Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Сванидзе: У правых эсеров.

Кургинян: У правых эсеров. Спасибо большое.

Протасов: Их не правильно называть правыми эсерами.

Кургинян: Неважно.

Протасов: Это были просто эсеры.

Кургинян: Ну, вот без левых эсеров и большевиков существовало ли конституционное большинство?

Млечин: Конституции еще не было.

Протасов: Нет.

Кургинян: Нет, конечно. Итак, ни один вопрос законно Учредительное собрание решить не могло.

Млечин: Как, почему? /обращается к Протасову/

Кургинян: Потому что конституционного большинства без большевиков и левых эсеров не было! Не было, правильно?

Млечин: /Как? — обращаясь с немым вопросом к своим свидетелям/

Медушевский: Позвольте я объясню. Ситуация такова. Ленин разогнал комиссию, которая занималась подготовкой выборов в Учредительного собрания. После чего, действительно, возник вопрос о кворуме. Была создана комиссия Урицкого, которая определяла, какие мандаты являются верными. Эсеры отказались участвовать в этом спектакле…

Сванидзе: Урицкий — председатель Питерского ЧК. /Прим. председатель Петроградского ЧК с 10 марта, то есть через 2 месяца/

Протасов: Комиссар Учредительному собранию. /Прим. — комиссар Всероссийской комиссии по делам созыва Учредительного собрания, а с августа 1917 года был членом комиссии по выборам в УС./

Медушевский: И в результате не удалось собрать того самого кворума, о котором Вы говорите.

Кургинян: Значит, кворума не было!

Медушевский: Кворума не было из-за переворота большевиков.

Кургинян: Понятно. Значит, Учредительное собрание не работало!

Сванидзе: Время завершено этой части. Прошу Вас, Сергей Ервандович. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян: Доказательство № 9.

Материалы по делу.

Из статьи историка Юрия Полякова «Учредительное собрание: 80 лет спустя»: «Один из самых удивительных исторических парадоксов: противниками Учредительного собрания оказались непримиримые враги — Ленин и Колчак. Этот парадокс подводит к главному выводу об историческом значении Учредительное собрание. Его судьба была продолжением и логическим завершением рожденной в февральской долгожданно-неожиданной буре российской демократии. Эта демократия оказалась говорливой, но слабой, бесшабашной, беспомощной. Не решив насущных вопросов, волновавших народ, способствуя тем самым его радикализации, развязав анархические страсти, национальный сепаратизм, она была атакована и слева, и справа».

Ю. А. Поляков. Учредительное собрание: 80 лет спустя.

Кургинян: Доказательство № 10, пожалуйста.

Материалы по делу.

Из воспоминаний советского дипломата Ивана Майского.

«…В то время я глубоко верил, что по своим объективным условиям наша страна дозрела только до хорошей демократии, и всякие попытки искусственно форсировать ход событий могут лишь отбросить нас назад… Я не скрывал от себя, что в борьбе с большевиками мне придется действовать совместно с реакционными элементами, но я был убежден, что, в конечном счете, не реакция съест демократию, а наоборот, демократия съест реакцию.

…сокрушить большевиков и держать в узде черносотенных генералов.

Жизнь жестоко посмеялась над этими теоритическими построениями. После нескольких месяцев борьбы реакция без остатка съела демократию, выдвинув против „коммунистической диктатуры“ — диктатуру генеральскую».

Майский И. М. Демократическая контрреволюция.

Иван Майский — советский дипломат, историк, публицист.

Кургинян: Так называемый съезд членов Учредительного собрания, с октября 1918 года находившийся в Екатеринбурге, пытался протестовать против переворота. В результате был отдан приказ принять меры к немедленному аресту В.Чернова и других активных членов Учредительного собрания, находившихся в Екатеринбурге. 30 ноября 1918 года. А.Колчак приказал предать бывших членов Учредительного собрания военному суду за попытку поднять восстание и вести разрушительную агитацию среди войск. 2 декабря часть членов съезда Учредительного собрания (25 человек) была арестована, в товарных вагонах доставлена в Омск, заключена в тюрьму. После неудачной попытки освобождения 22 декабря 1918 года многие из них были расстреляны.

