К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины - Ванесса О'Брайен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опуская голову, чтобы посмотреть вниз, я, как оказалось, пережимала подающую кислород трубку, и подача из баллона прекращалась. Стоило поднять голову, как кислород снова начинал поступать. Чертовски неудобно. Я так и знала, что не надо было начинать переходить на кислород на такой незначительной высоте. Мне нужно точно видеть, куда я ставлю ноги, поэтому теперь пришлось тратить силы на то, чтобы строго соблюдать последовательность движений: вдохнуть, задержать дыхание, посмотреть вниз, выдохнуть, посмотреть вверх, вдохнуть, задержать дыхание, посмотреть вниз. Еще одна морока, будто мало мне дела изо всех сил цепляться за гигантскую ледяную стену, пока мы с Финджо Дорджи продолжали поднимались в третий лагерь.
Когда мы добрались туда и осмотрелись, то были по-трясены увиденным. Все вокруг напоминало зону боевых действий, безрадостную и мрачную. Секции палаток были раскиданы по заброшенному лагерю, шесты лежали искореженными под огромными ледяными глыбами и сугробами нанесенного ветром снега.
– Лавина? – уточнила я.
– Ну и натворила она дел, – кивнул Финджо Дорджи.
Я вспомнила рассказ о сходе лавины в предрассветные часы на горе Манаслу в западной части центрального Непала в 1972 году. Там лавина захватила и утащила ботинки и кошки, сложенные снаружи палаток. Можете себе представить? Как им было выбираться оттуда? Как вообще можно надеяться выжить на горе без ботинок? С того дня я всегда ставила ботинки в палатке и постоянно держала при себе карманный нож, чтобы в случае необходимости иметь возможность выбраться из палатки.
В третьем лагере мы с Эммой заползли в спальники и попеременно дышали из одного баллона кислорода с низкой скоростью подачи. Блаженный час отдыха на большой высоте. Наша палатка стояла напротив палатки Йоханнеса и Фейсала, поэтому мы фотографировали друг друга, чтобы запечатлеть, до чего ужасно мы все выглядим: бледные, отощавшие, со спутанными волосами. Затрудненное дыхание сопровождало наши хриплые от обезвоживания голоса, а «кашель Кхумбу» служил регулярным аккомпанементом. Йоханнес выхлебал последнюю бутылку апельсиновой фанты и даже пытался спародировать песню Джона Денвера. Я изумилась, увидев, что Дэниел пришел в третий лагерь последним. Такого еще никогда не случалось, это было просто не в его стиле.
– Вот почему тебе всегда нужен второй проводник, – поддразнивала я его раньше. – Чтобы он шел сзади и пинал отстающих.
Мы с Эммой старательно подслушивали, пытаясь сквозь шум поднимающегося ветра уловить хоть какие-нибудь сплетни из других палаток. Услышали брань в адрес альпинистов в ненадлежащей форме. Нет, из этого невозможно было что-то понять. Дэниел и Сэм принялись обсуждать стратегию, но их голоса были едва слышны, ветер свистел слишком громко, да и палатки их были слишком далеко. Примерно через час к нам пришел Дэниел.
– Привет, девчонки. Ну, как самочувствие?
Мы обе уклончиво пожали плечами и закивали. Дер-жимся, но не более того.
– Послушайте, мне надо вам кое-что сказать, – заговорил Дэниел. – Во-первых, вы очень сильные. Я наблюдаю за каждой из вас с самого начала и знаю, что завтра у вас все получится. Но пара человек собирается уйти вниз.
– Но ведь… – запротестовала я, но он еще не закончил.
– Дело не только в них. Я тоже ухожу. После выхода из второго лагеря у меня сильная диарея. И речи быть не может о том, чтобы я шел с вами на вершину. Утром я поведу тех двоих вниз.
Мы так и сели, разинув рты. Это же наш проводник. Это же наш Эверест.
– Мне очень жаль, правда, – сказал он. – Я был на вершине Эвереста столько раз, что и не сосчитать. Я знаю, что нужно, чтобы подняться, и сейчас у меня этого нет. У вас отличные шерпы, и Сэм будет с вами.
У меня сердце разрывалось от сочувствия к Дэниелу, до того он был удручен. Ведь я пришла сюда благодаря ему. Он тренировал, мотивировал и вдохновлял меня. Мы вместе прошли «двойку» Шишабангма и Чо-Ойю, собирались вместе подняться на Эверест. Дэниел целых пять недель акклиматизировался ради следующих 48 часов. И все это оказалось напрасным. Я знала, каково это. И ему, и двум товарищам по команде было невыносимо тяжело знать, что они уйдут, но у одного начинался отек легких, а у другого было обморожение роговицы и первые признаки снежной слепоты.
– Увидимся утром, девчонки, – сказал Дэниел. – По-старайтесь немного поспать. У вас впереди трудный день.
Мы забормотали что-то, желая ему спокойной ночи и выражая наше сожаление, и забрались в спальники. Вслух ни одна из нас этого не произнесла, но в головах крутился один и тот же вопрос: как нам подниматься на вершину без Дэниела? Ведь Сэм ни разу не бывал на Эвересте.
По плану мы должны были выйти пораньше и вдоль установленных заранее веревок подняться к Желтой полосе, знаменитому и довольно крутому слою известняка. Оттуда нам предстояло выйти к отрогу Женева – громадной скале-контрфорсу, название которой дали в честь швейцарской экспедиции на Эверест 1952 года. Однако, когда задолго до рассвета мы откинули полог палатки, то увидали огромную очередь – более ста человек – протянувшуюся, как веревка и множество узлов, от нас до четвертого лагеря.
Да уж, на Эвересте нечего и надеяться оказаться в одиночестве во время сезона восхождений, но именно в тот год альпинистам впервые пришлось столкнуться с феноменом образования очередей, который и сейчас продолжает вызывать сложности и становится причиной смертельных случаев. Никто не из нас не был готов оказаться в хвосте бесконечно длинной цепочки альпинистов, ползущих из третьего лагеря на вершину. Помните концовку фильма «Поле его мечты»? Длинная, длинная вереница помигивающих налобников змеится по темной поверхности гор, а все потому, что, как в фильме, – «Построй его, и они придут!». Построенное на Эвересте, хорошо это или плохо, – серьезный бизнес, который поддерживает экономику целой нации. Благодаря прогрессу в технологии предсказания погоды, современному альпинистскому снаряжению, коммерческим экспедициям высшего разряда (до чего же трудно обойтись без каламбуров, рассуждая о высокогорье) и превосходной подготовке проводников из Альпинистского центра Кхумбу, Эверест находится на пике освоения, как никакая другая гора.
Тщательно отслеживаемая статистика восхождений собирается в Гималайской базе данных. В период с 2000 по 2009 год вершины достигли 3372 человека, то есть успех сопутствовал 47 % поднимавшихся, и 49 человек погибли при восхождениях, при этом доля погибших от числа
