Николай Романов — последний царь - Лев Жданов

Первый вопрос бывшей царицы был обращён к Корнилову. Стараясь не глядеть в глаза генерал-лейтенанту, Александра Фёдоровна сказала тихим голосом:

— Чем могу служить и чему обязана вашим визитом?

Главнокомандующий, поднявшись с места, ответил:

— Я здесь по поручению Совета министров, решение которого я обязан вам сообщить и выполнить его.

Александра Фёдоровна встала и произнесла громко:

— Говорите, я вас слушаю.

Главнокомандующий стал читать постановление Совета министров о лишении свободы Александры Фёдоровны, и когда он дошёл до места о том, что в Могилёв отправлены депутаты для ареста царя, Александра Фёдоровна, слушавшая постановление Временного правительства низко наклонив голову, сказала:

— Не продолжайте.

Корнилов, однако, прочёл постановление до конца. Бывшая царица попросила генерала Корнилова удалить всех присутствовавших и остаться с нею наедине. Она обратилась к нему с несколькими просьбами. Бывшая царица прежде всего спросила, как будет поступлено с её детьми, будут ли они иметь возможность пользоваться врачебной помощью и какова судьба дворцовой прислуги. Корнилов заявил, что врачи беспрепятственно будут допускаться в покои Александровского дворца при непременном условии, что их должна сопровождать охрана. Дворцовая прислуга будет уволена, несмотря на убедительные просьбы Александры Фёдоровны оставить хотя бы часть её (она объяснила своё желание тем, что дети привыкли к прислуге). Корнилов не возражал только в отношении фельдфебеля Деревенько, находившегося при бывшем наследнике Алексее Николаевиче безотлучно, и разрешил ему остаться во дворце.

После переговоров о прислуге генерал-лейтенант Корнилов удалился из покоев бывшей царицы и распорядился о размещении караула, обязанности которого несёт 1-й Царскосельский полк. По распоряжению главнокомандующего прерывается всякое телеграфное сообщение с Александровским дворцом; причём как бывшей царице, так и её детям воспрещаются какие бы то ни было разговоры по телефону. Строгому контролю также подвергается переписка царицы.

Вместе с бывшей царицей в Александровском дворце остался лишь бывший обер-гофмаршал граф Бенкендорф; личный же секретарь Александры Фёдоровны граф Апраксин, несмотря на разрешение генерала Корнилова, не нашёл нужным остаться во дворце, так как генерал поставил условием оставления во дворце арест лица, которое пожелало бы этим воспользоваться.

Наблюдение за правильным выполнением инструкций, предложенных главнокомандующим, возложено на коменданта Царского Села подполковника Маннова.

Генерал Корнилов выехал из дворца около двенадцати часов дня, пробыв в нём более часа…

Здоровье детей несколько ухудшилось. Наиболее серьёзно положение старшей дочери, Ольги Николаевны, у которой всё время держится высокая температура. В особом покое лежит и фрейлина Вырубова, больная корью.

Лишение свободы как для бывшей царицы, так и для окружающих её царедворцев оказалось полной неожиданностью. Постановление Совета министров состоялось лишь накануне поздно вечером, а опубликовано было вчера утром, но газеты были доставлены в Александровский дворец уже после того, когда было объявлено об аресте бывшей царицы генералом Корниловым.

Порядок охраны установлен следующий.

Для несения караульной службы дворца назначаются четыре местных полка, несущие службу по очереди с четвёртого на пятый день. Во дворце оставляется всего три подъезда из их большого количества: первый, четвёртый и «кухонный».

Все остальные двери к подъездам наглухо запираются, и ключи от них вручаются караулу. Караулы устанавливаются как внутри, так и вокруг дворца и маленького садика, где происходят прогулки всех проживающих во дворце лиц. Прогулки разрешаются от восьми часов утра до шести часов вечера. Правом входа во дворец во всякое время дня и ночи пользуется сейчас лишь один человек — исполняющий обязанности коменданта Александровского дворца. Если кто-либо из часовых его не знает, то он обращается к караульному начальнику за разрешением пройти во дворец.

Кроме того, правом приезда во дворец пользуются в случае крайней необходимости специалисты-врачи и старшие техники — водопроводчики, электротехники и т. п. Все эти лица допускаются во дворец с разрешения коменданта, причём при них всё время находится караульный офицер или часовые.

