Интенция - Виктория Юрьевна Побединская

Стеклянные двери бесшумно разъехались, обдав прохладным воздухом. Я прошел по длинному коридору и поднес чип-карту к замку. Лампочка сверху загорелась разрешающим зеленым, а на экране сканера высветилось: «Добро пожаловать, Кор-1». Интересно, когда исчез «Николас Лавант» и появился «Кор-1»? Я не помнил.

Толкнув тяжелую металлическую дверь, сделал шаг. Внутри привычно пахло соляркой, железом и дешевым одеколоном, которым неизменно пользовался Брент, наш «оружейник», последние пару лет. Для меня запах этой комнаты закрепился где-то на ментальном уровне, как запах адреналина и лютой ненависти. А еще безысходности, когда возвращаешься обратно сдать оружие.

— Ник! — воскликнул он, развернувшись на хлопок двери, и, вытерев промасленные ладони о тряпку, отбросил ее в сторону. — Вечно ты крадешься как долбаный кот. Я тебя не услышал.

— Не хотел напугать,. — Я подошел к столу и, одной рукой выдвинув ступ, сел.

— Что сегодня? — Брент медленно опустился на свое место перед старым компьютером. — Полковник не предупреждал, что ты зайдешь.

— У него просто много работы.

Он перевел взгляд на экран, выделил что-то и несколько раз нажал на кнопку «Удалить». Я сделал вид, что не заметил.

— Вчера получил для тебя новенький Five-Seven, — довольно кивнул он на один из стеллажей позади собственной спины. — В руке просто сказка, отдачи почти нет. При стрельбе подброс меньше, чем у парабеллума, тебе понравится.

Я кивнул, хотя его слова сейчас не имели значения. Важны были лишь пара строчек, которые я надеялся не увидеть в его неофициальном журнале. Память у него была так себе, так что все знали, парень ведет учет выданного добра. А после возврата – стирает. «Не оставлять следов».

Брент опустил взгляд обратно на клавиатуру, все еще довольный новой игрушкой, и принялся по одной букве вбивать слова.

— Надо внести в реестр.

— Тот, что ты готовил в прошлый раз, допустил осечку.

Он закатил глаза:

— Не бреши, Ник. Не может такого случиться. Я лично проверяю оружие, а кроме тебя пятьдесят седьмой калибр у нас никто не использует.

— Дай я новый сам посмотрю, — протянул я требовательно руку, всем видом показав, что не приму возражения. Порой репутация въедливого ублюдка с мерзким характером играла очень даже на руку.

Бренд открыл рот, вероятно, решив поспорить, но порезавшись о колкий взгляд, передумал и, бросив: «Обожди, сейчас», оставил меня одного. Как только его спина скрылась за стеллажами, я развернул экран к себе и открыл вкладку «Журнал выдачи табельного оружия», но ни одной записи за последнюю неделю не было. Я несколько раз щелкнул по стрелке, возвращающей последние действия, пока в строке с датой понедельника не появилась надпись:

Лавант «AW50».

Внутри образовался ледяной ком, который тут же растаял, пролившись наружу холодным потом.

Снайперская винтовка.

«Вот дерьмо!»

Сославшись на внезапные дела, я выскочил из лаборатории с такой скоростью, словно она была в огне. Теперь даже прохладный воздух не мог привести меня в чувства.

Я зашагал быстрей, а потом и вовсе перешел на бег и, хотя был не из тех, кто умеет молиться, пока бежал, всеми возможными способами посылал просьбы к небу: «Пожалуйста. Пожалуйста, пусть это будет ошибкой».

Не заметив, как добрался до центра, остановился у газетного киоска и протянул несколько сложенных купюр:

— Все центральные издания за неделю.

Торговец лениво и хмуро поднял на меня глаза и медленно развернулся, принявшись вытаскивать еще пахнущие типографской краской номера, а я замер как вкопанный, несколько мгновений боясь даже моргнуть, потому что с первых страниц Times и Guardian крупные буквы кричали: «В Лондоне застрелен финансовый директор нефтяной компании. Скотланд-Ярд подчеркнул: убийство носило заказной характер».

***

Солнце медленно закатывалось за линию домов на западе, заливало бетонный пол крыши, выкрашивая его желтым, но не грело. Как обычно, в общем-то. У меня все еще гудела голова, словно после пьянки, так что пришлось потереть глаза и несколько раз моргнуть, чтобы восстановить четкость зрения.

Если раньше я считал, что ниже падать некуда, оказалось, это еще не дно. Моя жизнь —бездонный колодец. Тёмный и пустой.

В Лондоне установлено более шестисот тысяч камер, рекордное количество по всей Европе. А значит, любой человек, появившийся в городе, попадет в объектив минимум триста раз. Я крутил в голове произошедшие события, и все сходилось. Если власти вдруг выйдут на мой след, они даже гипнозом не смогут правду вытянуть, не говоря уже о том, что Эдмундс и так научил молчать под любыми допросами.

Составило бы проблему сосчитать, сколько раз я глядел на ее окно, брал в руки мобильный, занося палец над именем, и тут же выключал, так и не набравшись смелости. Я готов был сорваться и исходить всю крышу вдоль и поперек, но боялся пошевелиться даже, продолжая гипнотизировать створку ее спальни, которая так и оставалась наглухо закрытой.

Может, и к лучшему.

За спиной раздался скрип двери, и если бы я не знал эту легкую поступь, то однозначно бы обернулся. Джейсон Скотт, или Ирландец, как мы между собой его называли раньше, сел рядом на короб воздуховода, вытянул перед собой длинные ноги и скрестил их. Странно было сидеть с ним так, ведь мы никогда не были близки, хотя и попали в Коракс в один день. Хотя что странного, у меня был Тай.

Щёлкнула зажигалка. Джейсон бросил между нами куртку из грубой кожи, сверху пачку сигарет и выпустил в перегоревший закат облако серого дыма.

— Советую тебе прекратить это.

Я прищурился, посмотрел на Скотта, который снова затянулся, стряхнул пепел и продолжил втыкать в пустоту.

— Что прекратить?

— Лазить в чужие окна, — спокойно ответил он.

В лаборатории включились кондиционеры, спину обдало теплым воздухом, и от перемены температуры окатило мурашками. Джейсон хмыкнул в ответ на мое удивленное молчание и добавил:

— В этом проклятом здании только два человека не спят по ночам. — Он слегка повернул голову в мою сторону и