Шутки старых дев - Дарья Калинина

– А Слава чего? – спросила я; тема меня неожиданно заинтересовала, такие вещи узнаешь о своих близких, что волосы шевелятся.

– А? – встрепенулась тетка, словно я оторвала ее от каких-то важных раздумий. – Слава от нее бегал, потому что Любка его преследовала. Он бы так, может, и не против был бы с ней... но она ему просто прохода не давала. Он поэтому к телефону не подходил, мне велел говорить, что его нет дома, а из дома выходил только после того, как я предварительно сбегаю на разведку. Но потом Любка неожиданно перестала Славой интересоваться. Мы тогда решили, что она нашла себе новый объект для преследования, и были этому очень рады. Кстати, она мне недавно звонила.

– И что?

– Меня дома не было, бабушка подходила, но Люба ей ничего не сказала. Это было в день, когда убили Веру. Вот я и думаю, может, Люба хотела меня предупредить, что надолго куда-то уезжает?

– А через бабушку передать не могла? – удивилась я.

– Любу надо знать, чтобы понять: ничего передавать она не станет, – ответила мне Зоя и неожиданно добавила:

– Нет, ничего она мне передавать не собиралась, она на следующий день была в институте, я прекрасно помню. И на похоронах была тоже. А исчезла уже после того, как я уехала в командировку, только не знаю точно, когда именно.

– А почему у тебя такие трудности с определением точной даты ее исчезновения? – полюбопытствовала я. – Разве в институте нет вахтера, а у него нет журнала, в который бы заносилось все, что касается прихода и ухода сотрудников?

– Какой вахтер? – усмехнулась тетка. – У нас денег даже на гардеробщика нет, а сам гардероб мы давно сдали в аренду под склад какому-то малому предприятию. Люба сидела в комнате одна, должность ей это позволяла, а ключ всегда уносила с собой. Совещания в последние дни не проводились, поэтому точно никто не может сказать, когда она исчезла. Но дома ее нет, мы ей звонили из разных мест и даже попросили ее сестру посмотреть, все ли там в порядке. Ну, знаешь, она уже не молоденькая, мало ли что могло случиться. Сердце или инсульт. По больницам мы тоже звонили, там ее нет.

– А в морги? – с большим знанием дела выступила до сих пор молчавшая Инка.

– И в морги мы звонили тоже, и в справочное «Скорой помощи». У них похожей женщины в наличии на данное время нет. Но обещали позвонить, если что-нибудь наклюнется.

– Как же, будут они звонить, – поморщилась Инка.

– Я тоже думаю, что не будут, поэтому через день звоню сама. Но пока ничего нового. Вся беда в том, что я не знаю, что ей ставить. Если она на больничном, то это одно, а если взяла отпуск, то другое. Местком меня уже истерзал всю, желают знать, где сотрудник. И к тому же ей пришла путевка, которую она заказывала еще в прошлом году, так они теперь тоже не знают, что с ней делать.

– И сколько лет ваша подруга вам домой не звонила? – неожиданно спросила Инка.

Тетя Зоя молча уставилась на Инку. Затем, что-то подсчитав, ответила:

– Примерно лет шестнадцать. Еще после рождения Васи несколько раз звонила, а потом перестала.

– И через шестнадцать лет она вам звонит, и в тот же день убивают вашу вторую подругу. Вам не кажется, что это подозрительно? – спросила Инка.

– А почему мне должно это казаться подозрительным? – очень удивилась Зоя. – Я только жалею, что со всеми хлопотами забыла у нее спросить, чего же она хотела. А так – ничего подозрительного. В одном же институте работаем, у нее могли возникнуть какие-то проблемы.

– А я давно хотела тебя спросить... – вспомнила я о том, что мучило меня с того самого момента, когда мы поняли, что умирающая женщина – это тетка Вера. – Когда ты сидела возле тетки Веры в садике, она еще была в сознании? Она ничего перед смертью не говорила?

– Она бредила. Мне врач потом все объяснил. Я даже в милиции не стала говорить, потому что сначала забыла об этом, а потом уже мы с майором поцапались, и у меня тем более не было никакого настроения идти к нему.

– И что она сказала? – насторожилась Инка. – Только дословно.

– Вера прошептала: «Она сказала, что встретимся у тебя».

– У кого «у тебя»? – заволновалась я. – Она тебя узнала?

– Как она могла меня узнать в таком состоянии? – возмутилась Зоя. – У нее голова была прострелена, и все лицо в крови. Она ничего не видела. Говорю же, предсмертный бред.

– Я думала, что бред бывает только при высокой температуре, – заявила Инка. – А ведь в садике было холодно, вы сами говорили.

У тетки Зои сделалось каменное лицо, какое у нее всегда бывало, когда кто-то при ней говорил или делал глупость.

