Суд идет - Иван Дроздов

Ахмет Жан хранил подобающее его сану спокойствие, никак не реагировал на происходящее. Фёдор Светов рассказал, что органы российской разведки, как, впрочем, и американцы, и особенно израильтяне, знают о мятежном русском корабле и проявляют большой интерес к фотонной энергии.

Не прошло и часа, как приехали адмирал и Уго Чавес — и с ними Владимир Владимирович Путин. Российский президент подошёл к Драгане, склонился перед ней в почтительном поклоне и абсолютно путинской глухой скороговоркой, и не очень внятно сказал, что извиняется, — без разрешения вторгся в её пределы, но как раз вблизи острова вертолёт забарахлил и пилот был вынужден приземлиться.

Драгана по-русски сказала ему:

— Милости просим, мы рады принимать у себя столь высокого гостя.

И представила ему Ахмет Жана, Фёдора Светова, Бориса Простакова, Павла Неустроева, Ивана Ивановича и Ноя Исааковича.

Путин подошёл к каждому и пожал руку.

Путин был настолько Путин, каким они видели его на экранах телевизора, что уже в первые минуты все сомнения насчёт подлинности его натуры рассеялись. Островитяне проникались сознанием величия их гостя, и им становилось неуютно. Они молчали. Молчал и Ахмет Жан. Инициативу беседы с Путиным захватил невозмутимый и ко всему готовый Уго Чавес. Он спросил:

— Долго ли ещё пробудет господин русский президент в гостях у своего друга Буша?

— Собирался завтра вылететь домой, но теперь хотел бы задержаться на два-три дня, если мне позволит…

Он повернулся к хозяйке острова:

— Госпожа Драгана.

— Да, конечно, мы будем рады, — ответила Драгана, не зная, что полагается ей сказать в данном случае по этикету. Она хотя и не часто принимала гостей такого ранга, но, всё-таки, уже привыкла к высоким персонам. Президент же великой страны появился на острове впервые.

Путин обратился к Фёдору:

— Я бы очень хотел посетить наш русский корабль «Евпатий Коловрат». Надеюсь, вы ещё не забыли, что вы русские?

— Нет, не забыли. Спасибо за то, что вы о нас помните. Я позвоню отцу и сообщу о вашем желании посетить своих соотечественников. Надеюсь, наш капитан — он же мой отец, он же генеральный конструктор корабля — будет рад принимать вас у себя. Но одно условие: попасть на корабль можно только на нашем аппарате, — на «Пчёлке».

— Я слышал и об этом вашем аппарате. Говорят, он способен развивать скорость, равную скорости света?

— Да, теоретически может, но мы на больших скоростях не летали; не знаем, как поведёт в космических далях и на скорости света хрупкий организм человека. Мы даже испытаний не проводили, так что, может быть, и не сумеет наша «Пчёлка» улетать так далеко от земли.

— Да, родную землю мы, русские, все любим, но не все русские живут дома. Вот вас, к примеру, обуяла страсть к путешествиям.

— Вы правы; мы прислонились к берегам, более приветливым, чем наши родные. Там наш корабль хотели продать китайцам.

Беседа хотя и не была весёлой, но общение принимало доверительный характер, и только Ахмет Жан хранил суровое молчание и в сторону русского президента не смотрел. Путин, казалось, заметил это, и все ожидали, что он вот-вот заговорит с президентом страны, с которой Россия имеет тесные деловые отношения и дружба с президентом которой Ахмет Жаном тревожит Америку и весь западный мир. Странной и непонятной была холодность Ахмета, но Путина вроде бы не смущал суровый вид восточного владыки.

Чутко наблюдавшая за всем происходящим Драгана про себя отметила: если это и двойник, то он, очевидно, артист и очень умно и талантливо играет свою роль.

К русскому высокому гостю она проникалась уважением. И не однажды себе повторила: «Интересно, чем окончится визит Путина на мятежный корабль?.. Если, конечно, этот визит состоится».

Фёдор договорился с отцом: тот выразил готовность принять Путина завтра в девять часов утра.

Отец хотел бы видеть на корабле и президентов Уго Чавеса и Ахмет Жана. И ещё он просил передать Драгане: он всегда рад принимать у себя на корабле молодых островитян, и на этот раз приглашает их к себе на ужин.

Ночью в аэропорту отремонтировали вертолёт русского президента; к причалу гостиницы «Илья Муромец» с материка прибыла яхта русского олигарха, которого звали Феликс, и военный катер для президента Путина.

