Ты моя самая (СИ) - Леванова Марина

— Чего надо? — грубо спросил он, осуждающе разглядывая взволнованного воина из отряда Сверра. 

— Просили сообщить, когда вернётся ректор с воительницей. — Юноша заулыбался: — Они подходят к академии.

— С какой стороны они идут? — спросил Торольв, подходя к дверям и выглядывая из-за плеча недовольного друга.

— Со стороны Чёрной скалы. 

— Спасибо, Вейдрек, — поблагодарил Сверр, отодвигая с дороги Альрика. — Возвращайся на свой пост. Мы сейчас тоже спустимся. 

— Ума не приложу, как она согласилась куда-либо вообще с ним пойти! — Альрик выглядел потрясённым. — Пойду-ка я тоже во двор, хочу увидеть это собственными глазами.

— Я с тобой, — сообщил Торольв. — Мне кажется, он об этом подумал ещё в тот день, когда мы нарвались на шатуна, спускаясь от водопада через западный склон. Я тогда сразу приметил этот его задумчивый взгляд, когда кифийка рассказывала нам, что поранилась, пытаясь преодолеть поток.  

Друзья переглянулись и бросились по лестнице вниз, прыгая через две ступеньки. Они как раз оказались во дворе, когда ректор с кифийкой проходили через ворота. 

Мирра резко остановилась, словно в стену врезалась: все почему-то смотрели в их сторону, словно чего-то ожидая. 

— Почему все на нас так смотрят? — тихо спросила она, теряясь в догадках; быстро осмотрела свой наряд, думая, что неправильно надела шагосскую форму, но тут же отмела это предположение: Берг ей об этом уже давно сказал бы. 

— Кто смотрит? — зарычал ректор, строго оглядывая собравшихся во дворе, и тут же все вернулись к своим делам, словно ничего не случилось. — Тебе показалось! — громко проговорил он, чтобы его наверняка услышали все сородичи. — Никто не смотрит, — с нажимом в голосе проговорил он. 

— Да нет же! — Мирра снова оглядела двор. — Вот только что, — и удивлённо замолчала. — Странно. Может, и правда показалось, — согласилась она. 

К ним широким шагом направлялся командир лис, но вдруг остановился и потянул носом воздух, словно к чему-то принюхивался: его ноздри трепетали, а глаза странно блестели, а ещё он почему-то улыбался, глядя на её учителя. Мирра резко повернулась и посмотрела на Берга, но оборотень стоял с совершенно равнодушным выражением лица.  

— Ладно. Я пошла к себе, — быстро проговорила Мирра, принимая решение по дороге непременно наведаться в женский душ и ещё раз тщательно помыться, а если пришли красные дни, заодно взять чистой ткани, которая всегда лежала на стеллажах.  

Во дворе ощущалось странное напряжение; все были чем-то заняты, но Мирра интуитивно чувствовала, что что-то не так. Она пересекала площадь, то и дело ловя на себе любопытствующие взгляды, а ещё ей казалось, что шагосские оборотни стараются её понюхать. 

“Да что происходит, в самом деле?” — Мирра пошла быстрее, завернула за угол здания — там никого не оказалось, и сорвалась на бег. 

Как только кифийка скрылась за углом, к Бергу тут же бросились друзья. Альрик ошеломлённо развёл руками и тихо спросил: 

— Но как?!

— Не здесь, — мрачно буркнул Берг. — Идём в кабинет, — и зашагал быстрым шагом в сторону ректорской башни. — Я вот думаю, оно теперь всегда так будет?

— Что именно? — спросил Торольв, догоняя друга. 

Берг резко остановился и оглянулся вокруг. Все оборотни, находящиеся во дворе, смотрели в их сторону.  

— Вот это, — он повёл перед собой рукой. — Неужели так сложно оставить нас в покое? — он специально говорил громко, чтобы все его услышали.

— Знаешь, — возмутился Сверр, — ты сейчас несправедлив к своим сородичам! Вот как не наблюдать за вами, если все знают историю Хакона и воительницы? Все же за тебя волнуются!

— Но нельзя же делать это так демонстративно! Она ведь не дура: всё видит, всё подмечает, вон уже спрашивать начала. Мне что, теперь к ней и подойти нельзя? — Берг окинул присутствующих осуждающим взглядом, махнул рукой и снова зашагал к башне. — Кто-нибудь сегодня видел моего отца? Мне нужно обсудить с ним пару важных вопросов. Я вчера подготовил несколько документов, сегодня нужно было отправить подводы за продовольствием в Эрвен. 

