Трон перьев и костей - Келли Сент-Клэр

– До сих пор боишься чернотварей, Сиротка?

Да. Я уставилась на него, мол, ну давай, давай, посмейся. Лан сжал дрогнувшие губы.

Да и пофиг.

У огромного камина, помешивая что-то в здоровенном котле, стояла Жрица.

– Ну наконец-то вы, два дурня, явились, – буркнула она, не повернувшись.

Длинные седые волосы она заплела в косу, ниспадающую до самых колен. Ни следа от горба, который у нее был в фальшивой Андерхилл. Иллюзия или Жрица серьезно занялась йогой?

Меня охватило ужасное желание расхохотаться, и я прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать предательский безумный смешок. Здесь не было ничего смешного. Я выбилась из сил, а адреналин и чувство безопасности – надеюсь, не мнимое – окончательно сводили с ума.

– Не спросишь, почему я сделала то, что сделала?

Жрица повернулась к нам. Один глаз пересекал шрам – этого йога не исправила, – а второй переливался всем спектром цветов. Они перетекали от одного оттенка к другому, постоянно сменяясь.

Мое веселье вмиг улетучилось.

– В смысле, почему вы подставили меня с кровью на ноже?

Жрица усмехнулась, обнажив пожелтевшие зубы.

– Да, кто-то определенно тебя подставил, Одуванчик, но не я.

Лан приподнял бровь, глядя на меня, и одними губами произнес:

– Одуванчик?

Я пожала плечами. Кто вообще, черт возьми, понимал, о чем она?

– Расскажете? Или у нас тут угадайка? Не самая моя любимая игра, замечу. А в последнее время все только в нее и хотят играть.

Наша провожатая тихо рассмеялась, и выражение лица Жрицы смягчилось.

– Вы познакомились с моей подругой. Что о ней думаете?

Странный вопрос, но ладно.

– Она не пыталась нас съесть. За что я весьма благодарна, потому что устала и совсем не хотела бы ее убивать.

Лан поперхнулся.

– Кажется, это не самый лучший ответ, Сиротка, – пробормотал он.

«Подруга» Жрицы изящно шагнула вперед и встала перед нами.

– Я здесь для защиты Жрицы. Как вы заметили, Андерхилл опасна в любое время суток. Люблю старую склочницу, хотя она с каждым днем все больше едет крышей.

Жрица фыркнула.

– Я твоя единственная подруга, тупица.

Кровавая фейри опустилась в кресло в тени камина – чуть ли не единственном месте в огромной комнате, окутанном темнотой.

– Может, я вскорости обзаведусь новой. Может, ею станет юная Каллик.

Сверкнуло белым – кровавая усмехнулась. Ее глаза светились в темноте.

– Лучше быть подругой, чем перекусом, – отозвалась я.

Фейри запрокинула голову и расхохоталась.

– Да, она мне нравится.

Жрица ворчливо фыркнула.

– Я не спрашивала твоего одобрения. Вернемся к делу.

Она проворно зачерпнула что-то из котла и вылила в темно-коричневую каменную миску. Потом протянула ее мне, и у меня тут же заурчал желудок. Сейчас я бы не отказалась и от собачьего корма, а вручили мне нечто противоположное. Темно-фиолетовая жидкость отразила мое лицо словно зеркало.

У меня отвисла челюсть.

– Это то, что я думаю? – Я опустилась на пол перед камином, скрестив перед собой ноги.

– Что там? – спросил Лан, и Жрица хмыкнула.

– Не догадываешься? А девчушка-то смогла.

– У Цинт никак не получается, – тихо произнесла я. – Все пробует и пробует, но так и не…

Я зажмурилась и потянула над миской носом, думая о том, чего мне хочется. Я вдыхала, и запахи менялись, мое желание обрести утешение буквально создавало блюда, которые я жаждала сильнее всего. Я открыла глаза и увидела, что жидкость превратилась в кусок приготовленного на пару палтуса, посыпанного кедровыми орешками и сбрызнутого беарнским соусом.

Мне в руку сунули вилку, я тут же отправила в рот кусочек нежной рыбы, и с губ сорвался стон.

– Один в один как мама готовила.

– Не понимаю, – уставился в свою миску Лан. – Это же просто фиолетовая жидкость?

– Закрой глаза и подумай о том, что хочешь съесть, – пробормотала я с полным ртом идеальной рыбы. – Это бруадар.

Лан вскинул голову.

– Цинт пыталась его приготовить?

– Закрой, блин, глаза, – фыркнула я и вдруг поняла, что уже все слопала.

Вот же… голод никуда не делся.

Жрица забрала миску и снова ее наполнила.

– Держи, грустные щенячьи глазки.

Я рассмеялась, принимая миску обратно. Закрыв глаза, я подумала об эльфийском хлебе Цинт, намазанном черничным джемом. Украдкой глянув, я просияла и вгрызлась в хлеб.

– Прямо как у Цинт, – счастливо застонала я.

Он таял на языке, и на этот раз я не стала спешить, наслаждаясь вкусом.

Лан уставился в свою миску, и я наклонилась посмотреть. Он попытался увернуться, но я успела увидеть ярко-красные ягоды с шоколадом и взбитыми сливками.

– Не думала, что ты сладкоежка. – Я протянула ему половину куска эльфийского хлеба.

Лан, не глядя на меня, взял ломоть и сунул в рот. Жрица лишь хихикнула.

– Да не о еде он думал, девчушка.

Я почти не услышала ее слов, хмуро глядя в свою пустую миску. Желудок-то я набила, но кто знает, когда получится поесть снова?

Резкий удар по голове заставил вскинуть взгляд на Жрицу. Она протягивала мне сумку, которой меня и стукнула. Мою сумку.

– Вот твои вещи. Я перенесла их сюда из убежища. Иди, вымойся. Тут же и книга, которая связывает тебя с подругой. – Жрица вручила вторую сумку Фаолану. – И твои, Неблагой мальчик.

Услышав такое обращение, Лан напрягся.

– Но… – заикнулась я.

Надо было получить ответы и бегом бежать обратно в мир людей. Часики тикали.

– Уверяю, обсудить все успеется. А тебе – исцелиться, Одуванчик. Я скажу, когда наступит момент уходить. А до тех пор… быть может, вы двое сумеете узнать, что же является к вам сквозь тени и мрак. – Единственный глаз, полный несметного множества цветов, уставился на меня. – Это твое затишье перед бурей, Каллик Всех Фейри. Воспользуйся им.

20

Час отмокания в медной ванне, которая от начала и до конца сохраняла идеальную температуру воды, – да, я не чувствовала себя такой расслабленной целых… восемь лет и плюс-минус пару месяцев. Судя по тому, что я добровольно валялась в воде так долго, царство фейри оказывало на меня чудесное, исцеляющее действие. Я еще никогда не ощущала столь глубокого удовлетворения – до мозга костей. И особенно ясно понимала, что впервые в жизни познала истинную Андерхилл.

Справедливости ради, я с трудом вспоминала две экскурсии в царство фейри, которые устроил нам приют, но уж точно не испытывала ничего такого во время тренировок.

Теперь ясно, что старшие фейри вроде Рубезаля мгновенно поняли бы разницу между оригиналом и иллюзией, когда Андерхилл свернула лавочку.

Одно только непонятно – ладно, не только, – это почему Андерхилл оставалась закрытой. Она обладала непостижимой силой. Она же