Ведомые Духом - Катти Шегге

— Уже, пожалуй, хватит, — раздался возбужденный голос Ланса. — Ты видишь это демонское отродье, и я могу использовать твою силу, чтобы преподать ему урок.

Боман стоял спиной к тайе. В порыве ярости он схватил горца за грудки, однако в тот же миг потянулся руками к своей шее. Язык вывалился из распахнутого рта, гарун не мог дышать. Он пытался отнять невидимые руки, сжавшие горло.

— Если ещё раз ты хоть пальцем тронешь пленников, я немедленно призову твою душу на вершину Кургана и низвергну её в самое нижнее пекло, где не будет тебе возрождения никогда! — Лисса выкрикнула непонятную речь мужским голосом, который, казалось, гремел с небес. Девушка была не менее удивлена своим словам, чем все, кто их услышал.

Гарун сделал глубокий вдох. Он повалился на колени и, глядя на юг, вознес руки к небу. Его движения повторили другие алмирцы. Горец же подозрительно посмотрел на тайю, которая обессилено приникла к деревянной стене. Он поднял черноморку с земли и уложил на доски фургона. Вскоре воин вернулся с ковшом прохладной воды и творожной лепешкой.

Глава 8

В ПЛЕНУ

Вечером Дугласа освободили от веревок. Когда отряд остановился на ночевку, рудокоп размял ноги, пройдясь по твердой земле. Кругом не было ни дороги, ни деревьев: только каменистая поверхность, сухая трава, пробивавшаяся сквозь глыбы, и высокие горы, за которыми скрывалось жаркое солнце. Несмотря на это, природа казалась более доброжелательной, чем тихие сырые леса и поля Ведана. В Межгорье над равниной днем парили хищные птицы, в земле копались мелкие грызуны. Но рудокоп больше всего радовался лошадям. Он чувствовал их спокойствие и усталость после долгого дня скачки. Они знали, куда спешили — к прохладной чистой воде, к зеленым лугам, теплым стойлам и заботливым хозяевам. В тех местах, парень решил, можно подумать о побеге.

На время пленников оставили в покое. Им ежедневно давали свежую воду и кусок сухого хлеба, а на закате выпускали наружу, где под охраной гарунов люди могли выспаться после тряски в тесном фургоне. Двина быстро шла на поправку. Особую заботу к несчастной проявил горец: он приносил для неё куски сыра или копченного мяса. Ланс удивлялся щедрости охотника — в отряде не хватало продуктов, и сами гаруны питались сухарями, но черноморка без слов благодарности, принимала еду, которую поровну раздавала всем пленникам.

После явления божественного голоса Ал-Гаруна веданцы крайне настороженно косились в сторону Лиссы. Молодой парень, Бергест, пробормотал о колдовских чарах, которыми обладала девушка, но тайя не обращала на его слова внимания. Она не собиралась более никому рассказывать о Лансе. Заметив особое отношение солдат к двум чужеземкам, вскоре все деревенские пленники увидели в Лиссе и её черноморской подруге своих защитниц от гарунов. Ивион с благодарностью принимала из их рук еду, беспокоясь о своей дочери, которая совсем исхудала за прошедшие дни. Юная Сион старалась устраиваться спать возле Лиссы, парни из деревни каждое утро помогали девушкам залезать в фургон и устилали их места потрепанными куртками. Излишнее внимание было поначалу приятно, но затем Лисса поняла, что сельчане все время не отрывают от неё глаз. Они ловили каждое её слово, старались предугадать желания и помочь хоть в чем-то. Тайя совсем потеряла возможность шептаться с Лансом, который не переставал докладывать о намерениях гарунов.

— Кто же спасет нашу деревню, если гаруны начнут постоянные набеги в Ведан? — спросила Сион Лиссу.

Девушка обращалась за помощью, как будто тайя уже спасла жизнь этим пленникам и теперь обязана помочь всем жителям Ведана.

— Вы же всегда жили и живете в окружении бесчисленных врагов и опасностей, которые во много раз хуже гарунов. Собранный отряд из крепких мужчин сможет дать отпор этим грабителям.

— Мы уже сотню лет ни с кем не воевали, — сказала Ивион. — Наши воины умеют только между собой хвастаться ржавыми мечами и копьями дедов. А против нечисти нет средств. Если её не трогать, то и сам живым останешься.

— Почему же ваша земля проклята? — поинтересовался Дуглас. — Ведь раньше это были живописные плодородные края.

— Наши предки были обречены на эти муки за то, что не присоединились к армии минорцев, которая собралась на реке Пустынной для отражения гарунских ратей, — заговорил Бергест. — Река берет начало в плато и впадает в широкий Дон, который от Рудных гор несет свои воды к Ольвийскому заливу. Минорцы, жившие южнее реки Орфилон, решили не вступать в схватку с гарунами. Если бы захватчики из Ал-Мира сунулись в западные земли через ущелье, их бы перебили на узкой стезе, где вооруженные отряды местных жителей ждали исхода битвы, оставив собратьев без подмоги. Командовал ими Ведан. По его имени впоследствии назвали наши края. Мой прадед твердил эту печальную историю каждый день перед тем, как отправиться в морские пучины. На реке Пустынной гаруны разбили отряды минорцев и хлынули на север к Горесту и другим городам. Жители организовали оборону столицы, а подошедшие алмаагские войска отбросили назад армию Ал-Мира. Однако большая часть гарунов прорвалась вглубь Минора через Скалистое ущелье. Ведану и его людям не удалось сдержать диких всадников, которые оказались таким образом в самое сердце Мории. Гаруны хлынули к священному полуострову морян, а также на юг, в земли русов и тонов. Их отряды были немногочислены, но быстрые и неуловимые. Только когда дети Тайры поднялись на защиту границ, гаруны отступили на север, к Орфилону. Наши минорские края южнее реки они выжгли, мужчин переубивали, дома разграбили, женщин и детей угнали в рабство. Зверства гарунов подняли из могил мертвых, которые навели ужас на округу и заставили врагов бежать назад в Межгорье.

— Такие предания сохранились в нашей памяти, — подтвердила Ивион. — Наши предки вернулись в разрушенные деревни, города, чтобы заново отстрить дома, распахать поля, накормить оставшихся сирот да вдов. Но земля, потревоженная теми, кто не нашел прибежища в палатах Моря, чей прах не был развеян над владениями великого бога, поглощала новые поселения и людей. Кругом разрослись болота, из которых появлялись разные чудовища. Лишь около реки и гор продолжилась жизнь. Но сейчас мало кто из Ущелицы отваживается добираться до Орфилона. Нечистая смерть поджидает на каждом шагу за пределами деревни.

— Но кто вас проклял? — спросила Двина. — Проклятья насылают лишь колдуны и колдуньи, а не обычные люди.

— Веданцы не пришли на помощь своим собратьям. Вместе быть может мы бы остановили гарунов у Пустынной, — отозвался Бергест. — Море обрушило на нас проклятье за предательство.