Млечин: Сколько было расстреляно? /обращается к Протасову/

Кургинян: И мы будем после этого говорить о том, как именно действовали только большевики?!? А также, говорить нам, что мы не знаем фактов!?!

А теперь я бы хотел передать слово Елене Лукьяновой, которая могла бы прокомментировать свою точку зрения.

Сванидзе: Значит, я единственно что, уважаемые коллеги, я напоминаю вопрос этой части наших слушаний: «Что представляла собой страна накануне Учредительного собрания?».

Елена Лукьянова — член Общественной палаты РФ, доктор юридических наук, профессор МГУ, адвокат.

Лукьянова: Я прошу прошения, я не историк, я юрист. И поэтому я сужу о том, о состоянии власти, о состоянии конституционного регулирования. Я могу сказать, что в стране в этот период было двоевластие. 9 месяцев длилось двоевластие, так, как потом, много лет спустя, с 1991 по 1993, второе двоевластие в России. То же самое — буржуазное правительство и Советы. Неудобно сидеть на двух стульях. Неудобно управлять государством, когда есть две власти. Ведь — хаос после крушения монархии. И на тех территориях, при огромной стране, где оказывался сильнее Совет, там он начал руководить этой территорией, где сильнее оказывался комитет Временного правительства, то же самое. То есть — две власти. Очень неудобно. Тянется история с Учредительным собранием. Провозгласили республику — непонятно какую, непонятно как ей руководить. Ельцин в 1993 расстрелял Советы и тоже кончилось двоевластие. Мы можем спорить о легитимности или не легитимности расстрела парламента. Хорошо — плохо, но сменилась власть. И там то же самое, та же история.

Сванидзе: Елена Анатольевна, прошу прошения, во-первых — время. Во-вторых, я Вам хочу напомнить, что мы сегодня обсуждаем не Ельцина.

Лукьянова: Это та же самая /ситуация/ — два двоевластия в России за один век.

Сванидзе: Параллелей исторических много.

Кургинян: Я хотел спросить Вас как юриста. Разве может Временное правительство раньше, чем конституционное совещание, конституантное, или учредительное собрание объявило форму правления, объявить само форму правления.

Лукьянова: На самом деле по всякому бывает в истории. Бывает.

Кургинян: Бывать-то бывает, бывает-то бывает.

Лукьянова: Но оно, по-моему, просто не знало!

Сванидзе: Спасибо. Прошу Вас, Леонид Михайлович. Ваши вопросы оппонентам.

Млечин: А теперь давайте посмотрим, как это двоевластие разрушилось. Доказательство № 32.

Материалы по делу.

Из воспоминаний Льва Троцкого.

«В первые же дни, если не часы, после переворота Ленин поставил вопрос об Учредительном собрании.

— Надо отсрочить. Надо расширить избирательные права, дав их восемнадцатилетним. Надо дать возможность обновить избирательные списки. Наши собственные списки никуда не годятся… Корниловцев, кадетов, надо объявить вне закона. Ему возражали:

— Неудобно сейчас отсрочивать выборы. Это будет понято, как ликвидация Учредительного собрания, тем более, что мы сами обвиняли Временное правительство в оттягивании Учредительного собрания.

— Почему неудобно? — возражал Ленин.

— А если Учредительное собрание окажется кадетски-меньшевистски- эсеровским, это будет удобно?».

Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа.

Лев Троцкий — практик и теоретик марксизма, один из организаторов Октябрьской революции 1917 года.

Млечин: То есть, если одно Учредительное собрание, оно нас устраивает, а если другое, оно нам не нужно. То есть, Владимир Ильич в первые часы, Троцкий очень точен, в отличие от нас всех, невероятно точен, в первые же часы после захвата власти Ленин меняет политику собственной партии, говорит — нам не нужно это Учредительное собрание. Власть уже у нас в руках, и он готов его разогнать. И он понимает, что крестьянин-то будет ….

Лукьянова: А Ленин вообще очень гибкий политик. И очень тонкий.

Млечин: Эта невероятная гибкость обошлась нам множеством людей убитых. А теперь давайте последнее доказательство.

Кургинян: А другие не убивали, да?!?

Млечин: Доказательство № 34.

Материалы по делу.