кэролайн не могут соперничать с чувствами к тебе. И я ни на мгновение не могу вообразить, что ее любовь к Дуайту может сравниться с привязанностью ко мне. Всё это странно, но уж как есть.

— Всё «это» иногда быстро развивается в нечто другое. И это тоже удивительно.

— Но мужчине, живущему в счастливом браке, это не грозит.

— Опасность всегда есть. Особенно если какое-то время жена не может быть женой или выглядеть как жена.

— Какая жена может быть лучше, чем та, что принесла мне еще одну дочь?

— Это весьма достойное чувство, Росс.

— Достойное! Боже ты мой, вот так ты считаешь? Какое же ты извращенное создание! Что тут достойного? И обещаю, когда ты не будешь выглядеть как жена, я тебе об этом сообщу.

Демельза сбросила тапочки и вытянула пальцы.

— Что ж, возможно, жена — это неверное слово, возможно, я зря его сказала. Видишь ли, Росс, в каждом правильном браке, в каждом удачном браке, женщина должна быть единой в трех лицах, так? Она должна быть женой и заботиться о муже, как это полагается. Еще она должна носить его детей, раздувшись, как летняя тыква, а потом беспрерывно их кормить и подтирать, и они будут таскаться за ней по пятам... Но есть еще третья роль — она должна быть и любовницей, которая ему по-прежнему интересна, которую он желает, а не просто человеком, который всегда под рукой, как удобно. Немного загадочной, как та дама, что вчера охотилась, кто-то, чьи колени или... или плечи он не сразу узнает, когда увидит рядом в постели. И это... это невозможно.

Росс засмеялся.

— Уж конечно, это относится и к противоположной стороне. К тому, что ожидает жена от мужа.

— Далеко не в той же степени. И это не настолько невозможно.

— Но в некоторой степени. Что ж, я не собираюсь тебя убеждать, если ты этого ждешь, потому что, если до сих пор не убедил, то никакие сладкие речи ничего не изменят.

— Нет, не убедил.

— Да и с какой стати? Тебе стоит лишь щелкнуть пальцами, как все мужчины сбегутся. Они вечно тебя домогаются.

— Думаю, — сказала Демельза, — ты чувствуешь себя виноватым, раз обвиняешь меня в том, чего никогда не было. Ты всегда меня обвиняешь, когда чувствуешь собственную вину.

— Помнишь, — тихо произнес Росс, — что случилось год назад? Мы начали говорить о любви друг к другу, о принципах верности, бог знает о чем еще, и в конце концов ты решила от меня уйти. Помнишь? Ты забралась в седло, и если бы бочка с пивом не забродила в неурочный час, мы могли бы теперь и не жить вместе.

— Мне всегда казалось, что то пиво имеет специфический привкус.

Но после едва заметного предупредительного жеста Росса она замолчала.

Через минуту или около того Демельза сказала:

— Я благодарна Кэролайн за то, что она сегодня поехала с тобой в Тренвит, как оказалось, ее отсутствие всё для меня упростило. Простым работягам совсем не так уютно с Кэролайн, как с нами.

— Удивлен, что все они ушли.

— Что ж, в такую дрянную погоду они предпочли разойтись по домам, пока не стало хуже. А Сэм устроил собрание.

— Ну и крестного ты выбрала для бедного ребенка!

— Но он хороший человек, Росс, сколько бы ты над ним ни подшучивал. Вчера вечером он наткнулся в Грамблере на вдову Клегвидден, она тащилась с ведром воды к своей хибаре чуть ли не на четвереньках. У нее так болят ноги из-за ревматизма, что она не может стоять, а идти до водокачки четверть мили. Он говорит, что будет делать так каждый вечер после смены.

— У него будет куча возможностей, — ответил Росс. — Если такая погода простоит долго, то цена на уголь поднимется в этом месяце до сорока пяти шиллингов за челдрон [20]. Картофель уже подорожал с четырех шиллингов до пяти за центнер [21]. И ячменя для хлеба не хватает. Пяток яиц идет по два пенса, а масло — по шиллингу за фунт. Что может купить рабочий на восемь шиллингов в неделю?