Фёдор Светов указал своим пассажирам место, где будет производиться посадка. Демонстрация такой открытости явно поразила Путина: он был взволнован и с нетерпением ожидал, когда гостей пригласят на «Пчёлку».

Три президента окружили Драгану; она пыталась наладить непринуждённый разговор и была озадачена упорным нежеланием восточного владыки поддерживать весёлый дружеский тон в беседе с русским президентом. Жан хотя и не демонстрировал своего недоверия, но и не выказывал особого расположения к русскому гостю. Драгана же была подчёркнуто вежлива с Путиным. Она не хотела никаких подозрений, очень бы желала видеть в Путине настоящего Путина, а не какую-то куклу, которая вот-вот себя обнаружит, и от этого выйдет один только конфуз.

Время посадки на «Пчёлку» приближалось, и офицеры катера и военные моряки высыпали на палубу. Но всех поражало то обстоятельство, что никакой «Пчёлки» нигде поблизости не было. И если кинуть взгляд до черты горизонта, то и там никакого летательного аппарата не замечалось. Не может же этот аппарат, как подводная лодка, всплыть из глубины океана или упасть с неба.

Подошла поближе к военному катеру и роскошная яхта русского олигарха. Сам же олигарх был простужен: кутался в подбитую ангорским мехом куртку и всё время сморкался. Из-за воротника куртки выглядывал острый носик молодого человека, почти юноши.

У него была короткая, но выразительная фамилия: Кац. Он вроде бы состоял в родстве с градоначальником Москвы и вёл себя независимо, высокомерно: ни с кем не здоровался, ни на кого не смотрел, и даже президент России его, казалось, не интересовал. И только при появлении Фёдора он поспешно к нему подошёл и протянул руку:

— Рад с вами познакомиться. И если нужна помощь…

— Помощь от частных лиц мы не принимаем. Только от государства.

Олигарх Кац слышал о мятежном русском корабле, — о нём в американской прессе частенько появлялись были и небылицы; особенно много писали о таинственных аппаратах, которые подобно ковру-самолёту летали над Америкой; и огненные цифры над городами, после которых случались катастрофы, приписывались русскому кораблю: к нему пытались приблизиться атомные подводные лодки, но командиров и матросов в один миг постигал паралич, при котором разум и физические силы сохранялись, но лицо сводила судорога, и так обезображенным оно и оставалось.

Пытались напасть на корабль с воздуха, но и лётчиков постигала та же участь. Тогда военные предприняли последнее средство: послали в предполагаемый район нахождения русского корабля ракеты, но они падали в море вблизи больших американских городов, а все офицеры, участвовавшие в этих операциях, поплатились той же ценой: остались инвалидами.

С тех пор военные даже думать боялись о русском корабле. Его присутствие у берегов Америки воспринимали как дурное предзнаменование и сравнивали его с нечистой силой; со страхом и трепетом ждали от него какой-нибудь ужасной катастрофы. А тут масла в огонь подлили американские газеты: с некоторых пор они стали помещать статьи о подозрительном гуле, доносившемся из подземных глубин в центральных районах страны. Вулканологи высказывали догадку, что очень скоро, через год-два, между Вашингтоном и Нью-Йорком поднимется столб огня высотой до самой Луны и жара от этого огня наступит нестерпимая. Люди будут искать спасения в океане, но и океан в отдельных местах будет закипать от несусветной температуры. На Америку хлынут миллиарды тонн воды от таяния льдов в северных районах континента. Уровень океана поднимется на сотни метров, и спасутся лишь те, чьи жилища расположены на высоких холмах и на склонах гор.

Досужие журналисты и эти ужасы связывают с кораблём, имеющим странное, непонятное для уха рядового американца имя: «Евпатий Коловрат».

С некоторых пор и сам американский президент стал побаиваться гнева таинственного корабля. И будто бы первый вопрос, который он задал Путину при их новой встрече, был:

— А что этот корабль… который вы сунули нам под нос, он долго будет торчать у наших берегов?

Президент Путин, по свидетельству некоторых журналистов, ответил глухим голосом — и как-то тревожно и неуверенно:

— Мой друг Буш. Я бы посоветовал вам в разговорах об этом корабле сохранять осторожность и почтительность. Корабль этот строился по заданию Сталина и будто бы способен прослушивать разговоры едва ли не всех людей. То, что мы с вами замышляем по планам глобализма, у них на корабле уже достигнуто. А кроме того, его экипаж верен режиму Сталина и зело как нас с вами не любит. А если учесть какую-то страшную, сатанинскую силу «Евпатия», то нам с вами ничего не остается, как только искать дружбы с капитаном.