Королева Лебедь. Литовские народные сказки - Народные сказки Народные сказки

Старуха осерчала и хлоп корову ложкой по лбу. Кувыркнулась та вверх тормашками и окочурилась. Рассердился старик на старуху, дал ей посошок с сумой и выгнал из дому.

Заплакала старуха и ушла. Побродила-побродила по людям и нигде не нашла места голову приклонить. Под вечер доковыляла она до леса. В глухой чаще попался ей беленький домик, в котором жила коза. А домик тот был не простой: стены из сыра, крыша из блинов, печка из масла. Вошла старушка в домик.

— Здравствуй, милая козочка, — говорит. — Весь день я проходила, а нигде места не нашла голову приклонить. Может, ты, козочка, примешь меня под свою крышу хоть на одну ночку.

— Милости просим, бабушка, места хватит, — и приняла козочка старушку.

Поутру козочка и говорит:

— Я пойду в лес, а ты, бабушка, постереги мой домик, покуда не вернусь.

— Ладно, постерегу, — согласилась старушка.

Нечего ей было делать, она прилегла на минутку. А как прилегла, сразу и заснула. Слышит старушка сквозь сон — кто-то скребется. Проснулась и видит — три козули домик грызут. Уж целый угол отъели, насквозь все видать. Испугалась старушка, скорехонько оделась, отломила кусок сыру от угла, прихватила маслица от печки и припустилась бежать.

Пришла домой, тайком от старика влезла на чердак, забралась в угол и сидит.

Старик повесил в сенях котелок и стал варить ужин. Старушка отщипнула кусочек масла и плюх в котелок. «Киш, окаянные, котелок мне загадите!» — выругал старик куриц, что на чердаке сидели. А старушка подождала немного и опять кинула в котелок кусочек масла. «Киш, сквернавки!» — опять выругал старик куриц. Старушка в третий раз кинула кусочек масла. Старик вышел из терпения, схватил палку и полез на чердак, приговаривая: «Вот как задам, как задам этим курицам, не будут они кидаться чем не следует!» Влез, глядит — а это старуха сидит, скорчившись, и дрожит в уголке. Пожалел старик старуху, повел ее в избу горячий ужин есть, и снова они зажили припеваючи.

Рак-певец

Пошел я как-то раз на озеро порыбачить. Закинул удочку и жду. Глядь, поплавок — бульк, бульк! Вскинул я удочку, а на крючке что-то большущее бьется. Прямо вздрогнул я. Глядь, а это ворона. Думаю, как же могло приключиться такое? А тут кто-то как закричит у меня над головой, как заверещит! Поднял я голову — да это щука за уклейкой гонится, а уж та голосит, та орет — прямо в поле отдается. Ладно еще, что уклейка в лес юркнула, оттого и жива осталась.

Покуда я глядел, как уклейка от щуки удирала, сам удилище в землю воткнул. После взялся за удочку, глядь, а удилище принялось, корни глубоко пустило, ветвиться стало, листьями покрылось, а средь веточек поет кто-то, да так сладко разливается, слаще соловья. Пригляделся я, а на одном листочке сидит преогромный рачище и поет.

Принес я его домой, он и по сей день у меня распевает.

Как человек скотину покупал

Шел однажды лесом человек и увидал высоченное дерево. До самого неба оно доставало. Захотелось человеку поглядеть, что на небе делается, и полез он на это дерево. Лез-лез, и влез на небо. Глядь — а там скотная ярмарка. И дешева же на небе скотина — лошадь за одну муху идет, а корова — за комара. И задумал человек поднажиться, только на небе ни мух, ни комаров не нашлось. Воротился он на землю, наловил мешок мух да комаров и опять на небо влез.

Закупил человек на небе стадо скотины и ведет ее по облакам к тому высоченному дереву. Только смотрит, а дерево бурей повалило. Пригорюнился бедняга: и скотину домой не пригонишь, и сам, чего доброго, на небе останешься. Подумал-подумал, всю скотину перерезал да ободрал, а из шкур длинную-предлинную веревку свил, один конец к порогу привязал и стал на землю спускаться. Спускался он, спускался, вот уж и землю видать, только веревки не хватило.

Болтается человек между небом и землей и раздумывает, как быть дальше. В это время внизу люди хлеб молотили, пыль столбом поднялась. Что бедняге делать? Начал он эту пыль ловить да веревку свою надставлять. Только пыль скоро кончилась, а до земли все не достать. Поднялся тут сильный ветер да как начнет его мотать! Веревка оборвалась, а человек наземь свалился. Свалился и прямо в болото угодил. Тонул-тонул, вот уж одна макушка виднеется. Так и просидел в болоте всю осень и зиму.

