Бандит - Юлия Латынина

Притом Валерий заметил, что ящики оттаскивали от окон, ведущих во двор. Однако в конце коридора виднелась еще одна дверь — сейфовая, с железными ребрами, и по всем приметам ее окошечко тоже выходило во двор, но никто эту дверь не трогал.

Поэтому, оставшись один, Валерий немедленно двинулся к двери в конце коридора.

Света над дверью не было. Пахло, как в замке графа Дракулы, и с кабелей и труб, тянувшихся по потолку, свисали оборванные клочья стекловаты. Валерий пожалел, что не стал учиться в лагере нелегкому мастерству медвежатника.

Валерий приложил к двери ухо. Послышалось или нет? Легкий какой-то шорох. Даже писк. Или это крысы?

В дальнем конце коридора загремели шаги. Валерий отскочил от двери как кипятком ошпаренный. Деться было совершенно некуда…

Он расстегнул мотню и встал к коридору спиной.

— А ну обернись, козел!

Валерий повиновался. В глубине коридора стоял Артем с пушкой в руке. Пушка недвусмысленно глядела Валерию в кишки.

— Я тебе сказал — не ссать где не положено? Сказал? Сейчас языком вылижешь все, что нассал!

Валерий широко взмахнул руками.

— Гля, — сказал он, — а там кто-то пищит! Котенка, что ли, заперли?

— А ну иди сюда, — проговорил Артем, видимо прекрасно знавший, какой котенок заперт за сейфовой дверью. И добавил: — Тебя хозяин хочет видеть. Ща он тебе задаст.

Валерий, застегивая мотню, пошел навстречу бандиту. Артем посторонился, пропуская его, и в тот же миг рука Валерия сомкнулась на рукояти пистолета и резко увела его вниз. Артем пискнул и нырнул вслед за своей пушкой, и тут же сокрушающий удар левой обрушился на затылок и на позвонки.

Валерий едва успел подхватить обмякшее тело, чтобы оно не грохнулось о бетонный пол, оповещая всех о происшедшем, но ствол все-таки запрыгал по камню, проворно и оглушительно громко, как показалось Валерию.

Перевернув тело, Валерий выудил из кармана Артема связку ключей, подхватил волыну и шагнул к двери в конце коридора. Третий ключ подошел: дверь открылась беспрепятственно, и Валерий оказался в небольшом помещении, доверху забитом коробками с импортной снедью. Черт! Неужели пищали крысы?

Но в этот миг шорох раздался снова. Валерий метнулся по узкому проходу меж ящиков. Под крошечным оконцем лежал мальчишка лет десяти, накрепко прикрученный к половинке сломанного пинг-понгового стола. Рот мальчишки был заклеен пластырем, и ни шевелиться, ни стонать он не мог. Шум же действительно происходил оттого, что по мальчишке, принюхиваясь, бродила огромная серая крыса. При виде Валерия крыса моментально смылась.

Валерий побежал в коридор и вернулся, неся на плече тело Артема. Меньше всего ему было надо, чтобы кто-то разглядел в подвале этакую неожиданность. Глаза мальчишки удивленно вздрогнули — видимо, Артема он уже видел живьем, и тот не произвел на него впечатления положительного героя. Валерий пристроил Артема подле ящиков, отлепил со рта мальчишки пластырь и сказал: — Тише. Сейчас поедем к папе.

— Вы из милиции? — поинтересовалось дитя.

— Ща, — сказал Валерий, катая на вкус непривычное слово, — из ми-ли-ции. Милиция стоит наверху и этот гадюшник стережет.

— Я так и думал, — сказал, мальчик, — что вы не из милиции, а из КГБ.

Валерий хрюкнул, но, наверное, это можно было отнести за счет особо нудного узла, который трудно оказалось перерезать.

— А зачем вы режете веревку? — поинтересовался мальчик.

Она нам еще пригодится этого бугая связать.

— Этого бугая связывать не надо, — заверил Валерий.

— Почему?

— По причине физических повреждений, несовместимых с жизнью.

Мальчик стал смотреть на Артема с большим интересом, чем раньше. Тот полулежал на коробках, и голова его свесилась набок под неестественным прямым углом.

На руках мальчика остались глубокие красные полосы от веревок. Валерий оглянулся. В глаза ему бросилась довольно вместительная коробка с надписью «Dell». Коробка была из-под бывшего компьютера, с удобной ручкой наверху. Валерий раскрыл ее и узрел всякую гуманитарную снедь, присланную в старой коробке бережливыми бошами. Валерий вытряхнул содержимое: — А ну лезь в коробку!

— Зачем?

— Затем, что у тебя ножки затекли. И потом, как ты думаешь пройти по двору? Я-то сюда бомжем в вагоне приехал, что мне теперь, разъяснять публике: здрасьте, я не один, я с племянничком, где тут выход?

