Когда шатается трон - Андрей Ильин

– Кавторанг, душа твоя полосатая, держи автомат и дуй на правый фланг… Бегом, бегом!

А дальше бой. Где низ, где верх, где мама родная – не разобрать. Стихла артиллерия, ушли взрывы в тыл, значит, сейчас пожалует пехота немецкая.

У комбата гимнастёрка в крови, рука висит плетью.

– Без команды не стрелять!

Но штрафникам и так всё понятно, не новобранцы, в белый свет, как в копеечку, палить не станут.

– Разобрать цели. Пулемёты на бруствер.

Идут немцы перебежками, периодически залегая. Но нет выстрелов навстречу. Они смелеют, иные в рост встают, может, и нет там, в окопах, никого, может, вымели всех иванов артиллерией?

Метров четыреста осталось…

Спокойны штрафники, сосредоточенны. Здесь сплошь офицеры, не один месяц на передке, всякое видели, понимают, что теперь бояться поздно, теперь драться нужно. Твёрдо замерли пальцы на спусковых крючках, под правую руку гранаты разложены. Кто-то под каску бескозырку поддел и ленточку в зубах зажал. Или крестик из-под рубахи тянет… Когда смерть в глаза заглядывает, любой маму и бога поминает.

Кавторанг в окопе примостился, землю отгребает, обзор расчищая. Автомат в сторону отложил, винтовку перехватил, немецких офицеров в наступающей цепи высматривая. Из автомата что горохом по воробьям палить, а если – в цель, и руки откуда надо растут, то в самый раз трёхлинейка будет.

Вот этот, справа, по повадкам, по командам, которые отдаёт, по оглядкам вокруг, по жестам – ротный. Ему та пуля. Выбить офицеров – первейшая задача, солдаты без командиров на рожон не полезут, оно им надо? Залягут по воронкам отдыхать. Взять офицера на мушку, повести… Первый выстрел самый результативный, промахнёшься – он после зайчиком между камушков скакать будет, хрен его выцепишь.

Не крик, шепоток по окопам:

– Приготовиться…

Идут немцы редкими цепями, чтобы разом под пулемётные очереди не угодить. Вояки… За просто так жизни свои класть не желают.

– Огонь!

Плавно потянуть спусковой крючок. Выстрел!..

Немец словно на стену с ходу наткнулся, отшатнулся назад, упал ничком, ножками о землю стучит. К нему солдаты бросились, значит, верно, командир, хотя и без знаков различия. Теперь винтовку побоку и по площадям палить.

Справа «максим» стучит, сжёвывая ленту за лентой. Немцы залегли, но не побежали. Огрызаются, постреливают, огневые точки засекают. Грамотно у них это поставлено, сейчас выявят пулемётные гнёзда и артиллерией накроют или юнкерсы наведут. А уж потом, как по паркету… Это только наши грудью на пулемёты прут…

– Прекратить стрельбу!

Тишина… Затаились штрафники. Тоже не первый год на войне, научились.

Расчёты пулемёты с брустверов сбросили, на запасные позиции потащили, в три погибели согнувшись. Потому что они не пушечное мясо – штрафбат, понимают, что на одном месте лучше не засиживаться. Тут тебя или снарядом припечатают, или снайпер найдёт.

Тревожная тишина, на нейтралке немцы шевелятся, отползая назад.

– Ну всё, сейчас минами накроют…

И верно: захлопали за леском миномёты. Ахнули взрывы, кустами землю вздыбив, больше всего там, где пулемётные гнёзда были. Несколько мин аккурат в окопы легли, разнося в куски бойцов, куроча оружие. От мин за бруствером не схоронишься, они как дождик, они сверху падают…

– Приготовиться!

Поднимаются оглушённые, засыпанные грязью бойцы, отряхиваются, проверяют оружие.

Встали немцы, пошли…

– Огонь!