– Жаль, что она вас по имени не назвала, – продолжала развивать свою мысль Инка. – Тогда все было бы ясно.

– И еще чтобы убийцу тоже назвала по имени и фамилии и дала бы полный перечень его примет, тогда тоже было бы все ясно, – съехидничала тетка.

– А убийца был с нами на острове, – неожиданно заявила Инка.

Тетка вздрогнула и выронила свою чашку.

– Правда, был, – подтвердила я. – Только он, клянется, что не убивал. Ты прости, я забыла тебе сразу об этом рассказать, но я уже привыкла считать, что он ни при чем.

– Теперь я точно вижу, что ты – в бабушкину породу. Все вы безголовые, – рассвирепела Зоя. – Надо же такое скрыть! Мы тут от страха трясемся, не знаем, как тебя от убийцы уберечь, а ты с ним все последние дни провела и даже не потрудилась сообщить об этом. Да к тому же делаешь вид, что в этом нет ничего особенного. Ты матери-то небось еще ничего не рассказала? – догадалась Зоя.

– Мы с ней еще не разговаривали, – пояснила я, потупившись.

– Это какой-то кошмар, – констатировала тетка. – Немедленно звони ей. Она места себе уже третий день не находит. Почему ты ей не звонишь? Ведь она уже могла поехать в тот монастырь. И почему она говорила про женский монастырь? Ты ведь ей говорила про какой-то, который на границе с Эстонией. Ты что, ее обманула? Ты там не была?

– Была, – сказала я, набирая мамин рабочий номер. – Но не задержалась. А она и в самом деле думала туда поехать? Как неудобно получится.

– Неудобно – не то слово, – заявила тетка. Увы, наши опасения подтвердились: на работе мамы не оказалось; там сказали, что она уехала искать дочь, то есть меня. Надежды, что мама отправится на поиски с завтрашнего утра, а сегодняшний день посвятит сборам, не оправдались. Бабушка сразу же разбила мои робкие надежды.

– А мама уехала еще с утра к тебе! – воскликнула бабушка, как только поняла, с кем говорит. – Ты ее дождись.

– Хорошо, – пообещала я бабушке, чтобы зря ее не волновать. – А куда она поехала?

– Говорю же, к тебе, в Эстонию.

– Я скоро приеду, – сообщила я бабушке, порадовав ее этим; если бы она знала, насколько скоро, то так бы не радовалась.

– Мама уехала за мной, – сказала я. – Причем поехала не на остров.

– И очень хорошо! – утешила меня Инка. – А то бы она там столкнулась с майором. А так – приятно проведет время и вернется.

– Ты не знаешь мою маму, – заявила я. – Когда мама узнает, что нас в монастыре нет, она отправится на остров, а когда выяснит, что нас и там нет, то точно решит, что нас умыкнул какой-нибудь монашествующий орден и держит где-нибудь в мрачных подземельях. Как же, получить такое сокровище, даже целых два сокровища. Вот самое безобидное, что она себе вообразит! А немного подумав, переключится на что-нибудь более приземленное, например, вообразит, что нас держат в надежде получить выкуп, может, решит, что мы утонули в Ладоге, когда пошли купаться, а монахи скрывают. Или подумает, что мы чем-то провинились в монастыре и нас отправили искупать свою вину куда-нибудь на Соловки или в Иерусалим.

Зоя утвердительно кивала головой, пока я перечисляла все ужасы, которые может вообразить моя мамочка. Когда касается меня, воображение у нее разыгрывается не на шутку. Инка хихикала, на мой взгляд, – очень глупо.

– А когда она увидит на острове майора и Яна, то наверняка решит, что он до меня все-таки добрался и прикончил, а тебя, Инна, тоже прикончил, просто за компанию. Хорошо еще, если майор вмешается и удержит ее, а то она бедного мальчика задушит, пользуясь тем, что он к тому времени будет уже в наручниках.

В полном упадке моральных сил я отправилась к бабушке. Очень не хотелось тащиться домой, где к тому же никого не было.

– Бабушка, – прорыдала я, когда она открыла дверь. – Я вернулась!

– А мама? – спросила бабушка.

– Она в монастыре, – пояснила за меня Инка, так как моих сил хватило только на то, чтобы доползти до дивана и предаться на нем самобичеванию.

Терзалась я страшно представляя все те жуткие вещи, которые мама, должно быть, уже вообразила себе или вообразит в ближайшее время. Я готова была убить себя за то, что не выкроила минутки, чтобы позвонить маме сегодня с утра или вчера вечером. Черт бы побрал эту зловредную Веркину семейку, одни неприятности от них! Инка тем временем взяла инициативу в свои руки и быстро поладила с бабушкой.