Подари мне надежду (СИ) - Солманская Элина

– О чём?

– О том, как ты ругался с мамой, когда она в десятом классе не разрешала мне встречаться с Димкой, – она всхлипнула. – Ведь ты один тогда поверил в нашу любовь.

– Конечно, поверил. Потому что видел, что вы нужны друг другу. И я никогда не считал вашу любовь детской, а напротив верил, что у вас есть совместное будущее.

– Славик, ты прости меня. Я не знаю, что на меня нашло, – Ольга уткнулась лицом в его рубашку. – Я ведь не хотела вмешиваться в ваши отношения. Просто мама звонила в таком состоянии, что мне стало жаль её.

Ростислав обнял сестру за плечи и прижал к себе.

– Просто наша мама никак не может смириться с тем, что мы с тобой давно выросли, и нас больше не нужно опекать. Мы делаем свой выбор в жизни, а она до сих пор не может этого принять. Ведь мы для неё всегда будем маленькими Олей и Славой. Я сам разозлился на неё вчера, когда она наговорила все эти мерзости о Маше. Но сейчас понимаю, что на самом деле она так не думала. Надеюсь, что когда-нибудь она меня поймёт и примет наши отношения.

– Вы уже живёте вместе?

– Нет. Это было бы неправильно. Мы слишком мало знакомы.

– У нас с Димкой всё случилось быстро. Ты же помнишь.

– Я помню. Вы были слишком молоды. Мы с Машей в другом возрасте. Да и не хочу я поспешности развития наших отношений. Я наслаждаюсь малым, понимаешь. Это как дорогое вино или лучший в мире десерт. Ведь ты не хочешь поглощать его залпом, а хочешь насладиться. Вот и я наши отношения с ней, нежные трогательные, возможно в чём-то наивные, пью по капельке и наслаждаюсь. Она удивительный ранимый человек и знаешь, я почему-то впервые в жизни уверен, что буду непременно счастлив.

Ольга улыбнулась.

– Я буду очень рада за тебя. Славка, прости меня. Я полная дура! – Ольга обхватила его руками за спину и снова расплакалась.

– Что-то мне не нравится твоё угнетённое состояние и плаксивость? – он поднял её подбородок пальцами. – Ты случайно не беременна снова?

– Что? Боже упаси! Ты что! – Ольга изменилась в лице.

– Подумаешь, испугалась. Где один там и второй, – Ростислав коснулся губами волос, Максима, который снова вскарабкался на его колени.

– Нет уж, спасибо. Об этом даже и речи быть не может. Мне и этого разбойника хватает, – Ольга коснулась губами кончика носа сына.

– Ну, значит, ты просто устала. Когда в отпуск?

– Хочу взять несколько дней отгулов на следующей неделе. У меня перерыв в делах. Отдохну сама, дома порядок наведу и с Максимом побуду. Хочу забрать его из садика на неделю.

– Ну, вот и отлично. Только не разлучай Машу с Максимом. Поверь, она твоё место возле него не займёт никогда. А вот протянуть руку помощи тебе и подсказать что-то важное всегда сможет, потому что она профессионал.

– Не буду разлучать и обещаю тебе подружиться с ней. Втайне от мамы, разумеется.

– Отлично. Это будет наш маленький секрет, как в детстве, помнишь?

– Помню. Я люблю тебя, братик, – она обняла его за шею и поцеловала в щёку.

– Я тоже тебя люблю, моя бунтарка и проказница, – он поцеловал её в лоб и снова прижал к себе.

– Ну, вижу пакт о капитуляции, подписан? – раздался тихий голос Дмитрия на пороге комнаты.

– Иди ты! – Ольга запустила в него мягкой игрушкой Максимки. – Я с тобой ещё вечером поговорю наедине, предатель.

– С удовольствием выслушаю все твои аргументы и обвинения, только ночью в нашей постели, – Дмитрий загадочно улыбнулся.

Ольга густо покраснела и уткнулась лицом в рубашку Ростислава.

– Ну вот, как можно с ним серьёзно разговаривать, – возмутилась она.

– Ну ладно ребята, вам тут и без меня разговоров хватит, пойду я, – Ростислав поцеловал племянника и поднялся на ноги. – Маша сидит одна в машине уже полчаса. Мы собирались сегодня поужинать вместе. Надеюсь, Асташов нас не лишит этой возможности.

– Извини, что испортили ваши планы, – обратился к нему Дмитрий.

