Ты моя самая (СИ) - Леванова Марина

Боль была такой жуткой, пронизывающей, что Мирра подалась вперёд, выгибаясь всем телом, и закричала прямо ему в лицо:

— Сдурел, что ли! — Видят боги, если бы он так крепко не держал её за руки, она сейчас ударила бы его по лицу; от обиды потекли слёзы. — А ну, слезай с меня немедленно! И вытаскивай эту свою штуку из меня, нечего ей там во мне елозить. 

— Тише, родная. Тише! — Берг нежно целовал свою суженую, ловя языком слёзы на её щеках. — Сейчас всё пройдёт. Ты только не шевелись.

— Нет, не пройдёт, — обиженно проговорила Мирра, всхлипывая. — Я так и знала, что будет больно. 

— Вот прямо сейчас больно? — тихо спросил Берг.

Мирра прислушалась к своим ощущениям: удивительно, но ей и правда уже не было больно, только это странное чувство, словно её заполнили изнутри. 

— Не больно, — недовольно проворчала кифийка. 

— А так? — Берг немного качнулся взад-вперёд, но вошёл в неё совсем неглубоко; было туго и горячо, и он стиснул зубы.  

— Не больно. 

— А так? — Берг начал двигаться быстрее и увереннее.  

— Всё хорошо, — созналась Мирра, прислушиваясь к своим новым ощущениям: внутри нарастало какое-то неизведанное чувство, и её это пугало. — Постой. Подожди! Что-то не так.

— Что не так, — спросил её терпеливый учитель, останавливаясь на мгновение. — Тебе снова больно? 

— Нет, не больно, но у меня такое чувство, что меня сейчас разорвёт изнутри на сотни маленьких Миррочек, словно это… — Мирра замолчала, подбирая правильные слова, и тут она вспомнила недавний рассказ о создании этого водопада. — Ну это как сейчас должно произойти извержение вулкана. 

— Всё будет хорошо, — Берг понимающе улыбнулся и начал двигаться… жёстко, глубоко. 

— Нет. Нет. Что-то не так! Я точно знаю. — Мирра в ужасе притянула его за шею. — Берг, остановись. Прошу тебя. Я сейчас умру! У меня разорвётся сердце, у меня… — и она тут же изогнулась, забилась в его руках, царапая его плечи ногтями. 

— Я тоже больше не могу! — Берг излился в неё горячим семенем, продолжая ещё двигаться тяжёлыми ударами, а потом просто рухнул на неё. Почувствовал, как кифийка закряхтела под ним. — Всё-всё, понял, — приподнялся на локтях и торжествующе заглянул в её лицо.    

— Разве такое возможно? — выпалила Мирра, разглядывая своего учителя. — Чтобы вот так?..

— Даже ещё лучше будет, — пообещал Берг, целуя припухшие губы самой потрясающей любовницы на свете. — В следующий раз не будет никакой боли, и ты всё сделаешь сама.

— Сама? — удивилась кифийка, не имея ни малейшего представления, о чём он говорит. Тихо прошептала: — Боюсь, если будет ещё лучше, то я точно умру! 

— От этого ещё никто не умирал, — заверил её оборотень.

— А я умру, — упрямо повторила Мирра. 

Берг тихо засмеялся, приглаживая растрепавшиеся волосы кифийки. 

— Пошли мыться, — предложил он, поднимаясь на ноги.

Мирра в ужасе разглядывала его бедра, они были в крови, перевела взгляд на себя и чуть не задохнулась от возмущения.

— Мать наша царица! Ты же только что нанёс мне рану тупым предметом.  

И тут Берг уже не выдержал, счастливо засмеялся во весь голос и побежал к озеру, оттолкнулся от камня и без плеска ушёл в воду. 

— Смешно ему, видите ли. — Мирра поднялась на ноги и охнула: между ног неприятно саднило. — Я так и знала, что где-то здесь точно прячется подвох. — И поковыляла к озеру за своим учителем, думая о его словах: “В следующий раз всё сделаешь сама”. — Что бы это могло значить? 

Разбежалась и тоже нырнула в прозрачную и тёплую воду.

Глава 27

В академию они возвращались не спеша. Учитель всю дорогу странно улыбался и то и дело задумчиво поглядывал на Мирру, но она упорно делала вид, что не замечает этого. Ей сейчас было не до того! Она испытывала какое-то двойственное чувство по поводу произошедшего. Почему-то та сцена, которую она однажды подсмотрела в шатре, теперь воспринималась ей совсем иначе. 

