Кожаный Чулок. Большой сборник - Купер Джеймс Фенимор

— В последний раз умоляю вас остаться с нами, Натти! — воскликнула Элизабет.— Не заставляйте нас горевать о человеке, который дважды спас меня от смерти и верно служил тем, к кому я питаю преданную любовь. Ради меня, если не ради себя, останьтесь! Мне будут сниться ужасные сны,— они еще мучают меня по ночам,— что вы умираете от старости, в нищете, и подле вас нет никого, кроме убитых вами диких зверей. Мне будут всегда мерещиться всевозможные напасти и болезни, которые одиночество может навлечь на вас. Не покидайте нас, Натти, если не ради собственного благополучия, то хотя бы ради нашего.

— Мрачные мысли и страшные сны, миссис Эффингем, недолго станут мучить невинное созданье,— торжественно проговорил охотник,— божьей милостью они скоро исчезнут. И если когда тебе опять приснятся злые горные кошки, то не потому, что со мной стряслась беда,— это бог показывает тебе свою силу, которая привел ла меня тогда к тебе на спасение. Уповай на бога да на своего мужа, и мысли о таком старике, как я, не будут ни тяжкими, ни долгими. Молю бога, чтобы он не оставил тебя — тот бог, что живет и на вырубках и в лесной глуши,— и благословил тебя и все, что принадлежит тебе, отныне и до того великого дня, когда краснокожие и белые предстанут перед судом божьим и судить их будут не по земным, а по божьим законам.

Элизабет подняла голову и подставила старику для прощального поцелуя свою побледневшую щеку, и Кожаный Чулок почтительно коснулся этой щеки. Юноша, не произнеся ни слова, судорожно сжал руку старика. Охотник приготовился отправляться в путь. Он подтянул ремень потуже и еще некоторое время стоял, делая, как всегда бывает в минуту грустного расставания, какие-то лишние, ненужные движения. Раза два он попытался было сказать что-то, но комок в горле помешал ему. Наконец, вскинув ружье на плечо, он крикнул громко, по-охотничьи, так, что эхо его голоса разнеслось по всему лесу:

— Эй, эй, мои собачки, пора в путь! А к концу этого пути вы порядком натрете себе лапы!

Заслышав знакомый клич, собаки вскочили с земли, обнюхали все вокруг могилы, потом подошли к молчаливо стоявшей паре, как будто понимая, что предстоит разлука, и покорно побежали за хозяином. Некоторое время молодые люди не произносили ни слова, и даже юноша скрыл лицо, нагнувшись над могилой деда. Когда мужская гордость победила наконец в нем эту слабость чувств, он обернулся, думая возобновить свои уговоры, но увидел, что подле могилы они. остались только вдвоем, он и его жена.

— Натти ушел! — воскликнул Оливер.

Элизабет подняла голову и увидела, что охотник, уже подходивший к опушке, на мгновение остановился и обернулся. Взгляды их встретились, и Кожаный Чулок поспешно провел по глазам жесткой ладонью, потом высоко поднял руку в прощальном привете, крикнул с усилием, подзывая собак, которые было уселись на землю, и скрылся в лесу.

То был последний раз, что они видели Кожаного Чулка, чье быстрое продвижение намного опередило тех, кто по распоряжению и при личном участии судьи Темпла отправился за ним вдогонку. Охотник ушел далеко на Запад — один из первых среди тех пионеров, которые открывают в стране новые земли для своего народа.

 ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ СПРАВКА

Нью-йоркский издатель Чарльз Уайли 1 февраля 1823 года выпустил в свет третий роман Джеймса Купера «Пионеры, или У истоков Саскуиханны». Весь первый тираж романа — 3500 экземпляров — был распродан за несколько часов. Конечно, сыграло свою роль то обстоятельство, что предыдущий роман Д. Купера «Шпион, или Повесть о нейтральной территории» пользовался большим успехом у американских читателей. Кроме того, газеты перед выходом «Пионеров» опубликовали несколько отрывков из него, и читающей публике не терпелось узнать, что произошло дальше с героиней, которую только что спасли от приготовившейся к прыжку пантеры.

