Пленница - Наталья Соболевская

Не знаю, что Ренат сотворил со шкафом, может, одновременно выломал обе дверцы, может, одним ударом кулака расколол пополам, но грохот поднялся неимоверный, и я от страха стать следующей жертвой, с криком «Прекрати!» бросилась из комнаты наутёк.

– О-о у кого-то голос прорезался, – далеко не удрала, мужчина, поймав за горло, остановил. – Раз так, рассказывай, тварь, зачем убежала и чем занималась?

– Да пошёл ты, – из-за давления на горло хрипло выплюнула я, совершенно забыв о том, что сама же ещё несколько минут назад внушала Олегу не грубить Юдину и изо всех сил стараться не злить. Да уж, одно дело знать, как правильно поступить и совсем другое – следовать доводам разума, особенно когда желание выцарапать обидчику глаза захлёстывает настолько, что перед ним меркнет даже инстинкт самосохранения.

Выцарапать глаза – нет. После мучений Олега в коридоре – это наказание для Юдина слишком мягкое. А самое то – башку ему ухмыляющуюся и довольную с корнем от туловища оторвать.

– Кто-то выпустил коготки, – произнёс мужчина, и выразился он не фигурально, я действительно с остервенением врезалась в его ту руку, что душила меня. – Не боишься? Сожму пальцы чуть сильнее, и шея треснет.

Бьюсь об заклад, у Рената не просто так сейчас блеснули глаза, он, как наяву услышал хруст шеи, увидел, как безвольно упала на плечи моя голова, прочувствовал как тело, что он держит, на веки вечные обмякло.

– Вперёд. Сжимай. Ты же об этом мечтаешь? Хоть рожу твою больше никогда не увижу.

Надеюсь, я правильно ходы просчитала и не рою себе яму в особо ускоренном темпе. Понимала, Юдин взбесится из-за побега, но даже представить себе не могла, что злость сотрёт в нём всё человеческое. Вижу и уверена – не ошибаюсь, он в данный момент на волоске от убийства. А жить я хочу, поэтому и требую немедленного удушения. Ренат из принципа должен поступить в точности наоборот.

Гроссмейстер я хренов….

Надо было хоть «Рожу не увижу» не говорить. Юдин крепче сжал пальцы, глаза сейчас вывалятся, щёки лопнут, а о том, что творится в груди и вовсе молчу.

– Заманчиво, конечно, гадюку прямо здесь и сейчас удавить, но я стараюсь свои планы по возможности не менять. А у меня их заготовлено столько, что скучно точно не будет, – зловеще пообещал Юдин и, видимо, чтобы дальше не проверять свою силу воли на прочность, толкнул меня обратно в кресло.

После приземления пятой точкой на мягкое, тело, не посоветовавшись с мозгом, решило принять оборонительную и весьма унизительно позорную позу. То есть выставить руки и ноги вперёд. Слава всему защищаться не понадобилось, к тому моменту как подняла глаза, Юдин успел развернуться и направиться в сторону выхода.

Фу-ух первый раунд закончился, а я живая и не покалеченная – это уже чудо.

– Пошевеливайся, – не оборачиваясь, но явно мне громыхнул Ренат.

Дабы не раздражать и так озверевшего Юдина, в срочном порядке выскочила из кресла, одернула футболку и, бегло оглядев комнату, заключила, что быстрее всего натяну на себя трикотажный костюм.

– Не смей из этой вонючей дыры, что-то тащить в мой дом. Поняла?! – рявкнул мужчина, стоило мне только потянуться к штанам.

Выражая немой протест, уставилась на Рената. Он действительно хочет, чтобы я вышла на улицу, пусть по длине и до бёдер, но в одной-единственной футболке?

Мужчина верно прочитал мой вопрос, потому как ответил впопад:

– Ничего страшного. Начало августа. Ляжки не отморозишь.

Комната из-за выступивших слёз поплыла. Сглотнув моментально выросший в горле ком, одёрнула от штанов руку. Казалось бы, удушение причиняет человеку куда больший вред, чем пренебрежение, но, когда Ренат выдавливал из меня жизнь, было терпимо, а теперь от обиды и боли едва держусь на ногах.

Неудачно ударившись об угол стола бедром, наверняка до синяка, отправилась вслед за мужчиной.

"Всё, что меня не убивает, делает сильнее!"

Отлично. Спасибо, Юдин. Мне давно пора сбросить тонкую кожу и отрастить непробиваемую шкуру.

На пороге у самой двери взгляд зацепился за белые шлёпки, которые два дня назад принёс для меня Олег, тем самым мотивируя на прогулку, затормозила, но лишь на долю секунды и мимо прошла. Было же велено ничего не брать, в том числе и одежду, значит и обувь мне не положена.

Порог квартиры переступила босой. Нет, я не мазохистка и желаю себе только добра, но где заканчивается предел жестокости Юдина мне непременно стоит проверить.

Продырявлю пятку осколком стекла и посмотрю, как Ренат отреагирует. Если лишь позлорадствует – мне труба, если на его лице промелькнёт хотя бы тень сожаления – буду знать, как себя дальше вести и на какие нажимать кнопки.

План сразу пошёл наперекосяк. Во-первых – когда сюда заселялись, в подъезде стекла можно было насобирать целое ведро, а теперь, как назло, подмели или даже помыли. Во-вторых – Юдин и внимания не обратил, босые у меня ноги или обутые. Палачу без разницы, как и в чём за ним осуждённый шагает. Главное шагает и ладно.

На улице всласть «насладилась» мелкими камушками, пылью и шелухой семечек, что липли к подошвам, зато ночь сегодня выдалась тёплая, безветренная, с громадной круглой луной.

Эх, хорошо, что даже обидно….

– Олег, – всхлипнула я, заметив брата на заднем сиденье автомобиля и, разумеется, бросилась к окну, чтобы посмотреть, как он там.

– Ник, со мной всё хорошо. Ты как? – прислонив раскрытую ладонь к стеклу, заверил Олег, и, по крайней мере, его лицо и в самом деле выглядело нормально. Если исключить припухлость на левой щеке, других повреждений я не заметила.

– Да что же ты такая неугомонная, – послышался рык Юдина, и в следующую секунду в запястье мёртвой хваткой вцепилась его рука, да так, что от боли из глаз только что не посыпались искры. – Не вопи, сама виновата.

До машины, в которую меня впоследствии грубо и не церемонясь втолкнули, допрыгала, а оказавшись на сиденье от жалости к себе, пока никто не слышит, как оторванный от мамкиной титьки щенок заскулила. Обидно, что всё тело бьёт дрожью, рука ноет – хоть вой, а ещё почему-то ощущается жжение на ступне правой ноги.

Убедившись, что Юдин с прихвостнями ещё на улице, наклонилась и оторвала от пола пятку.

Да чтоб тебя разорвало…, кровь хлещет.

Где и когда умудрилась порезаться, да ещё так сильно?

Нет, я, конечно, планировала ранку себе заиметь,