Смерть старого мира (СИ) - Шамова Марина

— Что?! — Агнесса аж замерла, поражённо глядя то на Честера, то на животинку. — Вот его... в жертву?

— Ну да, а что? Жертвенный агнец, Агни — прости за каламбур — древнейшее явление! Можно было бы спереть козла...

— Ты его ещё и украл?!

— Эй, что за дела? — возмутился вор. — Конечно, украл! А чего его оставили без присмотра? Может он вообще ничейный, гулял себе, бедолага, одинокий, травку щипал...

— Честер, у него на ухе — клеймо, — ледяным тоном заявила девушка.

— Ох, как я мог это проглядеть!

— Прекрати глумиться надо мной! — не выдержала Агнесса, топнув ногой на парня.

Баран, видимо, напуганный перепалкой, прянул ушами и с искренним непониманием уставился на двуногих — чего не поделили?

— А ты прекрати глупить, — очень спокойно отозвался Честер, бездумным жестом намотав на запястье верёвку, на которой он вёл «курдюка». — Их тут спецом разводят, в том числе и как пропуск, потому что кому охота своей шкурой платить?

— Да что за пропуск, в конце концов?!

— Вот придём, и увидишь, я сам только по рассказам знаю, — фыркнул парень и пошёл дальше, потянув барашка за собой. — Там, говорят, камень есть, вроде как пропускной пункт, и его тоже друиды зачаровали. И все знают, что, ежели жертву принести — через лес пройдёшь спокойно, а иначе сожрут тебя местные твари.

— Нет тут никаких тварей... — насупленно пробурчала Агнесса.

— Хочешь проверить? — широким жестом свободной руки вор обвёл чащобу.

Агнесса задумалась. С одной стороны — очень хотелось утереть ему нос и доказать, что скотинку совсем не обязательно убивать. С другой... это лес, который посадили друиды. Это вообще их земля была, и кто знает, какие сюрпризы для незваных гостей они здесь оставили? После кладбища ни в чём нельзя быть уверенным.

— Не хочу, — угрюмо вздохнула она и дальше шла молча.

Честер, впрочем, не соврал — довольно скоро они увидели тот самый камень, на деле выглядящий чрезвычайно зловеще и страшно.

Массивный булыжник с плоским, словно стол, верхом, залитым потёками крови — старой, чёрной, местами иссохшейся уже в пыль. Однако, что странно, костей вокруг не было — ни одной. Агнесса предположила, что они должны валяться по кустам у обочины, но тогда была бы вонь разложения и мухи, а ничего подобного не наблюдалось.

— Ну что, баря, пришёл твой час, — Честер сочувственно посмотрел на животное и протянул Агнессе верёвку. — Подержи, я пока вещи сгружу... а то, сама понимаешь, несподручно... Да чтоб тебя, животное! Стой смирно!

Окрик был вполне уместным, поскольку баран, по мере приближения к камню, вёл себя всё менее смирно, бекал и всячески упирался. Девушка опасливо приняла «поводок», но ровно этот момент парнокопытное выбрало, чтобы предпринять рывок к свободе. Неожиданно сильно мотнув головой «жертвенный агнец» отскочил назад, без особого труда вырвав верёвку из тонких пальцев Агнессы, и с победным «бе-е-е!» рванул куда-то в лес, с хрустом ломая ветки.

— Стой, паскуда! — завопил Честер, но бежать следом не стал — и, как выяснилось буквально через несколько секунд, очень даже не зря.

Длинная, узловатая конечность взметнулась из-под палой листвы и с хрустом перебитых позвонков пришибла несчастное животное к земле. Под душераздирающий вопль барашка словно из земли выросла четырёхлапая фигура. Ее громадное тело сплелось из черных мертвых ветвей и желтых костей, столь же старых, как лес вокруг, связалось покрытыми темной кровью потрепанными веревками. На широких корявых плечах сидела взявшаяся из ниоткуда голова огромного кабана с жуткими пустыми глазницами, сочащимися черной жижей. Нижняя челюсть с острыми, заточенными клыками — каждый длиной в фут, не меньше! — повисла на пропущенных сквозь десны жилах. К вящей жути лесное создание не издавало ни единого животного звука — только треск и хруст ветвей да скрип влажных веревок.

