Бандит - Юлия Латынина

Валерий поискал глазами и увидел второго боевика. Вернее, сначала он увидел его ногу, а потом неподалеку от ноги, метрах в трех, и самого парня. Боевик вдруг очнулся и громко закричал, так, что его было слышно, несмотря на оглушительный треск пламени.

Кто-то полз через двор, и Валерий с изумлением сообразил, что это ползет Рыжий. Ах, собака! Валерий сам видел, как пули точно вошли в поганца, или на нем бронежилет?

Валерий вскинул руку с «вальтером». В следующую секунду что-то мелькнуло в осколках усыпавшего двор стекла. Сазан, перекатился и вскочил на ноги: и тут же спущенное с пружины лезвие ножа воткнулось в глину, где он только что лежал. Валерий обернулся, целясь, и тут из неровной стены огня сверху обрушился Шерхан и вывернул пушку дулом к Валерию.

На мгновение Сазан увидел в десяти сантиметрах от собственного виска ствол и черное отверстие — вход в вечность, обрамленный сверкающей в огне пожара сталью. Валерий сделал подсечку — Шерхан упал, увлекая его за собой, и тогда же прозвучал выстрел. Что-то дернуло ватник на лежащем Валерии, и отработанная гильза отскочила прямо в лицо. «Мимо», — мелькнуло в голове Валерия.

Тут же, заворотив руку противника, Шерхан перекинул его через себя, и, пока Валерий летел, бандит успел очень ловко влепить мороженщику ногой в солнечное сплетение. Пушка выскочила из сплетенных рук, описала широкую дугу на фоне пылающего здания и шмякнулась далеко-далеко, в мешанину из кусков стекла, железа и мяса.

Валерий упал на спину. В ту же секунду Шерхан оказался на нем, уселся, как мужик на бабе, и принялся душить.

В глазах Валерия заплескалась разноцветная муть. Хватка Шерхана на мгновение ослабла, и Валерий увидел вверху круглую и блестящую, как колесо электрички, луну и рядом — силуэт Рыжего. Штаны Рыжего были мокрые спереди, и он слегка качался, то ли раненый, то ли контуженый.

Руки Шерхана слабели все больше, что-то капало с Шерхана прямо за шиворот Нестеренко — Шерхан был ранен. Валерий был ранен тоже — выстрел Шерхана отнюдь не миновал его, разворотил ватник и порвал мышцу, только Валерий не почувствовал это сразу.

— Убей его, убей, падла, — услышал Валерий и понял, что это Шерхан говорит Рыжему.

Рыжий, по-прежнему качаясь, поднял пушку и выстрелил. Валерий успел заметить, как на лице Шерхана расцветает красный цветок. Потом пальцы Шерхана разжались, и Валерий, напружинившись, швырнул тяжелое тело в лицо Рыжему.

Это спасло ему жизнь. Перепуганный Рыжий не видел, что его бывший хозяин уже мертв, — ему показалось, что тот бросил мороженщика и прыгнул ему навстречу. Рыжий выстрелил еще и еще. Сазан перекатился на спину, нашарил лезвие ножа, пущенного в него Шерханом, и метнул. Теперь он был уверен, что на Рыжем — бронежилет. Нож попал точно в левый глаз, пробил глазницу и вошел в серое масло мозга.

Глаза Рыжего стали пусты, как коробочка из-под съеденного торта. Губы удивленно дернулись, словно он что-то хотел сказать, потом Рыжий сделал шаг назад, повалился на спину и умер.

Полуторка прибыла под окна Иванцова в три часа утра, счастливо миновав любопытных гаишников. С ревом въехав на тротуар, Игорь поскорее выключил зажигание, сгреб в охапку иванцовского ребенка и побежал с ним на третий этаж.

В соседней квартире немедленно залилась пронзительным лаем такса, а на звонок Игоря за дверью осторожно спросили: — Кто там?

— Папа, папа! — закричал ребенок.

Дверь распахнулась. Игорь вошел в квартиру. Двое людей выхватили мальчишку из его рук, в следующую секунду Игоря швырнули на ковер и как следует саданули по почкам.

— А-а! — завопил тот.

— Вы чего, падлы, дитенка держите? — спросил кто-то, склонившись над Игорем.

— Вам бабки пять часов назад отдали, а вы беспредельничаете?

Игоря перевернули лицом кверху, и бедный мужик увидел над собой хрустальную пятирожковую люстру, чей ослепительный свет прыгал на дуле новенького тупорылого автомата.

— Папочка, — закричал Андрюша, — он не бандит, он из КГБ! Они меня от бандитов выкрали!

При слове «КГБ» в комнате воцарилось страшное молчание.

Чья-то обутая в десантный ботинок нога, удобно устроившаяся на Игорсвом запястье, перебазировалась на ковер, и Игорь, полупривстав наконец, увидел в глубине комнаты, за боевиками с автоматами, сухопарого и низкорослого субъекта, с сетчатым морщинистым лицом, наподобие среднеазиатской дыни, и бесовскими шоколадными глазами.

