Другое тело - Милорад Павич

— Возможно, ты и прав, но перстень не бессмыслица. Он действительно способен менять цвет в зависимости от энергии, которую излучает тело…

— От энергии, которую излучает тело? Ты хоть понимаешь, что говоришь? — поразился Теодор.

Лиза его почти не слышала. Она всегда ненавидела вопросы, а сейчас ей даже в голову не приходило на них отвечать. Вместо этого она просто вылетела из бункера и понеслась домой, то и дело поглядывая на перстень.

6. Поцелуй в шею

Дома она рухнула в плетеное кресло на террасе. На столик перед собой положила мой перстень и смотрела на него, не отводя взгляда и с трудом узнавая из-за нового, красного цвета. Может быть, перстень действительно приобретал тот или иной цвет в зависимости от излучений моего тела. Моего другого, духовного тела. И может быть, он действительно говорил правду. Несмотря ни на что, думала Лиза, может быть, я, ее муж, сейчас и в самом деле счастлив. Но не в этом ее «настоящем», а в каком-то своем, новом «сейчас». Тут вдруг Лиза услышала ту самую звуковую нить. Она спускалась с высот прямо на нее, и Лиза подумала: «Возможно, кто-то хочет ко мне обратиться».

Тут звуковую нить пересек еще один, совсем другой звук, который входил в одно ее ухо и выходил из другого. Лизу охватила паника, и она принялась глубоко дышать. Она вдыхала и выдыхала все глубже и глубже, пока это не превратилось в дыхательное упражнение, напоминавшее те, которые мы с ней вместе когда-то выполняли на этой же террасе в селе Бабе. Сделав еще несколько вдохов-выдохов, Лиза почувствовала, что раздвоилась. Так же как когда-то. Теперь она видела себя сидящей в плетеном кресле, с курчавыми, как каракулевая шапка, волосами. Ей даже была видна за ее собственной спиной, на подоконнике, бутылка белого вина, на этикетке которой она без труда могла прочитать и его название: «Душа Дуная». Та персона, которая за ней наблюдала, ясно видела не только ее, Лизу, но и прошлое, и будущее, но между ними у этой персоны не было своего «сейчас». У нее не было «настоящего». Благодаря этому Лиза узнала того, кто за ней наблюдал. Это был я. Я смотрел на Лизу, смотрел, как она сидит в нашем плетеном кресле. И Лиза могла не только видеть то, что видел я (то есть ее самое), но и думать то же самое, что думал я. Чувствовать то же, что в этот момент чувствовал я. Как в тех наших снах, где мы с Лизой превращались друг в друга. Сейчас она как бы была мною и знала, что моя энергия продолжает существовать и после моей смерти. Теперь было ясно: перстень говорит нам о счастье, любви или здоровье какого-то другого тела, не того, в котором мы существуем сейчас и здесь. Но с энергией того, другого тела происходило нечто новое.

При жизни мое тело держало в себе свою крохотную и перепуганную душу как пленника или раба. Теперь все переменилось. Во мне, кем бы я сейчас ни был и где бы ни находился, произошел какой-то колоссальный переворот, мое время вывернулось наизнанку, словно рукав. Моя душа освободилась от тела, в котором была заключена. Благодаря чему-то похожему на большой взрыв. Моя посмертная энергия, мое крохотное другое тело сейчас радостно, молодо и счастливо неслось через свою огромную, полную звезд душу, словно через Вселенную. Оно искало там каплю времени и каплю воды. Оно стремилось к золотому сечению времени и вечности и к глотку Богородицыных слез, чтобы дать пищу своему новому «сейчас»… Значит, это и есть пятый, подлинный вариант Вселенной, подумала Лиза и вскрикнула. Мой перстень прямо у нее на глазах снова изменил цвет. Сейчас он снова стал совершенно черным. И Лизино раздвоение прекратилось. Но звуковая нить еще не разорвалась. Теряя контакт с моим другим телом, она почувствовала на шее какое-то легкое жжение. Она дотронулась до этого места и пальцами поняла, что это след от прикосновения. Жжение распространялось лучами в четырех направлениях. Оно напоминало букву Шин еврейского алфавита. А так как Лиза умела читать поцелуи, она все поняла. И читатель, конечно, все вспомнил.

В моем поцелуе Арзуага Ихар Лиза нашла послание:

— Будь счастлива так, как только можешь!

Post scriptum

Тут наступает момент, когда у читателя возникает вопрос, который не может не возникнуть в конце такой книги:

— Если вы мертвы, как утверждаете, кто тогда написал эту книгу?

Ответ прост:

— Неужели в вашей библиотеке мало книг, чьи авторы мертвы? Вам же это не мешает, а тут вдруг… кто написал, кто написал?

— Это не одно и то же, — скажете вы и будете правы. — Они писали свои книги, пока были живы, а умерли позже. А раз вы пишете романы, значит, вы не мертвы.

Как вы сказали? Я не мертв? Так именно об этом и говорит вам эта книга, вся, от начала до конца. Что я не мертв. Что есть такое «где-то», где никто из нас не может быть мертв… Но, убежденный в том, что читатель всегда прав, потому что литературу в будущее ведут не писатели, а читатели, добавлю еще одно пояснение.

Разумеется, я не мог написать эту книгу, и именно по той причине, на которую вы указали. Читатель не настолько глуп, чтобы не догадаться, кто является автором этого романа. Эту книгу после моей смерти написала на своем родном английском языке моя жена. Автор этого романа Элизабет Амава Арзуага Эулохия Ихар-Свифт. По прозвищу Имола.

Примечания

1

«Давай перейдем сразу к первому пункту…» (англ.). (Песня британской группы «Touch and Go».)

2

Schiavoni — словенец (итал.).

3

Прекрасно (греч.).

4

От итал. zanni (уменьшит, от Джованни).

5

Импровизируя (итал.).

6

Лука 24: 37–40.

7

Странствование (букв. пастырство) Иисуса Христа (англ.).

8

После смерти (лат.).

9

Некоторые фрагменты этого диалога взяты в оригинальном виде из текста Гавриила Стефановича Венцловича и относятся к первой половине XVIII века. — Примеч. автора.

10

Иллирия древняя и новая (лат.). Иллирия — старое название западной части Балканского полуострова, которую населяли иллирийцы.

11

Вплоть до противоположного (лат.).

12

Не отставать от жизни (франц.).

13

Содружество наций (от англ. commonwealth).

14

Фуа-гра (франц.) — паштет из гусиной или утиной печени.

15

Кстати, между прочим (англ.).