Вождь из сумерек. - Николай Ярославцев

Толчок. Серое тело взмывает в воздух. Удар широкой грудью всем телом. Клыки рвут оленье горло. Кровь, горячая кровь пьянит, как вино, туманит взор.

— Славная охота, брат! — Одобрительно пропел седой вожак, слизывая с его морды обжигающую сладкую кровь.

Молодая разбитная самка игриво щелкая клыками, толкает его плечом.

— Да, это была славная охота брат. — Согласился он. — Я пришлю братьев за своей долей.

И снова скрючило, сломало, винтом выворачивая позвоночник.

— Разнежился! — Недовольно подумал он. — Совсем разучился на земле спать. Затек!

Растянулся, разбросал руки в сторону.

— Леха!

Леха, друг и напарник, спал, сладко шлепая губами и уронив голову на колени. — Хорош друг, нечего сказать!

— Стас, сам не знаю, что произошло. — Поднял на него виноватые глаза и даже не пытается оправдаться. — Ей богу. Как обухом по башке. Не стыдно бы было, если бы хоть спал по человечески. А то волки всю ночь так и мельтешили перед глазами, так и мельтешили…

— Ладно. Проехали. — Угрюмо промычал он в ответ. — Выходит, мы с тобой один сон на двоих видели. У меня все тело болит и на разрозненные молекулы рассыпается, словно танковым тягачом топтали.

Леха понял, что выволочки не будет, и облегченно вздохнул.

— У тебя лицо в крови. Не спишь не черта, должно быть кровь из носа шла. Худой, как шомпол. Умойся. Давай солью, пока вода есть. А то ребят перепугаешь.

Стас наспех умылся. Ноздри затрепетали от запаха крови.

«Приснится же такое. Старею, брат. Старею. Уставать начал. Вот и лезет в башку черт те что. — Подумал он. — А раньше трое суток к ряду бежать мог и хоть бы что».

Повозился, улегся поудобнее и, закрывая глаза неожиданно для себя сказал.

— Леша, ты с рассветом Войтика пошли на одиннадцать часов. Там наша доля от оленьей туши нас дожидается. Может быть…. Хотя нет. Я сам. А то сами перепугаются и родню распугают.

— У тебя крышу снесло, Стас? — С тревогой поинтересовался Леха.

— Может быть. Может быть. — Уже сквозь сон пробормотал он. — А может быть, и нет. Полнолуние. Волчья пора. Как раз на нас рассчитана.

Леха с трудом разобрал последние слова Стаса, сунулся было за разъяснениями, но было уже поздно. Стас, положив руку на рукоять ножа, мирно похрапывал, уютно свернувшись клубком.

«Какая родня? Какая доля? — Глядя на, разгладившееся и ставшее по детски беззащитным, лицо друга. — Чудны дела твои господи. Не для среднего ума среднего опера».

Стаса будить не пришлось.

Проснулся сам и, не касаясь земли руками, прыгнул на ноги.

— Войтик, Груздень! Подъем. — Тихо, чтобы не разбудить ребят, скомандовал он. — Догоняйте.

Мужики не рассуждая, спотыкаясь и на ходу продирая глаза, безропотно поплелись за ним.

Стас шел уверенно, не останавливаясь, безошибочно угадывая дорогу так, словно ходил уже по ней.

Вот поляна, сплошь усыпанная цветами.

А вот зеленеет опушка леса. Сюда стремился олень, убегая от неминуемой смерти. Понимал, что там будет трудно его взять.

Сон ли явь ли?

Зачем пошел?

И зачем потянул за собой ребят, которым можно было спать еще целый час?

Вот здесь ударил грудью. И сердце вздрогнуло от восторга. Горло снова ощутило вкус горячей свежей крови.

А вот и оленья туша. Ровно половина. Около нее холодным светом горят желтые волчьи глаза.

Дрогнула и приподнялась верхняя губа.

— Я пришел за своей долей.

Вои со страхом уставились в его лицо, заслышав глухой волчий рык.

— Мы ждали тебя, старший брат. Ты можешь взять свою долю. Это твои братья?

Снова дернулась верхняя губа, обнажая два ряда молочно-белых крепких зубов, и грозный рык вырвался из горла.

Войтик вздрогнул и потянулся за мечом. Груздень же ужу давно сжимал в правой руке рукоять своего боевого ножа.

— Это и твои братья тоже, серый …. В них та же кровь. Только они давно покинули свою стаю. — Положил свою ладонь на широколобую в седине голову и почесал, как уличную собачонку за ушами. — Войтик, Груздень. Подойдите ближе. Познакомьтесь с братишкой. Грешно родни не знать. И не хватайтесь ради бога за ножи. Выдернуть не успеете!

Привычка к повиновению толкнула воев вперед.

Груздень осторожно вытянул руку с ужасом, глядя в желтые грозные глаза.

Волк глухо зарычал

— Я запомнил их, старший брат. Стая узнает их. Ты ведешь свою новую стаю на ночную сторону? Там нет охоты. Но мы будем рядом.

— Спасибо, Серый. Славной охоты тебе и стае.

— И тебе старший брат. Стая всегда будет рада тебе.

Волк попятился, не спуская с него взгляда желтых угрюмых глаз. Шаг. Другой….Повернулся и не спеша скрылся в лесу.

— Ну, вот и познакомились. — Как не в чем не бывало, улыбнулся Стас. — Режьте мясо. Еще теплое. Такое сырым есть можно и даже без соли. Да что вы застыли, как два истукана? Волки вы или нет?

— Командир, ты колдун? — В глазах Войтик застыл неподдельный страх.

— Какой же я колдун, друг мой Войтик? — Усмехнулся Стас. — Я Волк. Серый. Меня и раньше так звали. Полнолуние. А в полнолуние всегда сны сбываются.

— Такое даже нашему волхву не под силу. — Груздень с сомнением покачал головой. — Ох, и не простой ты человек, командир. Не простой. Если волчья стая тебя за своего приняла. И говорить по волчьи умеешь.

В голосе холодок и отчуждение.

— И вы умеете. Только забыли. А от одного с ними предка род ведете. — Стасу надоело оправдываться и он начал своим ножом кромсать еще теплую тушу. — От подарка родни не отказываются, ребята. Они от чистого сердца поделились с нами. Грешно их обижать, даже если они ходят на четырех ногах и говорят немного иначе.

И хитро прищурил глаз.

— Или страх пробрал, волчата?

Войтик обиженно фыркнул и переглянулся с Грузднем.

— Так уж и страх…

— А морда до сих пор зеленая!

— Это от травы. Всю росу на себя смазал, пока бежал за тобой. Груздень, помогай!

— То-то же!

Глава 12

Лес встретил угрюмым молчанием. Не дуновения ветерка, не шелеста листьев. Под ногами трава скрипела и похрустывала, как стерня после покоса. Где — то высоко над головой кроны деревьев смыкались в почти непроницаемый навес, через который едва проглядывало темное и такое же угрюмое небо.

Леха невольно поежился.

— Не приветливый лесок. — Пробормотал он. — Кажется, что за каждым деревом глаза. Аж озноб прошибает.

— Вообще конкретно! — Поддержал его Толян. — И деревья, какие то не русские.

— А какие они должны быть здесь?

— Не такие! — Отрезал Толян.

Они и в самом деле были не такие.