— Откуда-откуда? — неторопливо спросил сетчатый.

— Да не из КГБ я! — в отчаянии вскрикнул Игорь.

— Меня мужик попросил! — Какой мужик? — Вчера познакомились! Я его от бандитов спас! А сегодня он приходит и говорит: есть дело, надо одного пацаненка отвезти отцу, а то замочат его. Ну велел он мне подогнать грузовик к одной конторе в три ночи, передал парнишку и сказал: дуй сюда! Да плюнь, говорит, в лицо его папочке от имени Валерия Нестеренко. Я щкурой рисковал, — зашипел рассерженный Игорь, — а вы в меня пушкой тычете!

— А сам он где?

— Там остался. Платить домохозяину за гостя.

Игоря рывком вздернули на ноги.

— Быстро поехали. Покажешь дорогу.

Когда «девятка» Шутника, сопровождаемая двумя «Нивами», выскочила на поворот к Алаховской улице, посреди улицы стояло милицейское оцепление, и далеко, у железной дороги, к небу поднимался красный столб, словно кто-то семафорил Господу Богу светлым огненным веером.

— Там? — сказал Шутник, обращаясь к притихшему Игорю.

— Там, — согласился Игорь.

— Разворачиваемся, — приказал Шутник.

«Девятка» развернулась и медленно поползла обратно.

Чуть впереди, на обочине дороги, стояла черная «Волга», и около нее растерянно метался человек в белой рубашке и куцем милицейском галстуке. Это был не кто иной, как следователь прокуратуры Миклошин.

«Девятка» притормозила. Тонированные стекла машины пошли вниз, Шутник выглянул в окно и сказал: — Что, братец, остался без тринадцатой зарплаты?

Миклошин обернулся. Он никогда не видел Шутника в лицо, но мгновенно узнал его по фотографии.

— Садись, потолкуем, — сказал Шутник.

Миклошин сел в машину.

Помощник Воронцов позвонил следователю Аршакову в два часа ночи.

— По Варшавке, на улице Алаховской, взрыв и пожар. Миклошин выехал туда с бригадой.

— Я уже еду, — сказал Аршаков, выкатываясь из-под одеяла.

Валерий встал с колен и прислушался. Пламя гудело. Черная, как копирка, ночь была выжжена огненными ямами и ухабами, от страшного жара у Валерия обгорали брови, и только далеко-далеко невозмутимо сиял похожий на бриллиантовое колье на черном бархате шпиль университета.

Но к гудению пламени примешивался и новый звук: пронзительный кошачий писк «синеглазок» и патрульных «уазиков».

Валерий перескочил через горячий бетонный забор и бросился бежать вдоль железнодорожной ветки. Спустя мгновение хлопнул новый взрыв — то ли пламя добралось до спрятанной где-то в подвале взрывчатки, то ли взлетел на воздух какой-нибудь пожароопасный товар, китайские петарды или ящик с горючими лаками. На то место, через которое только что перелез Валерий, обрушился целый град кирпичей и раскаленных стальных листов с крыши. Взрывная волна швырнула Нестеренко носом в землю, он пропахал полосу, сделавшую бы честь навесному плугу, вскочил и побежал дальше.

Бежать было тяжело: правый рукав намок от крови, и Сазан даже перехватил пушку левой рукой.

Вверху, у редких берез, росших вдоль ветки, скручивались и падали от жара листья.

Постепенно жар спадал. Вдали уже показалась основная железнодорожная насыпь и остренький силуэт путевого домика: за домиком этим, как помнил Валерий, с другой стороны насыпи, подходила к путям автомобильная дорога.

Валерий добежал до насыпи и остановился: в разбитой бутылке на шпалах сверкнул отсвет синей милицейской мигалки, и за насыпью раздался скрип тормозов.

Валерий застыл. Леса вокруг не было, бетонные шпалы плоско-плоско уходили к самой луне, — вот-вот взобравшиеся на насыпь менты увидят шатающуюся фигуру…

Валерий бросился в домик и взбежал на второй этаж.

Заводишко пылал вовсю, со всей бошевской гуманитарной помощью, пшеничной водкой и трупами боевиков: над двухэтажным кирпичным зданием отплясывал красный петух. Если бы не перестрелка, Валерию, быть может, удалось бы вовремя смыться. Но теперь к заводу слетелись пожарные машины и «синеглазки» — местные лейтенанты получали, и хорошо получали, от Шерхана за поддержание спокойствия в контролируемом им районе, и потому ноль-вторые прибыли на пожар даже раньше ноль-первых — деньги-то надо отрабатывать!

От близкого огня было жарко, дым, задуваемыи то и дело в окошечко, щипал глаза. Автомобильная дорога за насыпью была, светла, словно днем: и у этой по-дневному светлой дороги Валерий увидел черную «Волгу», из которой выпрыгнуло несколько оперативников и толстый человек с пистолетом в руке.