Расплата - Пётч Оливер

– Умница, Сатана.

Он бросил обезьяне орех, после чего схватил Агнес за плечо, резко поднял и приставил нож к горлу.

– Скверно же ты поступила со стариной Барнабасом… Ох как скверно, – разбойник неодобрительно покачал головой, водя ножом по ее корсету, а обезьяна между тем продолжала визжать и тявкать. – Я конечно, терпеть не мог старика, но он как-никак возглавлял нашу труппу… Кто же теперь будет дурачить народ своими речами? – Он состроил безвинную мину. – Марек хочет тебе титьки за это отрезать. Ну что за расточительство!

Самуэль осторожно огляделся, а потом вдруг потащил Агнес к повозке матушки Барбары, стоявшей чуть в стороне от костра.

– Полезай! – прошипел он.

Не отнимая ножа от ее горла, разбойник вместе с Агнес поднялся по ступенькам и швырнул ее вглубь повозки. Обезьяна ловко забралась следом, вскарабкалась по парусиновому пологу и сверху стала наблюдать за происходящим.

– Старая Барбара опять набралась, – прошептал Самуэль на ухо Агнес и захихикал, так что в нос ударило кислым перегаром. – Сам видел. Пока хромая карга проспится, я с тобой управлюсь, а уж тогда пускай Марек хоть четвертует тебя.

Нож скользнул вдоль платья, медленно разрезая его.

– Вообще-то я тебе спасибо сказать должен за то, что ты Барнабаса прикончила, – добавил Самуэль. – Теперь я смогу наконец сотворить с тобой все, о чем до сих пор только мечтал.

Агнес боялась пошевелиться. Второй раз в течение нескольких минут над нею нависла угроза изнасилования. В этот раз выхода, похоже, действительно не было. Если позвать на помощь, ее найдут Марек с Сопляком. А если лежать тихо, с ней расправится Самуэль. Агнес своими глазами видела, как ловко он орудовал ножом. Как-то раз Самуэль в мгновение ока отсек нос и уши пьяному задиристому ландскнехту. Теперь настала очередь Агнес…

Нож взрезал материю и уже добрался до уровня груди, как вдруг во мраке повозки выросла тень. Последовал громкий удар. Самуэль хрюкнул и рухнул как подкошенный. Нож со звоном упал на доски, а над головой злобно верещала обезьяна.

– А теперь пошевеливайся, девчонка… Ик! И уноси ноги. Если ты и впрямь прикончила Барнабаса, то… помилуй тебя Господи!

В дальнем углу повозки стояла, покачиваясь, матушка Барбара со сковородкой в руке.

– С-с-амуэль прав, – лепетала маркитантка. – Я и вправду набралась. Но дурак не заметил, как я залезла в повозку.

Она захихикала и уставилась на безжизненное тело Самуэля у себя под ногами. Удар со всей силы пришелся ему по голове. Агнес разглядела под ним лужу крови.

– А ты хоть знаешь, почему я напилась, а? – проворчала вдруг Барбара. – Знаешь? Потому что выдала тебя Барнабасу, козлу похотливому! А потом вдруг испугалась за собственную душу, так-то… – Она толкнула ногой Самуэля, и тот перевернулся на бок. – Ну хоть он больше ни одной девицы не осрамит. Мужичье, будь оно неладно!

Взгляд ее вдруг помрачнел, и Барбара одарила Агнес серьезным и совершенно ясным взором. Казалось, старая маркитантка протрезвела в одно мгновение. Она неожиданно сорвала с плеч шерстяной платок и протянула Агнес.

– Вот, надень и проваливай, – пробормотала женщина. – Прихрамывай, чтоб они приняли тебя за меня. – Она подтолкнула ее и тихонько рыгнула, повозку наполнил едкий запах настойки. – Я позабочусь об Агате и мальчишке, обещ-щаю. Ты же выиграла пари, а тебе так и не отплатила… Ну, пошевеливайся. Пока я не передумала!

Она смачно сплюнула, и Агнес пошла прочь. Прежде чем вылезти из повозки, она обернулась еще раз и прошептала:

– Почему?

Матушка Барбара пожала плечами.

– Откуда мне знать? Потому что ты другая?.. Потому что я чувствую, что ты не из нашенских?.. Или потому что я напилась и тоже когда-то была молодой?.. Ну, ступай уже. Я досчитаю до двадцати и начну кричать, что ты прибила Самуэля.

Агнес кивнула на прощание и наконец выбралась из повозки. А обезьяна тем временем визжала, как маленькое злобное дитя.

