Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

— Помешалась… У тебя тетя лежала в дурдоме!.. Это дурная наследственность… Меня предупреждали добрые люди…

— Николай Иванович… — заскулила Влада.

— Мое имя Иван Николаевич! — рявкнул в ее сторону он. Но вот какая досада: ослабил внимание и получил твердым яблоком прямо по голове, после чего заорал на неуправляемую жену. — Ты одурела?

И еще удар да прямо в лоб. Это был последний цитрусовый снаряд, иссякли и яблочки, катаясь по всему полу, как по бильярдному столу. Ни к чему теперь щит, Иван отбросил картину, после чего кинулся к Юле с явной целью поколотить безумную. Так она и далась! Юля заметалась, делая пальцами хватательные движения — что бы такое взять, и нашла: деревянные статуэтки котиков примерно по пятьдесят сантиметров. Тяжеленькие. Юля приготовилась встретить беспутного мужа и даже направилась к нему. Зверское выражение на ее лице означало одно: битва будет насмерть. Безоружный Иван оставил свои намерения поколотить жену, понимая, что сделает только хуже, нужно просто переждать приступ бешенства. Он бросился к Владе, схватил девушку за плечи и выставил ее впереди себя вместо щита.

— А-а-ай! — завизжала та. — Перестаньте… Иван Николаевич, как вам не стыдно!.. Отстань от меня, блин! Ты мужик или кто?

— Мне стыдно? — Избегая деревянных котов, которыми Юля пыталась его ударить, он подставлял под удар Владу. — Юльке скажи! Ей должно быть стыдно! Ай, больно!

— Получай! — зарычала Юля, радуясь, что попала по мужу. — Я тебя убью!

— Ну, пожалуйста!.. — хныкала Влада. — Ну, пожалуйста… Ой! Юля, ты в меня попала…

— Всем стоять! — гаркнул кто-то.

Неожиданно и очень громко. Потасовка мигом утихла, все трое повернулись на голос — кто это тут командует? Алик стоял, поставив руки на пояс, и, без сомнения, был потрясен дракой. Юля дышала тяжело, с хрипом, по ней было видно: она изрядно устала, но сдаваться не собирается. Иван же не рисковал выйти из-за спины Влады.

— Вы забыли запереть дверь, — теперь тихо произнес Алик. — Не понял, это что было?

Юля с котами в руках прошла к дивану, плюхнулась и сбивчиво, так как дыхание не восстановилось, выговорила:

— Мы поговорили… с Ванькой… чуть-чуть.

Иван промокал рукавом рубашки скулу, на которой проступала кровь, едва он убирал ткань, и то ли пожаловался Алику, то ли констатировал:

— Рассекла! Вот черт… Кровь! Нет, вы видите? Она ненормальная! Совсем рехнулась.

Алик тем временем снял верхнюю одежду, бросил на кресло.

— Юля, что он еще сделал? За что ты била мужа?

Юля открыла было рот и… закрыла.

Что она могла ответить? В сущности, в лице Ваньки колотила саму себя — разве данную причину выскажешь вслух? Юля избаловала Ивана, забыв, что он муж, а не старший сын. О, как противно осознавать нелицеприятную правду, такое ощущение, что Юля все эти годы обманывала саму себя. Потому что сознательно не замечала, подстраивалась, угождала и лишь иногда срывалась на скандал, чувствуя подсознанием: не то у них, не так. А позже занималась самовнушением: большинство живет — не приведи бог, надо быть снисходительной и благодарной. Как следовало бы поступать, она и сейчас не сказала бы, но точно знала, что неправильно выстраивала собственную жизнь. Впрочем, и тут слукавила: выстраивал Иван, она же принимала правила. При всем при том Юля сделала еще одно открытие в муже, оно разочаровало донельзя и явилось одной из причин драки, поэтому, отдышавшись, смогла ответить на вопрос Алика — за что:

— За то, что он трус.

— Ой, да ладно… — отмахнулся Иван с горькой усмешкой человека, которому очень неловко.

Разве смел кто-либо оскорблять его раньше? Не было такого. Иван не простил бы и родной жене, сейчас же именно она нанесла удар в самую сердцевину самолюбия, а он — ничего. Дело в том, что Иван измерял сегодняшний день взрывом на даче, страшное событие изменило пропорции актуальных установок, это понимали все присутствующие, включая жену. Он лишь позволил себе тихо проворчать с обидой:

— Ну, трус и что? Ты не знаешь, каково это — когда тебя взрывают.

— Зато я знаю, каково сидеть в тюрьме! — парировала Юля. — Без вины, к твоему сведению!

— Я, по-твоему, виноват, я? — промямлил Иван.

— А кто? Причина в тебе, значит, вина тоже на тебе!

— Тихо, тихо… — поднял вверх руки Алик, призывая к порядку хозяев дома, точнее, хозяйку, ведь Иван оставался в пассивном состоянии. — Пар выпустили, теперь — все! Успокоились! Давайте перейдем на мирные рельсы. Юля, тебя отпустили?

— Я сбежала.

