Арабская сказка - Татьяна Белая

— Нет, — покачала Лиза головой. — Теперь уже нет. Зачем только я снова в Оман поехала, — женщина прижалась к его плечу и чуть слышно прошептала, — я, наверное, просто угасну и умру от тоски.

— И меня, думаю, ждет не лучшая участь без всех вас. — Самир повернул её лицом к себе и прижал голову к груди. — Успокойся и просто порадуйся нашему воссоединению. Мы уже не сможем жить друг без друга. Поверь.

Некоторое время они сидели, обнявшись, и молчали. Вдруг, Самир, слегка отодвинувшись от неё, с хитрым выражением глаз, строго произнес:

— Мадам, не заставляйте идти меня на преступление, — он пытался изобразить серьезное лицо. — Арабский шейх не может смириться с поражением. Если ты мне откажешь, я загружу вас всех в свой личный самолет и увезу в Дубай. Попросту, украду. Запру тебя в доме и сделаю своей наложницей, — Самир уже почти смеялся. — Катерине сам найду мужа араба. Заставлю подчиниться воле отца. Как тебе такая перспектива? — Мужчина явно пытался разрядить обстановку и ему это удалось.

— Размечтался, — хмыкнула Лиза и улыбнулась. — Вот, когда суть твоя проявляется. Ты, оказывается в душе злодей.

— Даже не сомневайся, так и сделаю, — глаза его светились лукавством. — Так что, отбрось все сомнения и соглашайся, пока я добрый.

— Ну, если так, — Елизавета с улыбкой развела руками, — придется согласиться. — Женщина поднялась и подошла к зеркалу, поправляя волосы. — Ладно, пойдем, я тебя хоть покормлю. Точно, что голодный мужчина опасен. Пугать меня начинаешь.

— О, мудрое решение. Я действительно проголодался. Идем, а после, я научу тебя разжигать кальян, — улыбнулся Самир. — Это входит в обязанности жены араба, — с хитрым прищуром добавил он.

Вскоре дети были уложены в постель, а Лиза, Катя и Самир ужинали на кухне. Пока женщины убирали со стола, гость принес и распаковал новый кальян.

— Так, милые дамы, — почти торжественно произнес он, — даю школу мастерства, как правильно заправлять и разжигать мужскую радость и усладу. То бишь, кальян. От этого во многом зависит настроение главы семейства, а значит, и благополучие жены.

— Бумагу, ручку взять? — язвительно поинтересовалась Катерина. — Для конспекта. Вдруг не запомним. Будем подглядывать.

— Запомните, — усмехнулся тот. — Куда вы денетесь? — Он быстро разобрал устройство, подал дочери и велел тщательно промыть все горячей водой с простым мылом.

— Ну, вот, — ворчала Катя, перемывая детали, — законным супругом не стал, а уже командует. Мам, у тебя ещё есть время передумать, — хитро улыбнулась она.

— Разговорчики в строю, — шутливо нахмурил брови Самир, вновь собирая вымытые детали кальяна, и продолжил:

— Вначале снимаем сверху чашечку для табака и разворачиваем сам табак. Это делается только перед самой заправкой. Иначе, он засохнет. Видите, — показал он, поднося ближе к ним, — хороший табак должен быть влажным и напоминать варенье.

Женщины с любопытством вытянули шеи. Катерина даже принюхалась.

— Наполняем чашку листьями табака, аккуратненько разворачивая их и разделяя, чтобы между ними оставалась воздушная прослойка, — наставительным тоном говорил Самир. — Далее, берем спицу, которая есть в комплекте, вставляем её в дырочку на дне чаши и начинаем тихонечко, со слабым наклоном вращать, чтобы табак лег в виде небольшой воронки.

— Ну-ка, дай, я попробую, — подошла к Самиру дочь и стала делать манипуляцию. — Правильно?

— Молодец, зачет, — одобрил отец. — Пищевая фольга есть? — обратился он к Лизе. — Давай сюда.

Елизавета подала ему рулончик с фольгой, и он оторвал два квадрата. Вначале смял, один из них, а затем, аккуратно расправил.

— Сминать надо, чтобы уголь лежал на шершавой поверхности, — пояснил Самир. — Складываем несмятую фольгу вдвое, блестящей стороной внутрь и плотно оборачиваем чашку. Теперь берем что-нибудь острое, — он покрутил головой, отыскивая подходящий предмет.

— Булавка пойдет? — спросила Катя, отстегивая её от халата.

— Отлично. Давай, прокалывай в фольге дырочки, — подал он ей чашку. — Часто и аккуратно. Правильно делаешь, — говорил Самир, наблюдая за дочерью. — Чем равномернее будет распределяться табак, тем вкуснее кальян.

Лиза иронично улыбалась, наблюдая за ними. На лице мужчины было написано неподдельное вдохновение.

— Не уходи, — остановил он Катю, которая закончила и намеревалась возвратиться на место. — Сверху кладем специальное кольцо, вновь обворачиваем уже помятой фольгой, и опять делаем дырочки.

— Господи, — хмыкнула девушка, — курить расхочется, пока готовишь, — но, сделала, как велел Самир.

— Не расхочется, — буркнул он, откладывая готовую чашку. — А теперь, тоже очень важный момент, — продолжил мужчина, вынимая шахту кальяна из колбы. — Колбу надо заполнить холодной водой. Но так, чтобы трубка шахты, — указал он, где находится трубка, — погрузилась на три с половиной сантиметра. Не больше и не меньше.

— Кошмарики, — снова возмутилась дочь, — ещё и линейкой что ли замерять?

— Ну, не замеряй, — хитро прищурился Самир. — Если воды будет больше четырех сантиметров, кальян тяжело тянется. Если меньше трех, будет горьким. А от этого, — поднял он указательный палец, — и жизнь супруги может стать или тяжелой, или горькой. Так что советую на всякий случай замерить. Пусть лучше супруг или отец, — выразительно глянув на дочь, произнес Самир, — наслаждается и останется доволен.

Лиза качала головой и продолжала иронично улыбаться.

— И последний штрих, — вдохновенно продолжил Самир. — Раскаливаем уголь вот в этой приспособе, которая тоже входит в комплект. Кладем на чашку с табаком пару средних кусочков. Лучше, ближе к краям, и ждем две-три минутки. Все. Можно курить, радостно закончил он.

Самир с наслаждением несколько раз потянул и через некоторое время выпустил клубы белого дыма. Дамы шутливо зааплодировали и рассмеялись.

— Не вижу ничего смешного, — нарочито строго сказал он. — О, Аллах, — поднял Самир глаза в потолок, — никакого женского воспитания в этом доме. Погодите, получу я на вас официальное право на днях. Всех построю.

— Слушай, Самир, — насмешливо, но с любовью глядя на него, спросила Лиза, — вот, где ты, шейх, нахватался таких словечек и выражений?

— А ты поживи с моё в общаге, — пожал тот плечами. — Шесть лет — это срок. Надо Уголовный Кодекс почитать. За какое преступление столько дают? Я от звонка до звонка отстоял.