Клыки вонзились в еще трепыхающегося барана, оборвав его жалобное блеяние. А затем существо, не обратив никакого внимания на путников на дороге, распалось, разбросалось вокруг, снова скрывшись под листвой и забирая с собой тушку убитого животного. Голова кабана пропала так же необъяснимо и внезапно, как появилась.

Повисшая тишина казалась оглушительной и давящей. Агнесса и Честер, замершие у алтаря едва не в обнимку, одновременно переглянулись и лица у них были одинаково ошарашенные.

— В-волк? — заикнулась пискляво девушка, на что вор даже зубоскалить не стал — просто молча помотал головой.

— Тог-гда кто?..

— Не знаю... — мрачно изрёк Честер и выпрямился, встряхнувшись совсем по-звериному, настороженно осматриваясь.

Деревья шелестели листьями, ветер колыхал траву и цветы... птицы продолжали петь. Благодать. Только земляной холмик, похожий на выход из кротовьей норы — если представить крота размером с быка, — напоминал о произошедшем.

— И что нам делать? — спросила Агнесса, понуро покосившись в сторону камня.

Ей было ужасно жаль барашка, но сейчас она малодушно пожалела, что он вот так впустую взял и помер.

— Не знаю, — ещё более угрюмо буркнул парень и нахмурился. — В принципе, могу смотаться до деревушки и ещё кого-нибудь стащить, но не хочу тебя тут одну оставлять...

— Я тоже не хочу тут оставаться! — панически воскликнула девушка, но тут же осеклась, когда на глаза ей попались высеченные на верхушке камня символы.

Раньше разглядеть их не получалось из-за всей этой беготни, но теперь, когда она их увидела, то без труда узнала самые обычные руны:

— Хм... погоди-ка...

— Что? — насторожился сразу Честер, вытянув по-птичьи шею, когда девушка без тени страха склонилась над покрытым чёрными потёками камнем.

— Подожди, пожалуйста, — попросила Агнесса с присущей ей безупречной вежливостью, даже несмотря на то, что хотелось цыкнуть, чтобы вор не мешал.

Тот, впрочем, без труда уловил этот подтекст и затих, продолжая топтаться рядом и изучать близлежащие кусты.

Сами руны прочлись легко, но часть из них были сплетены в гальдраставы — вязи, и Агнесса знала, что читать их нужно строго зависимо от контекста. К тому же её не покидало ощущение, что где-то она уже видела именно эти символы, а фраза-перевод буквально вертелась на языке. «Жертва» — да, это было вполне очевидно, но вот этот гальдр...

— Малая жизнь! — воскликнула она, хлопнув ладонью по камню.

Честер вздрогнул и посмотрел на неё непонимающе:

— Что?

— Здесь требуется жертва малой жизни! Минимальная, понимаешь? — девушка требовательно смотрела на вора, а тот, в свою очередь, отрицательно качнул головой:

— Не-а. Что за «малая жизнь»?

— Ну... малая жизнь — это... — Агнесса нахмурилась, щёлкнув пальцами и оглядываясь по сторонам. — Мышка. Жук большой. Маленькая птица. Что-то условно живое...

— Как пудинг? — предположил Честер.

Агнесса замерла, хмурясь и словно прислушиваясь к себе:

— Слушай... это же гениально! Дай-ка его сюда!

Вор живо метнулся к корзинке и, вытащив оттуда банку со вторым пудингом, поднёс его девушке словно бесценную реликвию. Она же, не разделяя подобного пиетета, открутила крышку и, подавив отвращение, коснулась кончиком пальца белёсого студня, используя ту же самую кроху Дара, что и прежде, просто перенаправив её на исследование.

— Да! Он просто идеально подходит!

— Так вот, зачем его друиды придумали... — протянул парень растерянно. — А мы-то голову ломали.

— Друиды? — Агнесса воззрилась с недоумением.

— Ну да. Друидский пудинг не местные сочинили — ты что! Этой штуковине много-много сот лет. Его собирают у какого-то особого дерева и он застывает в такую массу. Ну и... едят. И я это... ел, — шумно сглотнув, Честер уставился на собственный живот со смесью ужаса и отвращения и еле слышно повторил. — Я это ел...

— Понятно. Друиды сделали этот алтарь — своеобразные врата, и они же посадили дерево, которое производит «ключи». А местные предпочли «ключи» есть, — Агнесса очень постаралась придать голосу серьёзности, но не смогла сдержать насмешливых интонаций. — Что ж... давай проверим нашу догадку?