— Ушли твои подводы, — недовольно буркнул Альрик. — Талэк с утра их ещё отправил. И вообще, ты давай нам зубы не заговаривай! Рассказывай: как так вышло, что вы теперь вместе? Неужто разговоры о зайчатине и кабанятине посодействовали? Я всегда знал: накорми женщину вкусно, и она твоя!

— Нет! Твой совет мне совсем не помог, — ответил Берг, недовольно поглядывая на Сверра и Альрика; вспомнилось лицо кифийки и её снисходительная улыбка, когда он ей задал этот вопрос, хорошо, что она, простая душа, не нашла в этом ничего смешного. — Всего лишь удачно сложились обстоятельства. 

— Ну так рассказывай уже, — сгорая от нетерпения, потребовал Торольв. — Что за обстоятельства такие? 

Друзья поднялись наверх башни и вошли в кабинет, быстро расположились кто где и во все глаза уставились на ректора Шагоса.  

— Всё началось с того, что она рассказала мне о ежегодном празднике на своей родине, — начал Берг. — У них тоже всю ночь жгут костры на самой высокой горе, также поют и танцуют до самого утра, — понимающе усмехнулся, глядя на любопытные лица слушателей. — Вот только предназначение у этого праздника особенное…

Берг ровным тоном рассказывал о воительницах Меотии и их варварских законах, а сам вспоминал события сегодняшнего дня. Он чувствовал, как его снова охватывает возбуждение, благо он сидел за столом и друзья не могли видеть, что с ним творится. Он поведал обо всём, что успел узнать от кифийки, но лишь вскользь упомянул, что несколько девчонок, страшась неведомого будущего, однажды пробрались на ту самую гору и подсмотрели, в чём на самом деле состоит таинство зачатия, а после стали отказываться от выполнения своего долга перед племенем.

— Именно из-за отказа взойти на священную гору и разделить ложе с незнакомым мужчиной кифийка и оказалась перед воротами Шагоса. Её изгнали с родины на год во внешний мир, точнее, в нашу военную академию.  

— Но зачем? — спросил Сверр, не понимая смысла такого наказания. 

— Как сказала их царица-мать, если она начнёт общаться с мужчинами, жить среди них, то непременно научится лучше понимать, а самое главное, уважать их. 

— Вообще-то есть в этом смысл, — Альрик задумчиво покивал, потом с хитрой улыбкой посмотрел на друга и вкрадчиво спросил: — Ну и как это дело прошло? Ты её хорошенько научил уважать мужчин?

Друзья смотрели на него в предвкушении интересного и познавательного рассказа. 

— Не дождётесь! — отчеканил Берг сердито.

— Что-о-о? — возмущённо протянул Альрик. — Совсем ничего не расскажешь?

— Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал? — Берг недобро зыркнул на друга. 

— Всё, — честно сознался Альрик. — Особенно хочется услышать пикантные подробности, — сладострастно закатил глаза. — А то моё воображение рисует картины одну красочнее другой.

Берг заскрипел зубами. 

— Извращенец! — выругался он в сердцах. — Обойдёшься! Это я о подробностях, — грозно добавил он. 

— Ну расскажи хоть что-нибудь, например, о чём говорили, как подрались перед этим делом, и она тебя душевно погоняла своим мечом-бабочкой? — мечтательно протянул Альрик. — Или там за волосы оттаскала? Она ведь наверняка сопротивлялась? Воительница же! А такие никогда не доверятся мужчине. 

Берг весь напрягся, быстро отвёл глаза, чтобы не выдать себя; как раз таки за волосы она его оттаскала; перед внутренним взором ярко всплыл момент, когда она это сделала и чем в это время был занят он. Штаны вдруг стали ему тесны, он закинул ногу на ногу.  

— Ага, — радостно воскликнул Альрик. — По лицу вижу, что досталось тебе от кифийки нешуточно. 

— Не выдумывай! — Разозлился Берг, подтягивая к себе кувшин с водой и залпом осушая его наполовину. — У тебя просто очень богатое воображение. 

— Ну ладно, — обиженно протянул белый волчара. — Тогда хотя бы ответь, почему она вообще согласилась на такое?