Все продукты и жизненное довольствие дворца подвозятся к кухонному подъезду, и в присутствии дежурного офицера из караула производится их приём и выдача во дворец. Все продукты вначале сдаются во дворик, прилегающий к кухонному подъезду. Здесь они подвергаются строгому контролю дежурного офицера, а затем передаются во дворец. Точно такой же контроль устанавливается и для предметов, которые должны быть переданы из дворца в город. Письма и газеты пока запрещены к доставке во дворец. Предполагается, однако, разрешить получение газет; что же касается писем, то они должны быть подвергнуты каждый раз строгому просмотру.

Во дворце в настоящее время проживают, кроме низверженного царя и царицы, царские дети, свита Николая и государыни — обер-гофмаршал Бенкендорф, фрейлина Вырубова, фрейлина графиня Гендрикова, два врача, свыше пятидесяти человек прислуги, мастера по самым разнообразным ремёслам, заведующий станциями и другие.

Все телефонные сношения с дворцом прекращены. Оставлены лишь четыре телефона: два у ворот дворца и два в караульных помещениях, причём ими имеют право пользоваться исключительно чины караула. Слухи об обнаруженной во дворце радиотелеграфной станции неверны. Во дворце был провод к центральной станции, но действие его прекращено.

Выслушав подробный доклад верного Деревеньки, Николай помолчал, потом проговорил устало:

— Хорошо. Потом мы ещё потолкуем. Поди узнай: могу я выйти на воздух, погулять? Засиделся я в вагоне…

К начальнику караула немедленно явился дежурный камер-лакей и привычно-чинным тоном, отчётливо доложил:

— Бывший император хочет совершить прогулку по дворцовому саду и просит дежурного офицера взять ключ и находиться в саду при прогулке.

Прогулка бывшего государя продолжалась минут сорок.

Низложенный император одиноко ходил по занесённым снегом пустынным дорожкам сада, угрюмо и сосредоточенно куря папиросы…

Через некоторое время в караул вошёл камердинер и передал собственноручно написанную Николаем II телеграмму его матери, Марии Фёдоровне.

Телеграмма гласила:

«Приехал благополучно. Не беспокойся… У Марии тоже корь… Всех нашёл в хорошем состоянии… Мысленно с тобой. Николай».

В Вербную субботу 24 марта во дворец были приглашены настоятель Фёдоровского собора митрофорный протоиерей Беляев, диакон и четверо певчих. Они пробыли во дворце до двух часов дня Святой Пасхи (до этого времени выход из дворца им был воспрещён), служили всю Страстную неделю и Христову заутреню во дворцовой походной церкви.

Бывший царь с супругою стояли первыми посередине храма. Николай был одет в военную форму со знаком святого Георгия на тужурке. Александра Фёдоровна, бледная как полотно и похудевшая, но всё ещё сохранявшая властный вид, была в костюме сестры милосердия.

В первый раз отрёкшийся царь с супругою присутствовали на богослужении, за которым не упоминались их имена. На ектениях и за большим выходом, а также и в других местах читалось и произносилось: «Богохранимую державу Российскую и благоверное правительство ея».

Тридцатого марта, когда население и гарнизон Царского Села хоронили борцов, павших за свободу, Николай Романов, находившийся в это время на прогулке в парке Александровского дворца вместе с бывшим гофмаршалом князем Долгоруковым и дочерью Татьяной, обратился к караульному офицеру с двумя вопросами.

— Объясните, — спросил он, — почему артиллерия не салютовала при опускании жертв в могилу, почему процессия так поздно подошла к братской могиле?

Многочисленные войска царскосельского гарнизона и население Царского Села в этот момент стройными колоннами проходили мимо Александровского дворца с сотнями знамён и музыкой, провожая борцов за свободу к месту их вечного упокоения. Главные ворота дворца были в это время открыты, и Николаю предоставлялась возможность наблюдать величественную картину гражданских похорон жертв революции.

В Страстную субботу вся семья бывшего царя, за исключением Ольги и Марии, причастилась Святых тайн. Потом Николай с Татьяною и Долгоруковым совершил прогулку. Дойдя до китайской беседки, они попросили ломы, а когда их получили, стали скалывать лёд, делая сток для ручейка. Татьяна была в высоких сапогах и принимала деятельное участие в работе.

Появление бывшего государя собрало у ограды сада большую толпу любопытных.