Танки оживали вновь - Иван Голушко

Глубокой ночью генерал Баранов заслушал инженер-полковника Шестакова о плане эвакуации. Конечно, отрывочные данные из войск и наметки плана не удовлетворили командующего. Он приказал самим произвести разведку местности, в ходе которой установить: где противник и свои войска, каковы подходы к поврежденным танкам и условия их эвакуации? Возникал также вопрос и о том, когда и на каких участках можно эвакуировать танки. Дело в том, что движение тягача могло восприниматься противником как движение танка и вызывать ответные меры. Следовательно, надо было согласовать со штабами маршруты тягачей, чтобы они не помешали нашим войскам.

Короче говоря, эвакуация в таком масштабе оказалась для нас очень серьезной задачей, своего рода специальной операцией, которая должна быть организована при активном участии общевойскового штаба.

Для разведки местности были созданы четыре группы. В каждую входили офицер и два эвакуатора из экипажа тягачей. Я возглавил одну из них. В моем подчинении были старшина Дмитрий Минаев и сержант Николай Козин.

Наша группа получила участок 5 км шириной и 7 км глубиной. Район небольшой, однако, чтобы его изучить и осмотреть каждый поврежденный танк, нам не хватило ночи. Поврежденные танки находились, как правило, на самом переднем крае, и противник держал их под прицелом. Это тоже затрудняло выполнение задачи.

Всего мы осмотрели двенадцать танков. Четыре из них стояли в тридцати сорока метрах от первой траншеи противника. За ними укрылись наши пехотинцы. К танкам подбирались по одному. Я наметил тяжелый танк. Он находился в глубокой яме-ловушке перед траншеей противника. Была видна только его башня, в которой, как нам сказали, расположились бойцы. Противник методически освещал местность ракетами, стрелял наугад, поэтому добирались к танку по-пластунски.

Весь в грязи, промокший, дополз я до танка и, улучив момент, залез на корму. Немного отдышался и начал негромко стучать ключом по башне - никакого ответа. Стал выбивать дробь наподобие морзянки, слышу - отвечают. Затем чуть-чуть приоткрылся люк.

- Свои, откройте, - полушепотом сказал я.

- Кто - свои?

- Проверить танк надо. Можно ли его завести или тащить требуется.

Люк открылся, я нырнул в танк.

Мои спички размокли. У пехотинцев тоже не оказалось ни курева, ни огнива. Темень - хоть глаз выколи.

- Долго ли сидите в танке? - спросил.

- Со вчерашнего дня, - ответили мне. - Пулемет здесь хороший. Диски есть.

- Что думаете делать?

- Приказано держаться до новой атаки. Взводный недавно тут был, он и приказал.

Я сел на место механика-водителя, провел рукой по щитку измерительных приборов, потянул на себя рычаги тормозов - все, кажется, нормально. Заводить двигатель даже не пытался. Выбраться не выберешься, а внимание противника к себе привлечешь. Собственно, меня больше интересовало другое: насколько сильно застрял танк в яме, с какой стороны лучше подойти к нему, чтобы легче его вытащить. Ждать рассвета - не хотелось терять столько времени. Поэтому я решил выйти из танка и в момент, когда местность будет освещаться ракетой, осмотреть яму.

Проползал я вокруг танка около часа. Все хотелось поточнее оценить обстановку для эвакуации. Грунт, признаться, меня не обрадовал - глина вперемешку с торфом. Дороги поблизости не было. Хорошо заметны были лишь танковые маршруты, проходившие по кочкам, сваленным и обгоревшим деревьям. Я отметил про себя, что эти деревья можно использовать как подручный материал для подъезда тягача к танку.

После осмотра вернулся на наблюдательный пункт, где остался Минаев. Он уже начал беспокоиться за меня и хотел идти на розыски.

До утра оставалось еще часа три. Теперь наступила очередь Минаева идти разыскивать еще один танк, о котором нам ориентировочно было известно по данным штаба. А я должен был оставаться здесь, чтобы дождаться, как было условлено, Козина. Вымокший до нитки, я продрог и, чтобы хоть немного согреться, ходил по траншее взад и вперед. Примерно через час появился Козин. Он нашел поврежденный танк и обследовал подходы к нему. По его заключению танк Т-34 сильно обгорел, хотя особых внешних повреждений не было видно. Танк находился в 50 метрах от траншеи противника. В нем - наши пехотинцы. Им удалось забраться в танк через аварийный люк, открытый, видимо, при эвакуации раненых танкистов.

Часа через полтора вернулся и Минаев. Он тоже остался доволен разведкой. Танк Т-34, который он обследовал, можно эвакуировать: разбиты только ведущее правое колесо и гусеница. Внутри танка, вероятно, разорвался снаряд.

Светало, когда мы вернулись на командный пункт В. И. Баранова. Вскоре возвратились все разведывательные группы. Собранные сведения были обобщены и доложены инженер-полковнику Шестакову. Всего за ночь было обследовано 32 поврежденных и застрявших танка. Когда об этом доложили генералу Баранову, он обрадовался и приказал подготовить план одновременной эвакуации всех машин в следующую ночь.

... На карте один за другим наносили условные значки найденных танков. К ним подводили маршруты, просчитывали расстояния, назначали места для пунктов наблюдения и связи.

Силы 82-й эвакороты распределялись так: два взвода (без одного отделения два тягача) - в направлении Арбузово, один взвод - в направлении рабочего поселка No 7. В резерве находилось одно отделение. Начальником первой группы был назначен я, второй - капитан Лукин. Для связи с наблюдательным пунктом выделялись офицеры Б. И. Кольцов и И. Д. Строганов.

План эвакуации, который был нанесен на карту, генерал Баранов одобрил. Выход тягачей приурочивался к началу атаки нашей пехоты на тех же направлениях и артиллерийской подготовке, которую намечалось провести перед атакой. Учитывалось и то, что выход двенадцати тягачей на широком фронте вместе с наступающими войсками мог быть воспринят противником как танковая поддержка атаки, что, в свою очередь, оказало бы на фашистов сильное психологическое воздействие.

По существу, на одном направлении проводились две самостоятельные операции: одна наступательная, другая эвакуационная.

Время выхода было назначено на 4.00.

* * *

Точно в срок началась мощная артиллерийская подготовка. Мимо наших тягачей из глубины прошли танки 30-й гвардейской танковой бригады. Вслед за ними тронулись и мы. Но задача наша теперь несколько усложнялась. Кроме эвакуации поврежденных танков мы должны были быть готовыми оказать максимальную помощь танковым частям, участвующим в наступлении.

Инженер-подполковник Федоров еще раз напомнил нам, начальникам первой и второй групп, о необходимости эвакуировать все танки, находившиеся в границах намеченных участков.