Сестры лжи - К. Тейлор

– Прежде всего, – говорит он, – хочу вас заверить, что мы делаем все возможное по установлению личности виновника ночного ДТП. В том районе мы расставили информационные щиты, хотя пока никто из свидетелей не объявился. Кроме того, выполнена экспертиза видеозаписей гринфилдского приюта. К сожалению, тамошние камеры не фиксируют дорогу, и, как следствие, номер автомобиля нам неизвестен. Боюсь, что на данный момент зацепок у нас крайне мало.

Я отпиваю воды.

– Ясно.

– Что же касается СМС-сообщений и прочих писем, которые вы получали, – бросает он взгляд на свой блокнот, – хочу заверить, что к проблеме преследования мы относимся также очень серьезно. Очевидно, кто-то пытается вас расстроить, выбить из колеи, и анонимность является частью запугивания. Явных угроз в ваш адрес не поступало, однако самое последнее СМС-сообщение, – он что-то обводит кружком в своем блокноте, – можно рассматривать в том числе и как исходящее от лица или лиц, которые сбили вас на дороге. Мы обязаны отнестись к нему со всей ответственностью, поскольку, если указанные события связаны между собой, это может означать деяние, квалифицируемое как преднамеренное причинение вреда здоровью, а в экстремальном случае и как покушение на убийство. Я обо всем доложу руководству, после чего будет принято решение о целесообразности передачи дела в отдел уголовных расследований, в связи с чем…

Я отключаюсь от его голоса, не дослушав до конца, потому что в голове крутится троечка только что услышанных слов. Покушение на убийство. Последние двадцать четыре часа я только и делала, что старалась саму себя убедить, что в наезде повинна лишь выпивка и незнакомая дорога.

– Джейн? – Констебль Барнэм машет рукой у меня перед носом. – Что с вами?

– Всё в порядке, простите. Так… э-э…

– Я говорю, на данном этапе мы не в состоянии обеспечить вас полицейской охраной, однако все же попросил бы подумать о всех тех, кто может питать к вам неприязнь. Список хотелось бы получить как можно быстрее. Кроме того, прошу сохранять полученные электронные письма, СМС-сообщения и так далее. Очень рекомендую записывать все без исключения случаи, если что-то вдруг покажется странным или необычным. Советую также носить с собой какое-либо средство индивидуальной защиты, а в доме установить сигнализацию. Может быть, даже попросить своего приятеля на время поселиться у вас… Как, вы сказали, его зовут? Уилл Смарт? А можете и к нему переехать…

– Попробую узнать. – Если переезжать, значит, в ближайший уик-энд меня там увидит Хлоя. Не представляю, как он к этому отнесется; ведь пока что с точки зрения его дочери мы с ним всего лишь друзья-знакомые.

– Или попросите кого-то еще, – говорит Барнэм, словно умеет читать по лицам.

У меня язык не поворачивается сказать, что настолько близких друзей вообще нет, так что приходится ограничиться кивком.

– Вот, ознакомьтесь, – пускает он по столешнице тощую брошюрку. На обложке крупными цифрами выведен номер общенациональной «горячей линии». – Здесь содержится информация как по личной, так и кибербезопасности. Можете, к примеру, обратиться за проверкой, не заражен ли ваш компьютер клавиатурным шпионом для перехвата вводимых паролей, в каком состоянии защита от вирусов и так далее. Если появятся новые сообщения через сайт у вас на работе, попробуйте обратиться к провайдеру веб-хостинга; не исключено, они сумеют чем-то помочь.

– Спасибо. – Я сую брошюру в сумочку, затем тянусь за мобильником, который лежит на столешнице между нами, и тоже убираю его на место. У меня так трясутся руки, что во внутренний кармашек удается попасть только с третьего раза.

– Вы точно в порядке?

– Да-да. Просто… столько всего и сразу…

– Вас отвезут? Есть с кем поделиться, излить душу?

– Да.

– Ну, хорошо. – Он поднимается и предлагает ладонь. – Постарайтесь не слишком волноваться, договорились? Мы сделаем все, что в наших силах.

Уилл ждет меня на парковке и, увидев, заранее открывает пассажирскую дверцу.

– Как прошло?

Залезая в машину, я стараюсь не морщиться. Из больницы меня выписали часов пять тому назад, и тело еще ноет во всех местах, что пострадали при падении. По правому бедру сплошной кровоподтек, ладони нещадно ободраны асфальтом и исколоты кустарником, когда я в него влетела. Правый глаз уже немножко работает, хотя я сама чувствую, какой у меня там синячище.

– Попросили составить список всех, кто может точить на меня зуб. А еще сказали, что наезд мог быть неслучайным, кто-то нарочно хотел причинить мне вред.

Несколько секунд Уилл меня разглядывает, приоткрыв рот.

