Архангельск - Алекс Кун

Взял еще помощника для химиков, мастера на меня уже начали косо смотреть, так как забираю подмастерьев из других цехов. Новому помощнику велел нарезать просушенные листы на тонкие полоски. Сделал для него весы коромыслом, у которых одно плечо в три раза длиннее другого, причем это соотношение можно менять за счет серии отверстий для подвеса. Пули хоть и все одинаковые, но чуток могут различаться по весу, вот и будем отмерять полоски нитробумажек пропорционально весу пули. На короткое плечо в чашку весов кладем пулю, на длинное плечо в чашку насыпаем нитробумажек, пока весы не уравновесятся. Получается, вес пороха ровно треть веса пули. Можно регулировать соотношение от трети до одной пятой.

Взвесили, засыпали полоски в гильзу, забили гильзу этой же пулей, обжали. Осмотрели готовый патрон всем цехом, передавая его из рук в руки. Чего смотреть?! Пробовать надо! Выстрел получился более жесткий, дыма мало, пуля ушла много глубже. Надо на одну дырочку весов поменьше пороха класть. Гильза при откидывании ствола вышла сама.

Пистолетом остался очень доволен. С третьей попытки остановился на весе пороха, равного четверти веса пули. Проверил дальность – судя по всему, очень далеко, но пулю не нашли. Прицельная дальность такого длинноствольного пистолета получалась даже больше, чем у гладкоствольных мушкетов стрельцов.

Привел еще двух помощников, показал, как взвешивать и набивать. Велел снаряжать все, что успеют выпустить другие цеха. Еще раз рассказал, насколько взрывоопасную штуку делаем, никакого курения, никакого железа, все только руками, щипцами, палочками и нежно-нежно, без ударов.

Заглянул к морпехам, собрал их и толкнул речь, что настал счастливый час обретения оружия. Скоро все получат свое первое… Ну и так далее. Велел усилить тренировки с макетами. Морпехам сразу, как был нарисован пистолет, столяра сделали деревянные макеты с целиком и мушкой, а под деревянный ствол подвешивали кусок железной некондиции, в результате чего макеты даже потяжелее пистолета получались. Теперь морпехи целыми днями целились с двух рук, чтоб привыкнуть к весу и победить тремор рук. Получалось неплохо, полгода тренировок карабканья на стену развили силу и цепкость в руках.

Отозвав сержанта, велел организовать еще два поста рядом с пороховым цехом. Никакого огня и курева, всех, кто будет идти мимо, неся лампы или факелы, отгонять подальше. При малейшем пожаре один помогает заливать, второй бежит по цехам и уводит людей. Все очень серьезно.

Пройдя с сержантом и отобранными им морпехами из дежурного экипажа обратно к цеху, еще раз объяснил, что делать по тревоге и чем это все чревато, вплоть до потери корабля государя. Разошедшись, работникам в цеху повторил лекцию об осторожности. Больно ярко перед воображением заполыхал клипер. Забрал готовые патроны, рассовал их по кармашкам на поясе – сделать успели прилично, не ожидал. Осталось зайти к плотникам, забрать готовый станок для зажима пистолета. Поработали мастера монументально, хотя потом все одно нужно будет сделать железный.

Вновь пришлось сманить подмастерья в помощь оружейникам. Мастер начал стонать, что нет больше людей. Обещал больше не брать… некоторое время. И вообще, пора мастерам набирать новых подмастерьев! Пусть по родственникам да по селам новый клич пустят.

С помощником вынесли станок по пристрелке на холодный склад. Объяснял ему, зачем пристреливать пистолет и как это сделать. Слава высшему разуму, тупые работники на верфи не задерживаются, остаются обучаемые и сообразительные. Остальные быстренько отправляются в артели углежогов, копателей сырья и тому подобное.

Пристреляли первый пистолет с трех выстрелов, подтачивая и подбивая целик с мушкой. Третий выстрел лег вообще идеально, считай, в десятку, отмеченную на щите из толстых досок. Доски пули пробивали и падали между щитом и кованым листом, прислоненным к стене. Потом весь свинец нужно будет собрать на переплавку – гильзы в повторное снаряжение.

Второй пистолет помощник пристреливал сам. Пристрелял с четырех патронов, был похвален и назначен на эту должность постоянно. Показал ему, как после стрельбы чистить стволы ершиком. Далее показал, как пристреленный и почищенный пистолет заворачивать в промасленную бумагу и куда класть. Ну, вроде все. Делаю себе день отдыха. Башка болит, глаза болят. Не заболел ли, часом?

Ушел домой жаловаться на жизнь своим женщинам. Обрадовавшись, что возвращаюсь из очередного цейтнота, они меня залечили и заласкали. И то и другое было замечательно.

