Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

как все они уже знали, могла послужить причиной тёплого отношения Хига к Тауэру и Богине. Да, опытные волшебники могли заметить тревожные симптомы и применить средства защиты, чтобы остановить воздействие вейлы или кикиморы, но не было никакого известного способа защитить себя от ауры невинности и доверия, присущей лишь единорогам и Гермионе. Единороги просто никогда не представляли угрозы, и поэтому не было причин защищаться. И это сделало её более убедительной, потому что люди ослабляли свою подсознательную защиту… Она предпочитала думать, что таким образом они становились более открытыми для доводов, и что это было лишь сверхъестественным аналогом хорошей одежды или парфюмерии. Так называемый эффект ореола.

Это была старая теория, и некоторые психологи (Дион, Бершайд и Уолстер, автоматически подставил её мозг) провели детальные исследования данного эффекта еще в 1972 году, так что здесь не было ничего нового для магловской науки. Испытуемым сказали, что проверяется их проницательность, и показали фотографии людей разной степени привлекательности. Их попросили оценить людей с фотографий по длинному списку личностных качеств, основываясь только на фотографиях. В этом исследовании, как и во множестве альтернативных, люди продемонстрировали удивительную готовность судить о доброте, интеллекте и общительности совершенно незнакомых людей, основываясь исключительно на их внешности – и красивых людей чаще оценивали как добрых, умных и приятных в общении.

Справедливость эффекта ореола было трудно проверить (может быть, симпатичные люди действительно обычно были более приятными в общении, так как другие были более любезны с ними?), но также трудно было игнорировать его существование. Тем более что эффект ореола Гермионы был сверхзаряженным. Она всегда чувствовала себя немного виноватой из-за этого, но она чувствовала бы себя ещё более виноватой, если бы не использовала его.

Гермиона рассеянно покрутила свою палочку в руке, быстро перекидывая её между пальцами, чтобы та вращалась и танцевала, затем она повернулась к Ургу и добавила:

– Я полагаю, что представители Акла также могли стать причиной его отношения… Известно, что Хиг остановился в Гринготтсе, когда был в Лондоне, и я готова поспорить, что он предпринял некоторые шаги, чтобы проверить те хорошие вещи, которые он слышал про нашу работу с Созданиями.

Слышал благодаря своей глобальной сети шпионских устройств, раздражённо подумала она. Интересно, как он подслушивает русалидов и кентавров? Существует ли волшебная рыба-микрофон? Протеевы чары [67] не работают в расширенных пространствах, таких, как Мобильная Мэри, но в обычном пространстве для них, похоже, не существует какого-либо ограничения дальности, но эти Создания практически ничего не покупают… Куда бы он установил жучки?

Ург удовлетворенно кивнул. Гоблин с палочкой… Он был живым символом прогресса, которого они достигли, хотя он практически никогда её не использовал.

– Саймон, Шарлевуа? – спросила Гермиона. Они отправились в общежитие к Тарлетону.

– Семья уже убрала комнату мальчика, – сказал Саймон. – Когда мы туда добрались, она уже выглядела как келья анахорета. Мы поговорили с хозяином и соседями, а также с некоторыми его приятелями. Похоже, он был обычным, как тот его друг – ничего сверхординарного. Они оба окончили школу всего несколько лет назад, отдохнули некоторое время за границей – кажется, нам говорили о Кавказе – и когда вернулись, устроились на работу в Совете. Непосредственно к его семье мы не пошли… Кажется, это было бы уже слишком.

Саймон был крупным мужчиной с грудью, словно бочка, и вьющимися чёрными волосами. Его глаза выглядели усталыми и пустыми, словно их блеск был задавлен весом сожаления, вытеснен из действительности как потерявшаяся искорка.

Глядя на Саймона, Гермиона почувствовала приступ боли; она представляла, что было бы, если бы он не был алкоголиком, или если бы волшебный мир относился к этому серьёзно, или если бы он не потерял своё самообладание в Визенгамоте. Ох, Саймон, мой Саймон… каким ты был? Был ли ты душой компании и балагуром? Целовал ли ты свою мать в щёку каждый раз при встрече? Может, ты каждое утро брал этими огромными руками маленькую собачку и гладил её по голове большим пальцем, пока пил свой чай?

– Ты поступил правильно, Саймон, – сказала Гермиона.

Он посмотрел на неё и кивнул, глаза были пустыми. Шарлевуа сидела тихо, казалось, ей нечего было добавить, когда Гермиона взглянула на нее.

– Что же, это оставляет нас ни с чем, – со вздохом продолжила Гермиона. – Нам нужно спланировать второй этап расследования… На что нам лучше всего стоит направить наши ресурсы? Давайте составим список всех возможностей и попробуем применить творческий подход, прежде чем остановимся на каком-либо плане.

Она достала из кармана мантии карандаш и блокнот и перелистнула его на чистую страницу.

– Насколько я вижу, есть несколько вариантов, на что мы можем обратить внимание. Мы можем вернуться в Альтинг и осмотреть место взрыва, может быть, в первый раз мы пропустили какие-то детали бомбы. По ним мы могли бы отследить её происхождение. Также я могу пересмотреть память о взрыве, если Тинегар позволит.

Она начала составлять список, карандаш трудолюбиво царапал бумагу, издавая уютный звук.

– Мы можем обратиться к семье Тарлетона и немного глубже изучить его подноготную – возможно, даже проверить его прах. Можно проверить, позволит ли нам Хиг взглянуть на некоторые из их сведений из разговоров поблизости… Может быть, они отсортированы географически или вроде того… – она помолчала. – Возможно, он не захочет, чтобы мы сделали это, поэтому нам следует рассмотреть и другие варианты касательно этого.

Она быстро записывала. Все Возвращённые молчали, поэтому она подбодрила их нежным взглядом и тёплой улыбкой:

– Ну же, давайте. Не волнуйтесь о том, покажутся ли ваши идеи хорошими, плохими, глупыми или невероятными, мы просто пытаемся собрать все возможности, какими располагаем. Я знаю, вы м-можете…

Тихий булькающий звук в голове прервал Гермиону, и она запнулась на последнем слове. Он был похож на мягкий звук пенящегося сливочного пива, и не был неприятным. Она положила карандаш и снова запустила руку в карман мантии, доставая оттуда зеркало. Она подняла его перед собой и сказала «алло?», словно отвечая на обычный телефонный звонок, но если бы он звонил у неё в голове.

Появилось изображение Тонкс. Точнее, подбородок Тонкс.

– Лимонный щербет, впустите меня! – прощебетала она.

Гермиона посмотрела на Эстер и кивнула, американка встала со стула, подошла к двери и открыла её. Улыбаясь, Тонкс спустилась к ним, её волосы были многоцветными, а черты лица были в своём обычном состоянии. Вероятно, это не был её естественный внешний вид, но это было лицо, которое она обычно носила.

– Надеюсь, я пришла в достаточно драматичный момент? – спросила Тонкс. – Вы уже ломаете что-нибудь,