Как же он правильно сказал: "Увидеть и испытать самой — это две разные вещи". И это точно! Она только что сама в этом смогла убедиться. Кстати, после этого трудного и, надо заметить, местами очень приятного обучения они едва смогли проплыть обратно через водопад, хотя до этого долго отдыхали, нежась на горячих плитах и разговаривая на серьёзные темы. 

Берг поведал ей, что в этом деле нужно обязательно практиковаться каждый день, как она это делает со своим оружием, и тогда её ждёт успех. И хоть учитель и остался доволен результатами первого дня обучения (он сам ей об этом сказал), всё равно настаивал как можно скорее и, желательно, в ближайшее время повторить этот опыт. 

"Тяжело в учении — легко в бою", — вспоминала Мирра замечательное высказывание каждый раз, когда её что-то начинало смущать, и тут же давала себе обещание, что обязательно научится всем премудростям в этой непростой науке и пройдёт экзамен. 

Уж очень сильно хотелось увидеть глаза царицы-матери, когда та вновь прикажет ей пройти через это таинство. 

“А я ей: да запросто, чего я там не видела? — Мирра точь-в-точь повторила слова Берга и заулыбалась. — Вот только научусь всё это делать сама. — На душе стало вдруг тепло и спокойно. — Вот мама удивится, когда я ей всё расскажу!” 

Мирра незаметно покосилась на своего учителя. Берг, словно ждал этого, тотчас посмотрел на неё долгим изучающим взглядом, и девушка поняла, что он хочет что-то сказать.

— Что? — тихо спросила она.  

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Берг, с беспокойством глядя в лицо суженой, и быстро добавил: — Там. — Всё то время, что они шли рядом, он слышал запах её крови и свой запах на ней.  

— Мокро, — честно созналась Мирра, хотя ей было неприятно обсуждать такие вещи с ним. — Хочется ещё раз помыться, но более тщательно. — И тут ей пришла неожиданная догадка: — А вдруг я продолжаю кровить? — И она принялась вспоминать, когда у неё приходили последние ежемесячные красные дни; может, сейчас как раз наступил тот самый момент? 

— Не должно, — как-то неуверенно произнёс оборотень; на его лице теперь читалась тревога. — Слушай, давай после обеда встретимся на полосе препятствий за главным корпусом, ты как раз узнаешь, как у тебя обстоят дела, и расскажешь мне. Хорошо?  

— А об этом тебе обязательно надо знать? — Мирра выглядела удивлённой. — Как-то это неправильно.

— Очень даже правильно! — твёрдо произнёс Берг и для пущей убедительности сурово нахмурил брови, чтобы положить конец дальнейшим возражениям. — К тому, что сейчас с тобой происходит, Мирра, причастны мы оба. И мне просто необходимо знать, что у тебя всё в порядке! — Как он ни старался, но спокойно сказать об этом у него не получилось; кифийка тут же подозрительно прищурилась. Надо было срочно придумать какое-то объяснение: — Представь, что ты кому-то показывала сложные приёмы владения мечом и во время обучения ранила своего ученика, разве ты за него не волновалась бы?

— Волновалась бы, — ответила Мирра. — Я понимаю, о чём ты говоришь. — Она вспомнила, как однажды на тренировке случайно поранила Ифину и потом просто с ума сходила от беспокойства за младшую подругу, чувствуя ответственность за содеянное. — Хорошо. Я приду, — пообещала она.

— Спасибо, — коротко произнёс Берг и пошёл вперёд; они только что обогнули скалу и вышли на прямую дорогу, ведущую к академии.     

Сегодня в шагосской крепости были открыты все ворота: главные, восточные — те, что вели в сторону водопада, и западные, которыми не так часто пользовались, но всегда открывали во время ежегодного празднования. В академии было особенно шумно. В полной мере ощущался выходной. 

Как только они показались из-за поворота, их сразу же заметил дозорный на стене — один из воинов-лисов; юноша тотчас бросился докладывать своему командиру: промчался через площадь, вбежал в ректорскую башню, в нетерпении постучался в кабинет, где обычно собирались шагосские мастера. Дверь тут же распахнулась, и перед ним предстал недовольный Альрик.