Непокорный - Патриция Поттер

— Но теперь они у вас есть, а это все, что вам нужно.

Наступило молчание, долгое и тягостное. Он хотел заставить себя идти, но его ноги по-прежнему словно приросли к земле. Он скорее почувствовал, чем увидел, как она подошла поближе. Ощутил аромат цветов, который от нее исходил, несмотря на трудный день, пыль и тяжелую поездку. Аромат цветов и женщины. Влажная блузка прилипла к ее телу, подчеркнув упругую грудь и тонкую талию. Из длинной косы, в которую она заплела прекрасные рыжеватые волосы, выбился локон и упал ей на щеку.

У него заныли чресла от желания. Ему хотелось дотронуться до ее волос, тихонько провести по зардевшейся щеке, обхватить рукой влажное тело. Ему хотелось ощутить ее, насладиться ее женственностью. Господи, как ему хотелось утонуть в ней.

Она уставилась ему прямо в глаза.

— Значит ли это, что вы уезжаете?

— Я никогда не намеревался остаться. Вам это известно.

— Но так скоро?

— Я вам больше не нужен.

Нет нужен. И даже больше, чем прежде.

— Такер и Эд не останутся, если вы уйдете.

— Я с ними поговорю.

— Еще месяц, — торговалась она.

Он понимал, что не сможет выдержать еще месяц такой жизни. Не сумеет так долго сдерживаться, чтобы не обнять ее. Уэйд ответил на ее прямой взгляд.

— Я съезжу к ютам на пару дней. Это нужно сделать.

— Когда?

— Я хочу кое-что завтра проверять. Если все будет в порядке, уеду на следующий день. Мне придется воспользоваться лошадью Джеффа.

Она стояла, покусывая губу, совсем как слабая, растерянная женщина. Она редко выглядела слабой, тем более растерянной, и Уэйда пронзила нежность. Голос его смягчился.

— Вам нужно иметь больше лошадей. Я пригоню несколько.

— Это не единственная причина, — сказала она.

В ее голосе послышалась обвинительная нотка и что-то еще, что он не смог определить.

— Да, — сказал он. — Перед ними я тоже в долгу.

— Они индейцы, — резко сказала она. — Они сжигают фермы, ранчо. В газетах…

Уэйду показалось, будто его ударили в живот. Он никогда не встречал такого сострадательного и чуткого человека, как Мэри Джо Вильямс. Если уж она утверждает подобное, значит, его друзьям не оставалось почти никакой надежды.

Он повернулся к сараю и зашагал от нее прочь.

— Уэйд!

Он сделал вид, что не слышит, но вдруг почувствовал ее ладонь на своей руке и не смог выдержать прикосновения. Оно обжигало. Он обернулся, зная, что смотрит волком. Ему даже показалось, что женщина поморщилась.

— Я хочу понять, — произнесла она с мольбой.

Но тут он вспомнил ужас на ее лице, когда она и впервые увидела ожерелье с орлом. Сокровище его сына. Единственное напоминание о Дру.

— Тогда поезжайте со мной, — неосторожно предложил он, не успев как следует подумать. — Сами увидите этих… дикарей. Ведь так, кажется, вы их называете?

У нее был ошеломленный вид, и он сразу пожалел о своем необъяснимом порыве. Неужели ему не все равно, что она думает?

Оказалось, что не все равно. Он сам поразился, насколько не все равно.

Он видел, что она борется с собой. Вспомнил, как она рассказывала ему о своей сестре, о соседях в Техасе. И он ее понимал. Бог свидетель, он не остался равнодушным, когда убили тех, кого он любил. Но в то же время он не мог забыть нежную Чивиту, справедливого и щедрого Манчеса. Манчес был ему как брат, впрочем, он и был ему самым настоящим братом.

— Не все индейцы одинаковы. Точно так же, как не все белые одинаковы, — тихо произнес Уэйд. — Я встречал белых, которые в своей жестокости посрамили бы индейцев. Я был одним из них. И сейчас остаюсь им. Уэйд не мог забыть последних месяцев, когда охотился на старателей.

— А как же Джефф? — наконец произнесла Мэри Джо.

— Ему понравится эта поездка.

Она сделала шаг назад, на ее лице отразился ужас.

— Я… не могу.

— Юты любят детей.

— Он все, что у меня есть, Уэйд.

— И он вырастет в ненависти к людям, которых не понимает, как все здесь живущие, — с горечью произнес Уэйд. — Это было неудачное предложение, миссис Вильямс. Забудьте его.

Он пошел к сараю и на этот раз не оглянулся, и она тоже его не остановила.

— Где Уэйд?

Мэри Джо удивилась, когда ее несговорчивый управляющий успел превратиться для сына в Уэйда.

— Ему нужно отдохнуть, — сказала она, кидая на сковородку бобы с грудинкой.

Не слишком обильная еда, особенно для двух новых работников, но она добавит свежего хлеба и джема, а кроме того, со вчерашнего дня остался пирог.

Готовила она через силу, не испытывая ни малейшего голода. Более того, от мысли о еде ей становилось нехорошо. Мэри Джо пыталась уверить себя, что во всем виновато угощение, которое она попробовала у Эбботов, но в глубине души понимала, что это неправда.

Она все никак не могла забыть, каким было лицо Уэйда перед его уходом. Выражение, в котором смешались покорность, разочарование и что-то близко напоминающее неприязнь. Разочарование ранило ее больнее всего. Но она не могла иначе относиться к индейцам. Не могла подвергнуть жизнь Джеффа опасности.

— Он был сегодня великолепен, правда, ма? — спросил Джефф. — Я еще никогда не видел, чтобы так ездили верхом. Кинг Артур для меня таких штук не выделывал.

— Кингу Артуру нужно учиться, как и тебе нужно учиться арифметике, — сказала она.

— Ну, ма.

— Ступай за книжки, — сказала она.

— Я хочу видеть Уэйда.

— Нет, — резко сказала она. Слишком резко. Он посмотрел так, словно его ударили. Мэри Джо подошла к сыну, положила руку ему на плечо. — Прости, Джефф, но он нуждается в отдыхе. Для него это был трудный день. Ведь плечо до сих пор не зажило.

— Джейк подбодрит его.

— Мне кажется, Джейк предпочел бы поесть.

— А вот и нет, — запротестовал Джефф. — Он скучал по Уэйду.

Словно соглашаясь с хозяином, Джейк забарабанил хвостом.

— Когда он превратился в Уэйда?

Джефф пожал плечами, как часто делал Уэйд, и ее вновь пронзила боль. Сознательно или нет, но ее сын копировал Уэйда Фостера.

— Утром, — решительно произнесла она, и Джефф с неохотой сдался.

Уэйд отправился в путь на рассвете, пока никто не успел проснуться. Ему не хотелось отвечать на вопросы.

Оседлав Кинга Артура, он вывел его из сарая, сел верхом и выехал шагом из старых ворот, когда первые лучи солнца коснулись холмов и омыли их золотым светом. В другое время он полюбовался бы восходом, но сейчас у него было только одно на уме: найти Клея Келли.

Уэйд был уверен, что Келли разобьет лагерь возле воды. Он не выносил засухи. Келли любил устраиваться с комфортом, а это означало кофе по утрам, вдоволь свежей холодной воды для питья и место для купания. В нем было что-то от щеголя.