Алик присвистнул, потому что инцидент из области невероятных историй, придуманных фантастами, но никак не из реальной жизни. Всем известно: редким рецидивистам удается сбежать от правоохранителей, а тут женщина, далекая от уголовного мира. И даже после короткого рассказа Юлии о побеге он не в состоянии был поверить, однако против факта — никуда. Вот только факт слишком опасный, чтобы радоваться свободе.

— Теперь вам обоим следует уехать к курам в деревню, — нашел выход Алик. — И срочно! Сегодня же, сейчас.

Обоим — значит, вместе с Иваном. А Юля не дошла до той стадии, когда начинала себя уговаривать, мол, надо быть снисходительной и так далее. Она сатанела от одной мысли, что придется прятаться от глаз людских, да к тому же с мужем.

— Что? Уехать? Нет-нет, я никуда не поеду! И Ванька не поедет! Хватит пряток!

— Но завтра полиция приедет снова… — попробовал образумить ее муж, пока еще муж.

— Завтра ты… — остервенело Юля выбросила руку во всю длину, указывая на Ивана пальцем с облупившимся маникюром. — Ты поедешь в полицию и расскажешь, как все случилось, почему остался жив. У тебя есть свидетельница, она подтвердит твои слова, если боишься.

— Безусловно, боюсь, — признался Иван. — И бандитов боюсь, и полиции боюсь, которой в голову может прийти всякая дрянь.

— Ничего, посидишь в камере, зато бандиты тебя не грохнут, — поняла намек безжалостная Юля. — Второй раз тебе не удастся ускользнуть от них.

— Ладно, ладно, — поспешил успокоить ее Иван. — Согласен, я поеду. Так действительно не может больше продолжаться. Будь что будет. Пусть подозревают, пусть сажают — это, кстати, выход, ты права.

— А я не согласна, — робко возразила Влада. Три пары глаз уставились на девушку с немым вопросом: да как ты смеешь? — Ага, а вдруг меня обвинят, что это я хотела убить Милу?

— Вот-вот, — подхватил Иван, — я боюсь того же самого: вдруг меня обвинят…

Его сомнений оказалось достаточно, чтобы Влада категорично отказалась:

— Не поеду в полицию. Сначала пусть они найдут убийц, потом сделаю, что хотите.

Она думала, на нее накинутся все трое хором с упреками и уговорами, к счастью, ошиблась, так как хор не состоялся. На защиту Влады встала Юля, ну, может быть, действовала она назло Ивану:

— Один поедет, не облезет. Посмотри, Влада, на нашего Ванечку — море обаяния, глаза честной собаки, будет нагло лгать, но вопреки логике ему поверишь на слово. Как верила я! Он изменял у меня на голове, потом клялся, что этого не было, и я, как последняя дура, верила ему. Говнюк. Одно утешает: Костик. Этого змея не проведешь, он как рентген — видит насквозь. Итак, решено: Ванька едет к Костику. На этом точка.

И ушла в ванную комнату. Алик начал собирать апельсины и яблоки, складывал фрукты на столик, заметив поникшую девушку, попросил:

— Принеси веник и совок, надо убрать осколки.

Влада убежала на кухню, а он продолжил собирать фрукты, поглядывая на Ивана. Тот сидел на подлокотнике кресла явно в неудобной позе, какой-то несчастный, сумрачный, создалось впечатление, что этого человека преследовали неудачи со дня его рождения, но это ведь не так. Фортуна его любила и, вероятно, недавно разлюбила.

Прибежала Влада, быстро набросала крупные осколки на совок и унеслась с ними, Алик получил возможность поговорить с хозяином:

— Слушай, Иван, давай сядем и просчитаем, кто даже гипотетически мог пойти на преступление против тебя. Под запись, то есть будем записывать примерные мотивы, чтобы тебе завтра выйти к следователю хотя бы с какими-то предложениями.

— Давай, — вскинулся тот. — Ко мне в кабинет пойдем? Я, кстати сказать, уже начал анализировать…

— Идем, — двинул за ним Алик по лестнице. — А что ты знаешь о своих партнерах? О тех, кого взорвали?

— Немного, конечно, но моя служба безопасности проверяла их на надежность. Репутация у всех безупречная, это не какие-то там братки из девяностых, все солидные люди. Жаль, мои ребята в отпуске, я отпустил их до конца января, думал… короче, неважно, что я думал раньше, важно — что думаю теперь. Только учти: Юльку сразу исключаем, следователь зря шьет ей дело. Сюда… Проходи…

К этой минуте Влада собрала вторую партию осколков и наблюдала за мужчинами, которые вошли в кабинет Ивана и плотно закрыли за собой дверь. Она осмотрелась. Этот большой и красивый дом заполнен пустотой даже тогда, когда здесь люди, если же их нет, к пустоте прибавляется тяжесть заброшенности, засевшая во всех уголках. Наверное, так ощущаешь себя в старом разрушенном склепе. Влада этого не могла знать точно, в склепах она не бывала, но когда оставалась в доме одна, ей чудилось, что из щелей вот-вот выползут жуткие тени. А ведь еще совсем недавно ее подтачивала зависть, мол, живут же люди в такой красоте, ну почему все это досталось не мне? Оказывается, неважно живут — надо же! Это их отрицательная энергия наполняет пространство неуютным духом, короче…