Утром валялся в постели почти до обеда. Снова стал чувствовать себя человеком. Болезнь вчерашнюю то ли вылечили, то ли просто так устал, но сегодня был как огурчик, то есть зеленый и пупырчатый. Вспомнил, пока валялся, про конкурс на название кораблю и на носовую фигуру. Сбегал после обеда на верфь, извинился, что забросил корабль, сослался на срочные дела по государеву поручению и сказал, что готов слушать варианты.

О вариантах спорили до сих пор, поэтому меня и не дергали. Назвать корабль как рыбу – не передает заложенного величия. Как зверя лесного – морскому кораблю подходит мало. Перебирали птиц. Хотели назвать стрижом – самая быстрая птица, но больно уж несолидно для государева заклада в спор. Теперь большинство склонялось к орлу.

Выслушав этот довольно путано преподнесенный рассказ, утвердил название «Орел». Велел чеканить из латуни название и вешать его с обоих бортов у носа и еще одно на корме. Носовая фигура была очевидной. Но, порисовав с мастером орла с раскинутыми крыльями под бушпритом, пришли к выводу, что первая же захлестнувшая нос корабля волна поотшибает орлу крылья и получится нехорошо с символом.

Вспомнив многочисленные телепередачи про животных, остановил в памяти кадр, на котором изображен орел перед тем, как схватить жертву. Крылья отброшены назад, лапы выпущены вперед и вниз, когти растопырены, шея выгнута к земле, клюв раскрыт. Очень мощная картина. Набросал увиденное как мог – все же художник из меня плохенький. Показал мастерам, как расположим крылья вдоль бортов, шея под бушпритом, лапы на уровне середины форштевня. Только вот лапы ковать надо, они будут часто волной захлестываться.

Вид получался неплохой, даже на моем низкохудожественном рисунке. Орел, охотящийся на каждую волну. Работники верфи пришли в экстаз, пожалуй, это именно то, чего не хватало нашему произведению искусства. Кораблем этот шедевр уже было сложно назвать, скорее экспонат музея. Надеюсь, он будет еще и быстрым.

Озадачив мужиков обсуждать, как и из чего делать наше носовое чудо, подбросил им мысль, что можно собрать из листов латуни на объемном каркасе, уточнив, что латунь от морской волны почернеет. Мужики предложили позолотить и погрустнели. Думал, им золота жалко, а они, оказывается, готовились ради большого дела собой пожертвовать.

Тут золотили амальгамой золота, то есть растворяли золото в ртути, ртуть размазывали по поверхности металла, металл грели до испарения ртути, а золото осаживалось на металле. Понятное дело, от паров ртути многие рабочие умирали. Поэтому все позолоченные купола церквей – это несколько десятков принесенных в жертву рабочих. Жуть, человеческие жертвоприношения на алтарь христианского бога.

Задумался. Контактные площадки под радиодетали мне золотить приходилось. Но вот раствор брал готовый в магазине, надо вспоминать состав на этикетке. Причем если кто думает, что для золочения обязательно нужно электричество, то он ошибается. Гораздо более плотное золотое покрытие получается, если просто в гальванический раствор опустить цинковый или оцинкованный электрод и медную деталь, соединенную с цинковым электродом проводом. Электрохимическая разность потенциалов осаживает на меди и ее сплавах очень тонкое и прочное покрытие. Все, что требуется, у меня есть, вот только раствора нет.

Хлорное золото получить могу из золота, потравив его царской водкой, а полученный раствор выпарить. Соляной кислоты у меня нет, но имея серную, могу перегнать кислоту из поваренной соли. Только вот летуча она, холодильник придется делать. Кроме хлорного золота в растворе точно было много гидрокарбоната калия, его могу гнать из поташа, пропуская через раствор дым от костра и собирая выпадающий осадок, потом растворю его в воде и профильтрую.

Вроде можно выполнить все операции. Надо будет попробовать пару корпусов часов позолотить. Заметил, что мужики вокруг замерли и ждут, когда их самый больной на голову мастер всплывет в этот мир из глубин мысли. Они уже привыкли к моим периодическим клинам. Пообещав мужикам обойтись при золочении без человеческих жертв, чем сильно их обрадовал, пошел в дальнейший обход цехов.

Мастера молодцы, хорошо научились новые работы делать – за весь обход ни одной нерешенной проблемы не встретил. Кое-что стоило сделать по-другому, но результата работники добились самостоятельно, и нечего тогда лезть с указаниями. Похоже, завод выходит на рабочий режим, и теперь главное сырье подвозить да новые идеи подбрасывать.