Фамильные ценности - Бронислава Антоновна Вонсович

— Пациент совершенно недееспособен, — заметил он. — И вообще, убит наповал вашими прекрасными глазами. Ему требуются реанимационные мероприятия.

При этом он держал меня за руку и не собирался отпускать. Я осторожно присела на край кровати.

— И как вы представляете эти реанимационные мероприятия?

— О, как я их представляю… — мечтательно протянул он. — Но вам не скажу.

— Почему это? Вдруг мне, как почти целителю, необходимы эти знания?

— Потому что я против того, чтобы они применялись на ком-то, кроме меня. Они слишком секретные.

— Возможно, этот секрет спасёт множество людей… — решила я его подразнить.

— Он индивидуальный, только для моего спасения, и я выступаю резко против того, чтобы его использовали ещё на ком-то.

— Вы настолько эгоистичны?

— В некоторых вопросах — да. И потом, на других он не будет эффективным, уж поверьте, Каролина.

Он смотрел на меня почти так, как смотрел инор Альтхауз на мою бабушку, только в его глазах было больше страсти, чем нежности, и я внезапно поймала себя на желании наклониться и поцеловать самой — именно на эти реанимационные мероприятия намекал пациент. Увы, поддаваться желаниям я права не имела, потому что такие действия для Вальдемара сейчас опасны.

— Мне пора, — с сожалением решила я.

— Оставите меня умирать? — завёл он ту же песню.

— Да вас прямое попадание орочьей магии не смогло убить, — рассмеялась я. Уходить не хотелось, и, чтобы отвлечь и Вальдемара, и себя, я попросила: — Расскажите, как вы подцепили проклятие.

Он поморщился.

— Не люблю вспоминать о собственной глупости.

— Почему глупости? — удивилась я. — Я так поняла, что речь шла о геройстве?

— Не было бы глупости, не пришлось бы геройствовать. Что мне стоило отправить лишнее заклинание, чувствительнее того, которым я проверял?

— Оснований не было?

— Если бы, — он недовольно нахмурился, вспоминая тот день. — Мы отправлялись проверить возможный канал контрабанды, а в таких делах лишних перестраховок не бывает. Из магов был только я, значит, обязан был обеспечить и свою безопасность, и подчинённых. И меня вовсе не извиняет то, что все предыдущие сигналы оказались ложными.

Хотелось спросить, поймали ли они тогда контрабандистов, но что-то мне подсказывало, что ответ будет отрицательный, а Вальдемар помрачнеет ещё сильнее. Сейчас он немного расслабился, поэтому мне удалось освободить свою руку и быстро встать.

— Уверена, что моя бабушка надолго в ратуше не задержится, и будет лучше, если она не застанет меня здесь. И вообще, нам надо подготовиться к поимке диверсанта.

— Вы правы, Каролина, — признал он. — Но после того, как мы нейтрализуем Роберта, я могу рассчитывать на ещё одно свидание в библиотеке?

Я не могла сказать ни да ни нет, поэтому, чтобы не отвечать, поторопилась выйти из комнаты и сделала это столь резко, что стукнула дверью по Роберту, выбив того из невидимости. Только что в коридоре никого не было — и вот уже целый офицер магических войск возникает из ниоткуда. Да ещё и со сбившимся от неожиданности кастом, потому что с его руки сорвалось незавершённое заклинание и с шипением впиталось в стену. Судя по тому, что на стене не осталось даже пятна, заклинание было не из боевых.

Какое-то время мы растерянно смотрели друг на друга, но он пришёл в себя первым.

— Каролина, вы так неожиданно сбежали с бала, не дав мне сказать о своей любви, что я был вынужден последовать за вами. Меня привело сюда сердце.

Он демонстративно положил руку себе на грудь, наверное, чтобы я не перепутала, чьё именно сердце его привело его.

— Что вы здесь делаете? — сурово спросила я, чувствуя приближение Вальдемара.

— Вас ищу, — не моргнув глазом ответил он. — Я понял, что, если не скажу вам о своих чувствах, не доживу до завтрашнего утра.

Я невольно хмыкнула, подумав, что многовато жалоб на самочувствие появляется в моём присутствии. Не иначе как я отрицательно влияю на чужое здоровье. Быть может, целительство — это совсем не моё?

— А мне кажется, что ты скорее не доживёшь до следующего утра, если будешь влезать в приличные дома и приставать к иноритам! — прорычал возникший у меня за спиной Вальдемар.

Я повернулась к нему и сказала:

— Вам надо лежать. Этого инора я и без вас выставлю.

Вальдемар выглядел злым, но бросаться на соперника не стал, сказал почти спокойно:

— Его надо не выставлять, а сдать Страже. Вору, забравшемуся в чужой дом, там самое место.

