Воспоминания - Сергей Юльевич Витте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2 марта праздновалось 200-летие правительствующего Сената. По поводу этого события Его Величеству было угодно подчеркнуть хорошее поведение Сената в последние годы, в том смысле, что Сенат более руководствовался целесообразностью и желаниями свыше, нежели законами. Поэтому Государь Император присутствовал при официальном торжестве в самом Сенате, а затем и дал сенаторам в Зимнем Дворце торжественный обед.
Замечательно то, что на эти торжества не был приглашен высокопочтеннейший человек, член Государственного Совета, обер-камергер, министр юстиции Императора Александра II, граф Пален, выдающийся государственный деятель по своему благородству и по своей порядочности, человек, которому Ее Величество, вдовствующая Императрица-Мать, делает визиты и бывает у него. И даже по поводу этого события не вспомнили, что если такой человек до сих пор не сенатор, то только по забывчивости. А между тем по поводу этого торжества такому господину, как нынешний министр юстиции Щегловитов, дали звание статс-секретаря, сделали сенатором.
Кроме того, сделали сенаторами и других лиц, которые, во всяком случае, и менее достойны и менее имеют права, нежели высокопочтенный граф Пален.
В 1910 году член Государственного Совета Пихно, о котором я имел случай говорить в моих воспоминаниях, набрал соответствующее количество подписей и представил в Государственный Совет проект закона, который изменял порядок выборов в члены Государственного Совета от юго-западных и северо-западных губерний.
Дело в том, что по закону каждое губернское земство выбирает в Государственный Совет члена от своей губернии. Этот закон – постоянный, а так как есть несколько губерний, в которых земство еще не было введено, – да и до сих пор в некоторых губерниях оно не введено, – то для таких губерний был установлен временный закон, по которому члены Государственного Совета от этих губерний выбираются не земствами, а съездами землевладельцев.
Так как в северо-западных и юго-западных губерниях масса землевладельцев поляков, то, естественно, члены Государственного Совета от этих губерний почти все были поляки. – Было только одно исключение, а именно: в Киевской губернии был выбран русский помещик граф Бобринский.
Пихно взамен временного закона о выборах в неземских губерниях представил новый закон, который был комбинирован таким образом, чтобы при выборах поляки оставались в меньшинстве, а чтобы были выбираемы русские дворяне.
Нужно заметить, что если в северо-западных и юго-западных губерниях имеют большое влияние польские помещики, то происходит это потому, что они, не имея сколько-нибудь широкого доступа к государственной службе, сидят в своих имениях и занимаются ими, вследствие чего и имеют на местах большое влияние.
Проект закона Пихно встретил возражения членов Государственного Совета, а в том числе и от меня.
При рассмотрении дела в общем собрании явился Столыпин, который высказал в довольно мягкой форме, что, конечно, не вполне естественно, что от западных губерний все члены Государственного Совета – поляки, но, тем не менее, он считает, что не следует принимать закона, предложенного Пихно, так как существующее положение в западных губерниях – временное, и что он, с своей стороны, обязуется в возможно скором времени представить закон о введении земского положения, как в северо-западных, так и южно-западных губерниях.
Вследствие этого закон Пихно не был принят, хотя я уверен, что он не был бы принят и в том случае, если бы Столыпин и не сделал сказанного заявления.
Затем министерство внутренних дел начало разрабатывать закон о введении земства в северо-западных и юго-западных губерниях.
Последовали с мест, со стороны черносотенцев и националистов, – которые, конечно, составляют крайне незначительное меньшинство, но по нынешним временам имеют большой голос, – ходатайства, чтобы закон о введении земства был так составлен, чтобы они приобрели преимущественную, если не исключительную, власть над местными нуждами.
После долгих перипетий Столыпин, конечно, таким тенденциям уступил, так как он видел, что они находят сочувствие в высших сферах.
Поэтому до Государственного Совета дошел такой закон, по которому посредством искусственных комбинаций от земских выборов были, если не устранены, то в чрезвычайной степени ограничены, крестьяне, из которых громадное большинство в этих губерниях составляют русские и православные.
Крестьяне были устранены потому, что ныне мы живем в такое время, когда действует провозглашенный Столыпиным принцип, что государство и государственная власть должны существовать для сильных, а не для слабых, а, как известно, в России почти всю массу населения составляют слабые, и только незначительное меньшинство составляют сильные, преимущественно дворянство.
Само собой разумеется, что если бы на земских выборах был дан соответствующий голос крестьянству, то русские помещики-дворяне, из которых большинство не живет на местах, а служит на государственной службе, и которые купили там имения только для спекуляции, – эти дворяне попали бы в земство только в самом незначительном количестве; земство же преимущественно составило бы русское крестьянство и только отчасти польское дворянство.
Проект Столыпина был составлен с таким расчетом, чтобы польских помещиков по возможности исключить; в особенности же проект этот пугался русского крестьянства, а потому и права русского крестьянства совершенно ограничил.
Проект этот встретил в Государственном Совете решительный отпор.
Крайние правые находили, что вводить земство в этих губерниях совсем не следует, так как губернии эти, в виду разнородности населения, а также особого стратегического и политического их положения находятся совершенно в исключительных условиях.
Умеренные дворяне были против этого проекта потому, что находили невозможным делать различие между дворянами-поляками и дворянами-русскими, не без основания указывая, что такое различие, т. е. различные курии для выбора поляков-дворян и дворян-русских ведут не к объединению дворянства в этих губерниях, а к полному их разъединению, между тем как в настоящее время в громадном большинстве случаев между русскими дворянами и дворянами-поляками существует полная солидарность.
Прения были очень жарки, и я должен был высказать Столыпину многие вещи, крайне для него неприятные. В результате посредством голосования, несмотря на то, что Столыпин пришел давать голоса в пользу самого себя, вместе со всеми своими министрами – членами Государственного Совета, все-таки закон Столыпина был отвергнут.
Столыпин был этим чрезвычайно озадачен и не без основания считал, что главным виновником его провала был я, вследствие моих речей и данных, мною представленных, хотя я в Государственном Совете никогда не принадлежал ни к какой партии и в настоящее время также не принадлежу ни к какой партии, а поэтому говорю лично от себя и только то, что я лично думаю.
По этому законопроекту я участвовал не только в общем собрании