Когда Матис с Мельхиором побежали на крик, в свете большого костра показались два человека с длинными кинжалами. Матис приготовился было защищаться, но те не обратили на них внимания и пробежали мимо. Мельхиор поставил одному из них подножку. Изрыгая проклятия, мужчина растянулся на земле.

– Прошу прощения, – сказал менестрель сочувственным тоном. – Мы услышали женские крики. Вы, похоже, спешите к ней на помощь. Могу я узнать, что случилось?

– Можешь в зад меня поцеловать! – огрызнулся упавший и быстро поднялся с земли.

Мужчина был невысокого роста и крепко сложен. Он взмахнул кинжалом перед лицом Мельхиора.

– Дай пройти, пока дыру в камзоле не проделал.

– Мы лишь хотим узнать, что случилось, – настаивал менестрель. – Нет причин для грубости.

– Проклятье, я сказал… – начал мужчина, но его товарищ положил ему руку на плечо.

– Будет тебе, Марек, – успокоил он его. – У нас поважнее дела есть. Позже разберемся с этими двоими. Сейчас надо Агнес поймать.

Мельхиор вскинул брови.

– Смотрите-ка, именно эту девушку мы и разыскиваем… – Он невзначай положил ладонь на рукоять шпаги. – Боюсь, настало время объяснить все подробнее.

В этот миг Матис заметил, как от стоявшей неподалеку повозки ковыляет пожилая женщина. Она горбилась и куталась в шерстяной платок, но что-то привлекло внимание Матиса. Казалось, он уже не раз встречал эту женщину. Ее фигура, манера держать платок, светлые волосы, сбившиеся в непослушные локоны…

– Агнес! – закричал Матис. – Агнес!

Он не раздумывая бросился за женщиной. Та остановилась как вкопанная, потом выпрямилась и медленно стянула платок. Матис громко рассмеялся. Это и вправду Агнес! Они ее разыскали! Он прошел за ней через ужасы войны, преодолел сотни миль, и вот она перед ним: ее светлые локоны, веснушчатое лицо, высокий гордый лоб… Матис едва мог поверить своему счастью! Он вскрикнул от радости и распростер объятия.

– Агнес, Господи, наконец-то…

– Берегитесь, мастер Виленбах! – раздался вдруг за спиной голос Мельхиора.

Матис развернулся на бегу и увидел, что один из мужчин бежит к нему. Второй схватился с менестрелем, который успел обнажить шпагу. От соседних костров к ним приближались несколько ландскнехтов.

– Эй, вы! Опустить оружие! – крикнул один из них. – Или доложу профосу, и еще до рассвета будете висеть на ближайшем дереве!

Однако ни Мельхиор, ни его противник не думали прекращать бой. Второй мужчина тоже занес кинжал, готовый броситься на Матиса.

– Дай пройти! – взревел он. – Эта девка убила одного из наших. Встанешь на защиту – станешь соучастником!

Матис остановился и с улыбкой поднял руки, поджидая, пока мужчина подойдет к нему.

– Ну вот, – прохрипел тот. – Знал, что ты образумишься. А теперь помоги-ка…

Без всякого предупреждения юноша со всей силы врезал противнику между ног. Мужчина со стоном сложился пополам. Матис пнул его еще раз.

– Не знаю, что вы творили с Агнес, – прорычал он, одарив лежачего злобным взглядом, – но судя по твоему виду, ничего хорошего. Так что лежи себе тихо, если зубы дороги.

С этими словами Матис бросился к Агнес. Скованная ужасом, та по-прежнему стояла у повозки. Теперь, вблизи, она выглядела совсем маленькой и беззащитной. И двух месяцев не прошло с их последней встречи, но Матис заметил в ее облике что-то взрослое, зрелое, но при этом печальное, словно что-то внутри нее надломилось.

– Матис… – пробормотала она. – Это ты? Здесь? Но… но…

– Я все тебе расскажу, Агнес, – перебил ее юноша и крепко обнял. – Все. Но не сейчас. Для начала нам надо убраться отсюда.

– Согласен. – Подбежавший к ним Мельхиор вернул в ножны окровавленную шпагу и показал назад.

Там в свете костра собиралась толпа. Среди них были дети, женщины и мужчины. Были и несколько солдат, вооруженных длинными копьями – вероятно, из отряда профоса. Они кричали и светили во все стороны факелами и фонарями.

– У наших противников, видимо, были друзья, которые теперь не лучшего о нас мнения, – продолжал менестрель. – Сколько в лагере ландскнехтов? Десять тысяч?.. Нам и в самом деле пора раскланяться. Allez![15]