Весной у него на голове, словно на кочке, свили гнездо дикие гуси, положили восемь яиц и высидели восемь гусят. Обрадовались гуси, приплода дождавшись, и комара на пир позвали. Прилетел комар, уселся в гнездо и начал было пиво пить. Тут человек руку из болота высунул и хвать комара за ногу, а тот с перепугу взлетел и человека из болота вытащил.

Два лгуна

Ходили по свету два лгуна, один впереди, другой за ним следом. Придет первый в какую-нибудь деревню, наговорит всяких небылиц, а через три дня другой явится и его слова подтвердит, да еще кое-что от себя добавит.

Однажды первый лгун забрел в дальнюю деревню и давай молоть:

— Какие у вас птицы мелкие! Вот в наших краях водятся такие огромные, что, когда такая птица против солнца пролетает, его шесть часов подряд не видно.

Слыша такие небылицы, все только головами качали да диву давались. А лгун наговорил с три короба и дальше отправился. Через три дня пришел другой лгун, подтвердил все, что первый рассказывал, и еще добавил:

— По правде сказать, самому мне не довелось повидать, как наши птицы против солнца пролетают. Зато видал я однажды перо такой птицы — сто десятин накрыло, а стебло у него было такое широкое, что в нем могли люди жить.

Тем временем первый лгун явился в другую деревню. Пора была осенняя, и там убирали овощи. Поглядел лгун и давай смеяться, что капуста в деревне такая мелкая:

— Вот у нас в деревне капуста: из одного кочана сто бочек нарубают.

Вслед за ним пришел в эту деревню и другой лгун. Спрашивают его люди:

— Как нынче в ваших краях овощи уродились? И правда ли, будто у вас капустные кочаны такие огромные?

А лгун отвечает:

— По правде сказать, не видал я, как бабы капусту рубили. Зато видал, как с огорода кочерыжку везли. Так вот, братцы, двенадцать коней еле с места ее сдвинули. Самого короля на стольких конях не возят. А воз был такой высокий, что пришлось поставить помост, чтобы влезть на него!

Тем временем первый лгун пошел дальше. В одном селе позвали его на свадьбу. Среди прочих угощений подали на стол преогромный сыр. Вот и спрашивает хозяин:

— Скажи, гостюшка, видал ты когда-нибудь такой большой сыр?

Отвечает ему лгун:

— Разве это большой! Такой ли еще сделали однажды мои родители! Когда его отжимали, двенадцать коней согнали, чтобы размять его — людям не под силу было.

Тут все хозяйки всплеснули руками:

— Ах, батюшки! Подумать только!

Через три дня пришел туда другой лгун и добавил:

— Сам я не видал, как тот сыр делали, зато своими глазами видал, как его на куски резали. В толстом конце нашли кобылу, а в тонком жеребенка — они там увязли, выбраться не могли…

В следующей деревне первый лгун рассказывал, какая у него изба:

— Когда ее достраивали, плотники в обед и на ночь топоры и пилы на облака складывали — вот какая у нас изба высокая!

Ушел первый лгун, а через три дня остановился в той же деревне другой лгун. Спрашивают его люди:

— Скажи, добрый человек, видал ты когда-нибудь такую высокую избу, про которую нам тут рассказывал один странник?

А лгун отвечает:

— Как строили избу, я не видал, но когда достроили, сам глядел и дивился: по вечерам на крышу ее взлетали куры и прямо с неба звезды клевали. Только вот месяца отведать им не довелось — он с другой стороны вставал.

Долго ли они еще так по свету ходили и небылицы городили — не слыхал. Услышу — непременно расскажу.

Старик и старуха, петушок и курочка, бобок и горошина

Жили-были старик и старуха. У старика был петушок, у старухи — курочка. Вот рылись они однажды в мусорной куче и нашли: петушок — бобок, курочка — горошину. Посадил старик бобок и горошину под лавкой. Росли-росли бобок с горошиной, до лавки доросли. Прорубил старик лавку, чтобы бобок с горошиной выше выросли. Стали опять расти бобок с горошиной, до стола доросли. Старик и стол прорубил. Росли-росли бобок с горошиной, до окна доросли. Старик окно прорубил. Доросли бобок с горошиной до потолка — старик потолок прорубил. Доросли бобок с горошиной до крыши — старик крышу прорубил. Росли-росли бобок с горошиной, до самого неба доросли. Захотелось старику и старухе на небе побывать. Лезет старик по стеблю бобовому, а старуха — по гороховому. Долго лезли, наконец на небо взобрались, просят у бога, чтобы ночевать пустил. Бог и говорит: