Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Александр Солженицын

И весь огонь – по ведущей тройке исполкома: Чхеидзе, потому что он формальный председатель (снисходительная реплика: „Если Ленин и останется вне революции – нечего опасаться”), а Церетели и Стеклов – потому что реально направляющие фигуры. (Скобелев – пешка, не в счёт.) И каждый раз, в каждой статье – бить по этим троим: они заняли позицию Луи Блана! глубоко-вредная социал-патриотическая каутскианская позиция! (Керенский – тоже русский Луи Блан, и опаснейший агент империалистической буржуазии, и классический образец измены делу революции, и балалайка, – но по нему пока не бить: слишком популярен в массах.) Мелкобуржуазные вожди, так называемые социал-демократы, только усыпляют массы, душат революцию сладкой фразой. Меньшевики – иуды, подчинились империализму Антанты! (На самом деле меньшевики – не противники, у них организации настоящей нет, как и эсеровская партия в растерянности, и возражения их в печати вялые, – но в том сейчас и задача партийной работы в России: вливать уксус и жёлчь в сладенькую водицу социал-демократической идеологии. Анархисты – другое дело, почти наши лозунги, но союзники опасные, у них грубо состроено, не брать их в союз, да и руководства не делить.) На очереди задача: раскол внутри Советов – отделить пролетарские антиоборонческие элементы от мелкобуржуазных, крестьянских сторонников поддержки буржуазии. Разбитие социал-демократии, губящей революцию! И вот лучшее поле боя: сорвать заём Свободы! – это наиболее понятно массам: не давать денег! Все социалисты неопределённо мычат – и в этом будет наш верный успех. Крупно печатаем в „Правде”: „Резолюция Совета о займе” – против! (а мелко: большевицкий проект резолюции). И вчера на Совете большевики говорили против займа сколько хотели – а меньшевики не смели и рта раскрыть.

А Минский фронтовой съезд потерян: голос большевиков там не слышен. Да потому что вопрос о войне – это орешек.

В принципе ясно: сейчас решающий фактор политической жизни России – усталые от войны солдаты. Наша партия убила бы себя, если бы пошла на обман, что война после свержения самодержавия стала оборонительной. Даже отвоевание Курляндии есть аннексия и попытка раздавить Германию. Никакой поддержки войне, ведомой Милюковым-Гучковым и компанией! Временное правительство – те же империалисты, но более умелые, отказ их от аннексии – одни слова. Опубликовать все тайные договоры и признать их не имеющими силы!

Но и дурачки-социал-патриоты, издавая свой манифест, обманывают массы лживой болтовнёй: обращаться о мире к буржуазным правительствам – это обман собственного народа. И мы должны заявить, что если бы в России победили революционеры-шовинисты – мы были бы против обороны их отечества. Воззвания – не могут действовать на империалистические правительства, а русская революция должна дать пример германским рабочим – действием. Но и призыв к немцам свергать Вильгельма – измена социализму. (Связь с немцами? – не докажут и не поверят. А для масс – важней окончить войну и получить землю.) Победу над чужим империализмом – мы всегда отвергаем. Во-первых, надо свергнуть у себя Гучковых-Милюковых, только потом призывать. А во-вторых – английского и итальянского королей тоже надо свергать заодно, почему одного Вильгельма? И всюду – передать власть рабочему классу. Не допускаем аргумента, что пораженчество помогает кайзеризму, – надо именно содействовать на деле поражению своего правительства. Кто пишет „против государственной измены”, „против распада России” – тот стоит на буржуазной позиции, а не на пролетарской. Пролетарий и не может нанести классового удара своему правительству, не совершая „государственной измены”, не помогая распаду своей „великой” державы.

Однако и пролетарскую позицию при сегодняшнем настроении масс слишком открыто обнажать нельзя. Невозможно прямо говорить, что мы согласны на сепаратный мир. (По всем немецким газетам прокатилось, что Ленин будто сказал в Стокгольме: скоро подпишем мир если не всеобщий, то сепаратный. Никто не умеет язык держать.) Говоря напрямую: мы встречаем недоброжелательность тёмной солдатской массы. Патриотизм – это следствие экономических условий нации мелких собственников. Нет, научить своих агитаторов выражаться осторожнее: разве мы говорим, что войну можно кончить немедленно, бросать оружие и не защищать родины? Да мы никогда не предлагали воткнуть штык в землю, когда армия противника готова к бою. Нас неправильно поняли! Мы только говорим, что надо кончить войну как можно скорей!

И так – правильно. Всё, что мы думаем, делаем, – не только не должно появляться в „Правде”, – даже и очень близким не надо знать всего.

Всю свою жизнь – двадцать лет? тридцать лет? – Ленин провёл в тесноте, в коробочке, в подпольи, в кружке, сжатый со всех сторон и ограниченный в возможностях. И теперь, при внезапном миллионнократном увеличении доступного объёма, расширяясь сразу на весь Петроград, Россию, даже Европу! – как бы, как бы по неосторожности не наделать ошибок (уже отчасти наделал)? – ведь каждый маленький излом тоже увеличивается в миллион раз и виден сразу всем. А он – не левый-левый фланг социал-демократии, а – центр событий, этого ещё не поняли.

Шторм! (Символически попали в шторм, переезжая Балтийское море.) А в шторм надо делать – сразу всё: и неуклонно правильно вести корабль (штурвал всепартийный, всероссийский, всемирный), и крепить каждый предмет на корабле, чтоб он не болтался, да чтоб и вся команда работала в поту и без ошибок.

В Швеции, кажется, сработали отлично (та организация нисколько не меньше важна, чем здесь). Прекрасная мысль оставить там бюро из Радека-Ганецкого-Воровского – для питания по тайным каналам и для пропаганды на Запад. (Ещё наладить ход курьеров к ним, только архиаккуратно и осторожно.) Важно, чтобы Запад о событиях в России всё время был осведомлён в нашем духе. Пропаганду из Стокгольма на Европу взялись вести и левые шведские социалисты – они уже пригодились и ещё пригодятся, отличные товарищи, хотя и не сделали революции у себя. (Но если и Швеция и Швейцария сдвигаются к революции, то можно представить, как же кипит в Германии и в Австрии!)

Парвус прав: деньги, деньги и деньги! – и сейчас нужней и нужней, чем раньше. Массовые действия немыслимы без крупного финансирования. И уже первые взятые суммы таковы, что не собрать бы самыми удачными эксами, – а будет больше! Гарантировано больше.

Важно, чтобы и партнёры работали без ошибок. Пока что немцы играют отлично: не только не шевелятся на фронте, но и выступили с мирными призывами к России. Это – очень, очень облегчает наши действия. Ещё бы они отказались публично от аннексий (Ромберг обещал хлопотать), насколько было б нам легче! Но разве откажутся? затрусятся, вонючие империалисты.

А не заключишь с ними мира – раздавят и нас.

Но! – (взлетая по спиральным мыслям) – но! – никто, кроме Маркса, не мог бы оценить, как на самом деле Ленин переиграет германский генштаб! Если и отдаст кусок России – то не надолго. А зато разбудит в Европе силы, которые эту кайзеровскую Германию сметут! Они вступили в союз, да не по своему уму.

Сегодня – ещё не удалось серьёзно раскачать. Поначалу – трудней. А потом – пойдёт всё лихо.

Чувство темпа! Он был – ещё никто, и не имел в России позиций. Но уже сейчас он предвидел не только победу, но – и сколько времени на неё нужно: три месяца! От дня его приезда через три месяца – можно будет брать власть!

Хотя, вот, чёрт подери, рассчитывай! Вчера прорвались к особняку эти митрофанушки-гимназисты – всего, правда, человек двести, остальную тысячу, что ли, задержали нарядами на улицах, Троицкий мост перегородили милиционерами, и не дали их колоннам соединиться и пройти. (А говорят: и какие-то войсковые части хотели идти с гимназистами.) Человек двести, они прорвались через караульных к самому особняку – дети! – и тут свистели, кричали „долой большевиков”, „долой Ленина”, и требовали, чтобы Ленин сам вышел на балкон с ними говорить. Пошли свои солдаты их разгонять – не расходятся.

Да идиотское же положение! – неужели к ним выходить, это уже карикатурная дрянь получается. (Да один такой мальчишка из пистолета выстрелит – и что? Кто за это отвечает?) Объявили им с балкона, что Ленина здесь нет. А пусть дети устроят собрание у себя в гимназии, туда придут большевики и докажут им чистоту и благородство своих планов. (Да они только и знают „долой”, с ними бы поработать – можно и переубедить.)

А они – не поверили. И четыре часа – не уходили! И пришлось дурацки, ничтожно, когда надо было выехать – до двух часов дня сидеть затаённо, спрятавшись – от детишек. Вот уж – запредельная глупость, испортили весь день. Вот и рассчитывай темпы.