В отличие от предыдущего новый роман Купера описывал не период освободительной войны колоний, а значительно более поздние мирные времена. Действие происходит в 1793 году в небольшом поселке Темплтон, расположенном на берегу озера Отсего. В центре романа—местный судья Мармадьюк Темпл, его дочь Элизабет и влюбившийся в нее пришелец по имени Оливер Эдвардс. Среди жителей поселка — друзья Эдвардса: старый охотник, известный под прозвищем Кожаный Чулок, и индеец Джон, или, как он сам называл себя, Чингачгук, что в переводе с языка делаваров означает Великий Змей.

История любви Элизабет и Оливера, оказавшегося в действительности сыном старого друга судьи полковника английской армии Эффингема, дана писателем на фоне обычной жизни маленького американского поселка. Описания природы, смены времен года, немудреных развлечений поселенцев принадлежат к лучшим страницам романа.

Кожаный Чулок и индеец Джон живут обособленно, не принимают участия в житейской деятельности поселенцев и пробиваются в основном охотой. Оба они знавали когда-то лучшие времена и все еще живут воспоминаниями прошлого, когда храбрость и мужество ценились выше, чем знание буквы закона. Кожаный Чулок кажется многим неприкаянным чудаком, но в то же время он вызывает симпатию своей детской непосредственностью, простотой и необычайной смелостью. Читатель невольно задается вопросом: каким же он был в молодости, как прошла его жизнь, что привело его на окраину Темплтона?

Повседневная жизнь и обычаи первых поселенцев на фронтире даны с такой точностью и таким глубоким проникновением в их сущность и истоки, что западные литературоведы с полным основанием считают роман «Пионеры» «незаменимым документом социальной истории Америки». Особое место романа объясняется не только жизненностью и достоверностью показанных в нем характеров, сцен и событии, но и тем, что они передают дух эпохи.

И вместе с тем в романе впервые в американской литературе показан неразрешимый конфликт между личностью и обществом. Купер хорошо понимал экономические и психологические факторы жизни на фронтире, видел пропасть, разделяющую взгляды судьи Темпла и престарелого охотника Натти Бампо. По своей сути это был конфликт между буржуазной цивилизацией с ее законами и уложениями и правами отдельной независимой личности.

Судья Темпл и подобные ему стремятся к захвату новых земель, к расширению своих богатств и ради этого вырубают леса, осушают озера. Натти Бампо ратует за сохранение богатств природы: «...Перестаньте вырубать леса. Разве птица лесная, да и сами леса—не божьи творенья? Пользуйтесь ими, но не истребляйте без толку. Разве не для того существуют леса, чтобы давать приют зверю и птице? И если человеку нужно их мясо, мех или перья, пусть он ищет их в лесах».

И в конце романа Натти Бампо уходит дальше в глубь лесов, ибо он «рожден, чтобы жить в лесной глуши». — На старом месте осталась могила погибшего в огне лесного пожара Чингачгука. Натти ушел на запад, но стук топора следовал за ним по пятам.

Некоторые американские литературоведы считают «Пионеров» самым слабым романом из пенталогии о Кожаном Чулке. С этим мнением нельзя согласиться. Роман этот точно отражает определенный исторический период в жизни американского общества со всеми его противоречиями и недостатками. В то же время он без излишних красивостей, довольно реалистично показывает жизнь Кожаного Чулка в трудный для него период, когда глаз и рука стали изменять ему и когда его личные помыслы пришли в столкновение с окружающей действительностью. Роман написан занимательно и держит внимание читателя от первых до последних страниц. Более того, он впервые познакомил читателей с героями, которым суждено было возродиться на страницах еще четырех романов Купера и которые принадлежат к тем образам мировой литературы, которые будут существовать вечно.

На русском языке отрывки из романа впервые были опубликованы в двухнедельном литературно-научном журнале «Атеней» в 1828 году. В 1832 году в России вышло полное издание романа в переводе с французского. Впоследствии он неоднократно издавался в переводе с оригинала как на русском языке, так и на языках других народов СССР.