Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны - Александр Помогайбо

Однако покушение на Гитлера, организованное через агентов Англии и США главой абвера адмиралом Канарисом и Гизевиусом, состоявшееся 13 марта 1943 г., не удалось. Бомба, положенная в самолет Гитлера, летевшего из Смоленска в его ставку в Растенбург, в Восточной Пруссии, не взорвалась» (Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992. С. 249).

Даже в 1944-м немцы надеялись создать единый фронт против большевиков.

«Дважды Роммель пытался поставить Гитлера в известность о критическом положении Германии. И каждый раз безрезультатно. А ведь Роммель мечтал договориться с англичанами о том, чтобы выступить совместно против русских» (Чудеса и приключения. 1998. № 6. С. 24). К слову, Роммель не просто генерал, а именно тот генерал, который воевал против англичан.

Поскольку Гитлер упорствовал, Роммель присоединился к заговорщикам, планировавшим покушение на фюрера. Дубовый стол спас фюрера, и Роммель был казнен. Но не переставь один из офицеров портфель с бомбой, все могло быть иначе…

Далее Суворов-Резун снова набрасывается на Городецкого — на этот раз за его мнение, что советские ВДВ перед началом Великой Отечественной войны не были серьезной боевой силой.

По Городецкому, бригада была одна, да и та небоеспособная.

А у меня другие сведения. Понятно, я не об одной бригаде буду говорить, а минимум — о корпусе. Итак, И.А. Самчук, «Тринадцатая гвардейская. Боевой путь 13-й гвардейской Полтавской ордена Ленина дважды Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии» (М., Воениздат, 1971. С. 6). Автор, ссылаясь на множество архивных документов, сообщает, что 3-й воздушно-десантный корпус, из которого происходит 13-я гвардейская, имел в своем составе три бригады: 212, 5 и 6-ю. «Первая из них имела хорошую боевую и специальную подготовку, самое главное — обладала боевым опытом, так как участвовала в боях на реке Халхин-Гол. 5-я и 6-я воздушно-десантные бригады были укомплектованы старослужащими красноармейцами. Напряженная боевая учеба шла день и ночь… Парашютные прыжки совершались ежедневно».

Так что не призывники, как у Городецкого, а старослужащие. И на этот момент следует обратить внимание».

Вот так надавал по щекам Суворов-Резун Городецкого. Старослужащие красноармейцы были. Бригада была боеспособной.

Но обратившись к книге, что цитирует Суворов-Резун, как всегда, находим подлог.

Текст выглядит так:

«В конце июня приступил к боевой и политической подготовке 3-й воздушно-десантных корпус, в состав которого входили 212, 5 и 6-я воздушно-десантные бригады.

Первая из них имела хорошую боевую и специальную подготовку, а самое главное — обладала боевым опытом, так как участвовала в боях на реке Халхин-Гол. 5-я и 6-я воздушно-десантные бригады были укомплектованы старослужащими красноармейцами» (Самчук И.А. Тринадцатая гвардейская. С. 6).

Суворов-Резун выбросил абзац, начинающийся словами «в конце июня» — 1941-го, имеется в виду. А из этого абзаца видно, что только с началом войны 3-й воздушно-десантный корпус приступил к боевой и политической подготовке. На 22 июня 1941 года корпус, конечно, был еще не готов.

А Суворов-Резун продолжает обличать Городецкого:

«Описание 3 вдк в книге И А. Самчука (и во множестве других книг и статей) полностью соответствует тому, что сообщает генерал-полковник А.И. Родимцев, служивший в этом корпусе: в 212-й бригаде по 100–200 прыжков на брата, у командира бригады полковника И. И. Затевахина — за 300, в двух других бригадах — не такие показатели, но вполне достойные, и подготовка идет днем и ночью».

Извините, господин Суворов-Резун, что это за «достойные успехи», коли солдат только еще начали учить — с прыжков в песок? У любого такие прыжки будут достойными.

«Вопрос: кому верить, Родимцеву или Городецкому?

Я не навязываю читателю своего мнения. Чего стоит мнение врага всего прогрессивного человечества?

Пусть мой читатель сам выбирает, кому верить».

Тут возразить нечего.

Обругав Городецкого, Суворов-Резун начинает подстрекать. Наш стукач еще и подстрекатель!

«Братья-десантники, вам намекнуть, что надо делать?

Или, может быть, вы будете честь свою защищать без подсказок?

А заодно и честь своей Родины».