– Что ж… Стало быть, решено.

– В смысле?

Он заводит мотор и трогается на первой передаче.

– Ты переезжаешь ко мне.

Глава 32

Пятью годами ранее

Хотя в душевой пусто, я все равно выбираю кабинку подальше от спальни. Солнечные панели уже который день капризничают, однако дрожу я вовсе не от холодных струек.

Зря это я, с Айзеком-то…

Я втираю мыло в лицо, волосы, руки, грудь, что есть сил размазываю пену по мягким выпуклостям над тазовыми костями и между ног. Если во время секса нас кто-то подслушал… если хоть кто-то прознает… новость тут же доберется до Дейзи, даст ей все основания и дальше разносить ложь про Фрэнка. И пусть даже Айзек расскажет людям, чему именно стал свидетелем, подозрение останется навсегда.

БА-БАХ!

Что-то тяжелое валится на пол дортуара. Я сдергиваю шорты с футболкой, которые повесила на перегородку кабинки, и натягиваю их с лихорадочной скоростью, не тратя времени на полотенце. Кто-то в спальне.

Одежда неприятно липнет к мокрой коже, пока я стараюсь как можно тише выбраться из душевой, пробуя доски на скрип, прежде чем навалиться всем весом. Эх, надо было оставить воду включенной, а то ведь они наверняка услышали, как я перекрыла кран. Стало быть, знают, что я вот-вот войду…

С отчаянно колотящимся сердцем я заглядываю за дверной косяк.

Разлапившись на оконном простенке, в угол срывается крошечный геккон, реагируя на звук моих шагов. Помещение совершенно пусто, если не считать металлической статуэтки Кали, индуистской богини времени, смерти и разрушения, которая лежит навзничь посредине пола. Прежде я видела ее на столике, что стоит в коридоре главного корпуса. Хватаю статуэтку, несусь к выходной двери, оттуда выскакиваю на улицу. Со стороны мужского дортуара как раз идет Салли с охапкой грязного постельного белья в руках.

– Салли! – бегу я к ней, но она с резвостью кролика преодолевает дорожку и скрывается в кухне. – Погоди! Ты случайно…

Я притормаживаю возле столика; из-за соседней двери в медитационный зал доносится низкий гул людских голосов. Похоже, там яблоку негде упасть.

– Эмма! – восклицает кто-то поверх всеобщего шума. Тут же раздается взрыв мужского и женского хохота.

Я ставлю фигурку Кали на столик, разворачиваюсь, чтобы вернуться в женский дортуар, и налетаю на что-то плотное. Медвежьи объятия пришпиливают мне руки к бокам.

– Тс-тс-тс, – укоризненно цокает Айзек в ухо. – А знаешь, Эмма, за опоздание на медитацию у нас принято наказывать. Впрочем, ты уже здесь. – Он кладет мне руку на плечо и притягивает ближе. – Пойдем.

При нашем появлении зал накрывает тишина. Я пробую выбраться из-под Айзековой руки, но он лишь усиливает хватку, заставляя лавировать между людьми, сидящими на полу со скрещенными ногами. Оказавшись возле алтаря, он отпускает меня и встает между Айсис и Черой, занимая фокальную точку всего помещения. Я поворачиваюсь. Во втором ряду вижу небольшой промежуток возле одной из шведок.

– Вон туда, – показывает Айзек вправо от себя, где сидит Чера.

Я мотаю головой. Не хочу сидеть у всех на виду. Во всяком случае, сейчас, когда Дейзи, Ал и Линна, устроившись у задней стены, показывают на меня подбородками и что-то такое обсуждают. Ал, встретившись со мной взглядом, едва кивает. Движение крошечное; похоже, она не хотела, чтобы его заметили Дейзи с Линной.

– Садись же, Эмма, – хлопает Чера возле себя по полу.

– Айзек… – обращаюсь я, но он затыкает мне рот одним взглядом.

Я опускаюсь куда сказано и, не поднимая глаз, подтягиваю колени к груди.

– Итак, начнем, – говорит Айзек. – Смеживаем веки и дышим через нос, медленно и глубоко.

Я тоже закрываю глаза, однако попытки сосредоточиться на дыхании приводят лишь к тому, что я ощущаю приближение приступа клаустрофобии. Айзек тем временем перестает говорить, и в зале становится очень тихо.

Эмма, за тобой кто-то следит. У кого-то открыты глаза.

Я сражаюсь с этой мыслью, но от этого она лишь укрепляется.

Эмма, ты в опасности. Ты должна посмотреть.

Тьма у меня под веками удушающая. Кожу покалывает, дыхание мелкое и учащенное. Я опираюсь вспотевшими ладонями о пол, чтобы не свалиться из-за головокружения, но это нисколечко не помогает бороться с тошнотой.