Теперь уж кто во что горазд. Пулемёт, тот что слева, молчит, видно, нашли его мины. Худо дело…

– Гранаты!

Подхватить гранату, дёрнуть за кольцо, что есть сил швырнуть как можно дальше, и тут же следующую, и еще… Не дать немчуре приблизиться, чтобы они не закидали окопы уже своими «колотушками». Граната в окопе цель всегда найдёт, не спрячешься от неё, не приляжешь за камушек, не нырнёшь в воронку.

Отхлынули фрицы, откатились, затихли.

Ну всё!.. Зарывайся, ребята, в землю. Как кроты, по самую маковку. Хрен с ней, с грязью, ложись, плюхайся хоть в лужу, скреби землицу, тяни на себя сверху труп. Сейчас немцы отыграются…

Ударила по окопам артиллерия, мешая живых людей с грязью и мертвецами. Не по площадям лупят, куда надо бьют, умеют воевать гансы!

– Корректировщик!.. Там, на церковке! – орёт оглушённый комбат, биноклем вокруг шаря. – Огонь по проёмам!

Стреляют, кто высунуться смог. Попасть не надеются, но хоть припугнуть, заставить спрятаться. Связист ручку телефона крутит.

– По церкви, что справа, по куполу, дай огня осколочным! – просит командир.

Где-то в тылу «пушкари», навалясь разом, орудия ворочают, загоняют в казённики снаряды.

– Огонь!

Взрыв левее церквушки.

– Право десять! – орёт в трубку командир. – Три снаряда! Не подведи, бог войны!..

Ухает батарея. Кирпичами и обломками досок взрывается церковь. Летят во все стороны осколки и разбитые на обломки лики святых…

– Занять позиции!

Прут немцы. Теперь не обороняться, теперь атаковать надо, чтобы сблизиться, уйти из-под орудийного огня и возможной бомбёжки. Понимают это штрафники, которые не по одному академическому курсу прослушали и не одну войну прошли. Кто-то и финскую зацепил. Сблизиться, слиться, чтобы без крупных калибров, чтобы глаза в глаза.

Примыкают штыки, у кого винтовки, тянут из ножен финки, расчехляют сапёрные лопатки. Злые, обречённые…

Откуда-то в окопы свеженькие, без пылинки, бойцы посыпались. Заградотряд.

– Здорово, славяне! – весело кричит капитан. – Живы ещё? Смыли кровью?..

– Ты как здесь?

– Приказ помочь огоньком. Ну и проследить… Давай вперёд, я прикрою.

Рассыпались по окопам. Бросили на бруствер ручные пулемёты.

– А что не с нами?

– С вами – бог… На войне у каждого своя работа, моя – вам жопы прикрывать.

Вовремя пришли, могут, конечно, и в спины пальнуть, но это вряд ли. Штрафников подталкивать вперёд не нужно, для них атака – это возможность выжить, а если умереть, то не от шального снаряда, а врагу в глотку вцепившись.

– Вперёд! – вопит комбат, пытаясь вскарабкаться на бруствер, только рука его перебитая плетью висит. Кто-то подсадил, толкнул снизу. – За Родину, мать вашу! Ура!..

Выстрел. Пуля впечаталась командиру между глаз, так что из-под каски красным брызнуло, и осколки черепа по спине. Снайпер!.. Знает своё дело – офицеров выбивает. Но только расчёт у него неверный – здесь все офицеры, здесь рядовых нет.

– Вперёд!..

Застучал навстречу пулемёт, сбив с ног первую цепь. Но сзади от своих окопов заработали на вспышки стволы заградотряда, давя огневые точки.

– Ура!..

Бегут штрафники, не для того, чтобы победить, а чтобы выжить! Допрыгали, доскакали, сцепились с поднявшимися навстречу немцами. И тут уж пулемёты не в помощь, тут всеобщая свалка. И уже винтовки с автоматами побоку – куда стрелять, когда кругом свои? И чужие тоже. Тут только ножи и приклады. Или