О чести Родины думает Суворов-Резун. Ночей не спит — думает: «Как там она, честь моей далекой Родины? Думают ли о ней воины-десантники? Я убежал из СССР, сдал британской контрразведке советских разведчиков, книгу написал о советской разведке, со всеми фамилиями. Если все будут такими, как я, кто же будет думать о чести Родины? Кто будет хранить ее и оберегать? Кто будет выносить знамя полка, петь российский гимн, приносить цветы к памятникам?»

Беспокоится об этом Суворов-Резун, тревожится, ночей не спит. Книги пишет: вы там, в России, не забывайте о чести Родины. Пока я тут, на далекой Британщине, грязью ее обмазываю.

Не забывайте, товарищи десантники, о чести Родины!

На этой патетической ноте книга завершается словами «Конец первой части».

Второй части мы так и не увидели. Суворов-Резун обманул нас и туг.

Глава 9

КАК СТАЛИН БОРОЛСЯ СО СВОЕЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ АВИАЦИЕЙ

Теперь перейдем к следующей книжечке Суворова-Резуна — «День «М». Тоже весьма занятная.

В ней он с прежним упорством утверждает, что Сталин готовил нападение на Европу, и выказывает столь удивительное незнание действительных фактов, так что читатель приходит к абсолютно противоположному выводу.

Начинается «День «М» с обращения «Моему читателю».

«Монументальный символ «великой отечественной» — «воин-освободитель» с ребенком на руках. Этот образ появился в газете «Правда» в сентябре 1939 года, на третий день после советского «освободительного похода» в Польшу. Если бы Гитлер не напал, то мы все равно бы стали «освободителями».

Версия появления памятника в Трептов-парке у Суворова-Резуна чрезвычайно любопытна, поскольку совершенно отличается от традиционной.

Всегда считалось, что Е. В. Вучетич видел в качестве символа победы и освобождения Европы памятник Сталину, который и был им создан. Но во время боев за Берлин ему стал известен поразивший его факт: советский солдат вынес немецкую девочку с простреливаемой ничейной полосы (заметим, что в Берлине произошло еще несколько таких случаев — два советских солдата при этом погибли).

Так вот, Вучетич создал скульптуру этого самого солдата, который вынес немецкую девочку из зоны огня,

— и представил ее на конкурс работ, лучшую из которых решено было установить в Берлине. Сам Вучетич полагал, что будет принята созданная им скульптура Сталина, — однако вождь, ознакомившись с работами, среди которых было много монументов ему, Сталину, подошел к Вучетичу:

— Скажите, вам не надоел этот, с усами?..

Резонно решив, что скульптурное его изображение в Берлине неуместно, Сталин выбрал монумент солдата с девочкой на руках, но предложил скульптору сменить автомат на меч, придав тем скульптуре символическое значение. Только после этого скульптура — изображение реального человека, действительно спасшего немецкого ребенка, — стала символом советского воина-освободителя.

Естественно, зная, что монумент в Трептов-парке был изваян с солдата, воевавшего в Берлине в мае 1945 года, читатель Суворова-Резуна наверняка усомнится в том, что этот символ был уже до войны. Не поверит он и идее Суворова-Резуна, что Сталин готовил в 1941 году освободительную войну в Европе. Чтобы читатель укрепился в этой мысли Суворов-Резун подбрасывает новые нелепые аргументы насчет якобы замысленного Сталиным нападения:

«После выхода «Ледокола» кремлевские историки во множестве статей пытались опровергнуть подготовку Сталина к «освобождению» Европы». Доходило до курьезов. Один литературовед открыл, что слова песни «Священная война» были написаны еще во времена Первой мировой войны, Лебедев-Кумач просто украл чужие слова и выдал за свои. Мои критики ухватились за эту публикацию и повторили ее в печати неоднократно: слова были написаны за четверть века до германского нападения! Правильно.

Но разве я с этим спорю? Разве это важно? Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное». Сталин заказал песню… Это нужно было ему для агрессивной войны. Проверим. В песне поется: «Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать».

Наступательная ли это песня? Допустим, да. Как нога советского солдата ступит на немецкую землю, так он тут же и затянет ее: «Поля ее огромные не смеет враг топтать»…

Конечно, солдата спросят его боевые товарищи: «Где ты видел, чтобы немец топтал наши земли?» Наш боец отмахнется: «Вы ничего не понимаете, это — чисто наступательная песня».