С этими словами Валерий без церемоний поднял мальчишку и сунул его в коробку. Затем выискал в сваленной груде вещей шоколадку «Mars» и сказал: — На. Дарю. Небось они тут тебя не кормили? Только не очень чавкай.

Вынеся коробку в коридор, Валерий остановился, выудил из кармана ключи и запер сейфовую дверь. Теперь ленивый глаз не заметил бы сразу непорядка, а темное пятно в коридоре на том месте, где шея Артема некоторое время соприкасалась с полом, совершенно не выделялось среди общего обилия подтеков и грязи.

Валерий вынес коробку из подвала на задний двор. Ребята под навесом уселись вокруг стола с водкой и закусью.

— Эй, братцы, — спросил Валерий, — куда Артем пошел?

— А что?

— Да вот он мне эту коробку велел за собой занести. К воротам.

— К воротам вон туда, — сказал один из боевиков, протирая полой чужой стакан.

Однако Валерий не пошел к воротам. Свернув за угол, он ускорил шаги, нырнул под старый, рассыпающийся навес, обогнул кирпичное двухэтажное здание, в котором, по его умозаключениям, и шел основной производственный процесс, перебрался через железнодорожные пути, и едва успел нырнуть со своей коробкой за груду рассыпанных у забора ящиков, как мимо прошли двое парней в черных кожаных куртках и тренировочных штанах. Один из парней был тот самый, который копал Валерию могилу, и вряд ли Валерию было бы так же легко с ним договориться, как с Артемом.

Парни обсуждали судьбу палаточника, который вздумал заныкать причитающийся с него налог. Его ждала не очень-то веселая судьба.

Когда шаги парней стихли за углом, Валерий негромко мяукнул. За стеной мяукнуло в ответ.

— Кроха, ты здесь? — негромко позвал Валерий.

Над стеной появилась голова Игоря.

— Да здесь я, здесь! Ну задал ты мне страху.

И тут же глаза его уперлись в огромную коробку: — Это че? Зачем нам компьютер?

Валерий молча снял крышку, и иванцовское дитя выбралось наружу.

Валерий подхватил мальчика на руки и перевалил его через забор. Через мгновение мальчик был уже в кабине.

— А где моя штучка? — сказал Валерий.

Игорь молча передал ему коробку с английским лордом.

— Ну, бывай, — сказал Валерий, — помни, Кутузовский, восемнадцать, да плюнь от моего имени в его папочку.

— А ты?

— А мне попрощаться надо. И за мальчика заплатить, за кровать и завтрак.

— Ясно, — сказал Игорь, — бывай, мужик. Приятно было с тобой познакомиться. Ментовку не вызывать?

— Когда я заплачу по счетам, ментовка сама приедет, — сказал Валерий.

Он постоял минуту у стены, слушая шум удаляющегося грузовика, и через мгновение перемахнул обратно.

Вернувшись на задний двор, Валерий прошел мимо грузовичков и, толкнувшись, проник внутрь.

Валерий не ошибся: водку делали именно в красном здании.

Заводик был устроен крайне просто и весь, если не считать складов, помещался в одном большом цехе, до революции, судя по всему, принадлежавшем ткацкой фабрике. Особенно поразило Валерия сравнительное отсутствие вони, столь характерной для квартиры, где варят самогон, и для завода «Кристалл». Впрочем, причина тому из была проста: спирта здесь никто не перегонял.

Производство было элементарно и доходно: привезенный по железной дороге технический спирт разводили водой, разливали по бутылкам и закупоривали на нехитром оборудовании, главной частью которого был модернизированный токарный станок.

В цехе было всего два человека: один смотрел за упаковкой бутылок, другой сажал на них наклейки, извещавшие о том, что в бутылках содержится водка «Пшеничная».

Сазан, нетвердо пошатываясь, подошел к разливочной линии и стал выбирать бутылки из гнезд.

— Ты чего? — спросил купорщик.

— Ребята послали, — сказал Валерий, — принеси, говорят.

— Дураки они дураки, — заметил работяга, — сколько раз им говорил, пусть берут нормальную водку…

Валерий молча и почти без замаха обрушил выбранную им бутылку на голову собеседника. Тот, даже не ойкнув, свалился на каменный пол. Звон разбитого стекла смешался с общим позвякиванием кружащихся на конвейере бутылок.

Наклейщик в углу цеха заморгал глазами. Он с утра весьма часто прикладывался к той продукции, на которую сажал этикетки, и к ночи не очень хорошо разбирался в реалиях окружающего мира. Поэтому он помотал головой и принялся соображать, действительно ли молодой парень ударил его напарника, или это уже белая горячка и пора срочно зашиваться, или кодироваться, или иным образом справляться с глюками. Он не успел додумать мысль до конца, как удар, нанесенный ему ребром ладони по шее, вырубил его, как электролампочку при аварии на подстанции.