— А мы сами не могли бы что-нибудь для них сделать?

— Что ж, работники нашей шахты не сильно пострадали, но это не дает нам права закрывать глаза на остальных. Я подумываю поговорить с другими землевладельцами и предложить помогать сообща. Но разумеется, я знаю, каков будет ответ: они уже вносят свой вклад через налог для бедных. А также помогают тем, кто живет поблизости от их дома. А еще они скажут, что не желают поощрять праздность и лень.

— Но разве они поощряют праздность?

— Нет, если посмотреть на это под правильным углом, то они лишь будут бороться с голодом и болезнями. Обычно налог на бедных идет вдовам, сиротам, больным и старикам, но сейчас и вполне трудоспособным, поскольку даже те, кто работает, не могут прокормиться.

— Кэролайн могла бы помочь собрать остальных, — сказала Демельза. — В конце концов, теперь ведь она владеет поместьем.

— Но не слишком-то сочувствует бедным и всем прочим. Ей не хватает влияния Дуайта.

— Поговори с ней, Росс. Уверена, ты сможешь ее убедить.

— Посмотрим, — скептически поднял бровь Росс. — Но ты переоцениваешь мое влияние.

Демельза просунула одну ногу в тапок и подтянула другой пальцем ноги.

— Пойду взгляну на скотину. Прошло четыре часа, с тех пор как ушел Мозес Вайгас, а я ему никогда особо не доверял... Нам нужно больше работников на поля. Это еще один способ, и весьма практичный, дать людям работу.

— Росс. Я должна сказать тебе еще кое-что. Сэм поведал мне по секрету и просил тебе не говорить, но я объяснила ему, что у нас нет друг от друга тайн.

— Хорошее начало, — кивнул Росс. — Он по-прежнему беспокоится о молельном доме?

— Нет. Я намекнула, лишь намекнула, что весной ты можешь отнестись к этому благосклонно. Нет... Эта небольшая проблема касается Дрейка.

— Дрейка?

— Похоже, Дрейк часто видится с Джеффри Чарльзом. Они стали большими друзьями, и Дрейк регулярно посещал Тренвит, пока Джеффри Чарльз не уехал.

— Как они познакомились? Но что в этом плохого? Разве что...

— Он дружит не только с Джеффри Чарльзом. Он также весьма привязался к его гувернантке, Морвенне Чайновет.

Росс встал и потянулся. Свечи тускло мигнули.

— Кузине Элизабет? Я с ней встречался?

— Она была в церкви в день святого Михаила. Высокая, темноволосая, иногда носит очки.

— Но как это произошло? И представить невозможно, как Дрейку удалось познакомиться с такой девушкой.

— Они встретились на улице, так и зародилась дружба. Сэм говорит, что Дрейк по уши влюблен, хоть и пытается это скрывать. Не думаю, что Элизабет или кто-то еще знают об этой дружбе. Разумеется, теперь все они уехали в Труро на Рождество, но вернутся в следующем месяце. Сэм встревожен и опасается, что Дрейк от него отдалится.

— Этого ему стоит опасаться меньше всего.

— Я знаю.

В доме стало очень тихо. Даже море умолкло. После постоянного завывания ветра эта тишина и спокойствие выпавшего снега было так заметно.

— Сколько лет девушке?

— Семнадцать или восемнадцать.

— И она... Ей нравится Дрейк?

— Подозреваю, что да, судя по словам Сэма.

Росс раздраженно махнул рукой.

— Почему бы им всем не уехать куда-нибудь подальше, всему проклятому выводку! Они постоянно разжигают вражду. Не думаю, что Джон Тревонанс или Хорас Тренеглос с радостью приняли бы связь между Дрейком и своей племянницей, но мы по крайней мере могли бы собраться и обсудить это достойным образом. Но отношения между нами и Джорджем, а также между нами и Элизабет безнадежно отравлены. Дрейк уж точно не может надеяться, что его ухаживания увенчаются успехом.