На удивление Роберт не испугался, а, глумливо улыбнувшись, бросил:

— Смотрю, место рядом с прекрасной иноритой прочно занято. Настолько прочно, что она выходит из чужой спальни.

— Речь шла о целительской процедуре, — возмутилась я.

— Кто об этом вспомнит, когда станет известно, что я обнаружил вас в мужской спальне?

«Мужская спальня» он произнёс, дополнительно выделив голосом, отчего это словосочетание казалось совершенно безнравственным. И пусть целитель может выходить откуда угодно, когда он выполняет свои обязанности и никто не имеет права вменять это ему в вину. Но Роберт считал иначе, он стоял посреди коридора и улыбался с видом полного превосходства.

— Это я вас обнаружила!

— Когда выходила из мужской спальни. Право слово, Вальди, если бы ты намекнул о своей заинтересованности в Каролине, я бы не стал вставать у тебя на пути.

Он прекрасно понимал, что мы не верим ни единому его слову, и давал понять, на что будет упирать, если нам вздумается вызвать Стражу. Вменить ему ничего не удастся — мало ли молодых иноров влезают в чужие дома в порыве страсти, чтобы увидеть предмет обожания. В данном случае речь, конечно, идёт не обо мне, а о бумагах в тайнике. Но Роберт-то до них не добрался, а значит, доказать этого не удастся. Недооценили мы соперника — и вот результат.

— Вы прекрасно знали, что я занимаюсь исцелением лорда фон Штернберга, — сделала я попытку выйти из щекотливой ситуации без потерь. — Тем отвратительней ваши грязные намёки.

— Пожалуй, я могу благородно промолчать о том, что видел, — продолжил Роберт, не скрывая насмешки. — Каролина — подруга моей сестры, я не могу в одночасье разрушить её репутацию.

— Именно поэтому вы влезли в дом в моих поисках?

— Но я же не знал, что вас уже нашёл другой… А у меня были самые честные намерения. Могу поклясться чем угодно, что в моих планах не было желания навредить вашей репутации, Каролина.

— А что было в ваших планах?

— Поговорить о своих чувствах, разумеется. Но я уже понял, что опоздал. Могу я рассчитывать на приглашение на свадьбу. Заранее, а не так, как это случилось у Альтхаузов?

Глава 31

Визит Роберта от наших родственников скрыть не удалось, как и то, что Линдена пришлось отпустить. Нет, я настаивала на вызове Стражи, отпустил Вальдемар, заставив Роберта поклясться, что он не будет распускать порочащих меня слухов. Тот клятву дал, но с уточнением, что ничего не скажет касательно именно сегодняшнего дня. Такие рамки давали ему возможность использовать этот козырь и дальше.

— Зря не вызвали Стражу, — расстроилась бабушка. — Теперь Линдены уверены, что знают наше слабое место: проживание в одном доме Вальдемара и Каролины — и будут бить прицельно по нему.

— Я не мог допустить, чтобы пошли нехорошие слухи, затрагивающие репутацию вашей внучки, тётя Луиза. К тому же, мы обнаружили Роберта в коридоре и, следовательно, вменить ему ограбление не представлялось возможным. То есть, вызови мы Стражу, Роберта просто оштрафовали бы и отпустили, но слухи о том, что он пробрался в дом Альтхаузов ради разговора с Каролиной и застал её у меня в комнате, такой мелочи не стоят.

— А я говорила, что процедуры не надо делать без свидетелей, — напомнила бабушка. — Вот и аукнулось то, что вы меня не послушали.

— Репутация целителя, занимающегося пациентом, не может из-за этого запятнаться. Кроме того, я в Гёрде больше не проживаю. Какая разница, что тут будут обо мне говорить?

— Что значит какая разница? — возмутилась бабушка. — Во-первых, здесь остаюсь я, а мне не всё равно, что болтают о моей внучке. Во-вторых, сплетни имеют нехорошую особенность кочевать вместе с объектом. Так что, может, Вальдемар и прав, отпустив этого проходимца…

— В случае чего у нас есть свидетель в лице Беаты, — правильно понял её Вальдемар. — Она видела, как Роберт уходил, но не слышала, что он говорил.

И горничную это ужасно расстраивало, как расстраивало и то, что она сейчас не слышит нас — Вальдемар предусмотрительно поставил полог от прослушивания.

— Но Роберт полезет ещё раз, — сказал инор Альтхауз. — Не может не полезть, потому что опасается тех бумаг, что скрывают тайники. И я думаю, что в следующий раз он наведается к нам не один, а с отцом, который знает