– Ничего страшного. На худой конец слопаем по Бургеру прямо в машине. Тоже ведь какая никакая еда.

– Ты прав.

– Ну, пока.

– Пока, – хором ответили Ольга и Дмитрий, и Ростислав, махнув рукой Максимке, покинул квартиру.

Он спустился по лестнице и немного постоял у подъезда, обдумывая весь разговор с сестрой. Улыбнувшись, направился на парковку и, опустившись за руль рядом с Машей, повернул голову и столкнулся с её обеспокоенным взглядом.

– Слава, ты поругался с Ольгой Андреевной?

Он улыбнулся.

– Поругался и уже помирился. Кстати, Дмитрий просил тебе передать, чтобы ты прекращала обращаться к ним официально.

– А как я должна к ним обращаться? Они ведь родители моего воспитанника.

– Теперь ситуация изменилась. Ты не просто няня их ребёнка. Просто обращайся по имени и на «ты». Вы ведь ровесники.

– Хорошо. Максимка плакал?

– Не волнуйся, – он погладил её по щеке и, обняв за плечи, прижал к себе. – Он уже успокоился. Да, и Ольга тоже поняла, что погорячилась. Так что всё вернулось на круги своя.

– Пока тебя не было Дмитрий Сергеевич, то есть Дмитрий, подходил к машине. Он сказал, что всё остаётся по-прежнему, и я продолжаю присматривать за Максимкой и помогать Оле.

– Ну, вот и прекрасно. Значит и уныние долой, – он слегка поддел пальцем кончик её носа. – Выше нос и поедем, наконец, поужинаем спокойно и пообщаемся. Я соскучился по тебе, к тому же, ты хотела узнать о моих делах на работе. Ведь мы так и не поговорили у родителей.

– Ты прав.

– Поедем снова к Асташовым?

– С удовольствием, – Маша улыбнулась.

Полонский завёл двигатель автомобиля и медленно покинул парковку у дома сестры, направляясь в кафе.

Глава 14

Урбенин распахнув входную дверь, недоумённо посмотрел на женщину, стоявшую на пороге его квартиры.

– Добрый вечер! – обратился он к ней. – Что вам угодно?

– Добрый вечер! Угодно поговорить с вами. Вы ведь отец Марии Урбениной?

Владимир Егорович слегка нахмурился.

– Да. А в чём дело?

– Может, пригласите меня в дом? Или вы намерены держать меня на пороге и говорить здесь?

Урбенин открыл входную дверь шире и отошёл в сторону, пропуская неожиданную гостью в квартиру.

Женщина не спеша зашла в прихожую и, остановившись на пороге, снова подняла глаза на Урбенина.

– Где мы можем поговорить с вами?

Мужчина показал ей рукой в зал и пошёл вслед за нею. Он с интересом рассматривал незнакомую женщину лет шестидесяти. Густые каштановые волосы, уложенные в элегантную причёску, красивое лицо с неброским макияжем, хорошо сшитое по её фигуре платье тёмно-синего цвета и дорогие украшения на шее и руках выдавали в ней представительницу высокого социального статуса.

Опустившись на сидение дивана, Полонская медленно обвела взглядом комнату и презрительно сжала губы.

– У вас ремонт? – обратилась она к Урбенину.

– Да, мы только переехали. Так что вы хотели? Надеюсь, поговорить не о моей квартире? – Владимир Егорович опустился с ней рядом на диван.

– Нет. Я хотела поговорить о вашей дочери.

– О Маше? А что случилось? Хотя мне кажется, я догадываюсь… Вы, наверное, бабушка одного из её воспитанников?

– Вы угадали. Я бабушка одного из её воспитанников. Но я пришла сегодня сюда не поэтому поводу.

– Тогда я не понимаю предмета нашего разговора.

– Видите ли, я не знаю в курсе вы или нет. Но ваша дочь общается с Ростиславом Полонским.

– А, вот вы о чём. Я в курсе.

– Вот как? Ну что ж, тогда это даже к лучшему. Видите ли, я мать Ростислава. Ирина Александровна Полонская.

Урбенин улыбнулся.

– Очень приятно. И что же вас привело в наш дом? Насколько мне известно, Маша и Ростислав только начали встречаться, и знакомиться нам, как родителям, пока рановато. Не находите?

– У вас хорошее чувство юмора, – женщина сжала губы. – Только я, ничего хорошего в общении моего сына и вашей дочери не вижу.

– Что это значит? Почему?

– А вы сами не понимаете?