Таня Гроттер и Локон Афродиты - Дмитрий Емец

Два огненных плевка пронеслись близко от Тани. Третий жаром обдал ей щеку. Защитная смазка вспузырилась. Ожидая новых огненных залпов, Таня забрала еще круче в сторону и мельком оглянулась на Ягуна. Внук Ягге был далеко, и видела она только днище его пылесоса, однако интуиция и опыт подсказали, что Ягун что-то мудрит. И Таня не ошиблась.

Секунд десять спустя Агриппа Эйлах Флюс перестал извергать огонь и сделался похож на большую бестолковую собаку. Дон Жульен удивленно оглянулся на Херц, а затем негодующе замахал руками и кинулся наперез Ягуну. Смысл этой жестикуляции был очевиден. Дон Жульен пояснял, что он и его люди сделают с Ягуном после матча, если он и дальше будет плохим мальчиком и не отдаст ему мячик.

Ягун вздохнул.

– Ты хочешь мячик? Так и быть. Лови! – сказал он и послушно бросил Дону Жульену мяч.

Тот с презрительной ухмылкой протянул руку, но уже в следующий миг с воплем полетел вниз. Мяч же, только что отскочивший от лба Дона Жульена, вернулся к Ягуну.

– Сорри… Это чисто случайно оказался заговоренный пас, – пояснил Ягун в серебряный рупор.

Он атаковал, увернулся от удара хвостом, нырнул под левую голову Агриппы, чудом избежал укуса, закружился в воздушном потоке от крыла и забросил пламягасительный мяч прямо в клацнувшую пасть центральной головы.

Послышался приглушенный хлопок. Агриппа Эйлах Флюс окутался магическим сиянием. Он тут же попытался атаковать Ягуна пламенем сразу из трех пастей – уж больно соблазнительная это была мишень, – однако из его горла вырвался лишь черный, унылый дым.

– Есть! Этот мяч наш! 5:3! – крикнул Калиостров.

Тетя Настурция на радостях обняла его и поцеловала в губы. Калиостров вежливо улыбнулся, позеленел и упал в обморок.

– Чего это он? Не думал, что он такой слабонервный! – удивился наблюдавший за ними Тарарах.

– Слишком мало счастья! Слишком много яда! – со знанием дела пояснила Медузия Горгонова.

– Как ты это сделал? Ягун, как ты вообще пробился к дракону? Ты гений! – пораженно спросила у Ягуна Таня.

Играющий комментатор просиял. К комплиментам он относился тем положительнее, чем глобальнее они звучали.

– Я же не совсем чайник… А если и чайник, то, во всяком случае, электрический. Я создал ложное сознание дракона. Совсем на чуть-чуть, зная, что Херц все равно раскусит. Она и раскусила, но не сразу. Несколько секунд она управляла драконом, которого не существовало. За это время ее с Агриппой зомбирующие связи ослабли… А чтобы восстановить новые, нужно пару минут, не меньше! Ломать не строить, пинать не целовать! – сказал Ягун, горделиво созерцая погасшего дракона.

Однако торжествовать было еще рано. Три мяча оставались в игре, да и счет был не в пользу команды Магфорда.

– Эразм Дрейфус, до сих пор прятавший одурительный мячик у себя в тазике, приходит к выводу, что наступило его время! Вращаясь вместе с тазом – как только голова не закружится, видно, просто нечему кружиться! – он стремительно атакует Гоярына. Милая английская девушка Кэрилин Курло встречает приближающийся таз серией превосходных сглазов. Слышите звуки? Это сглазы, точно пули, барабанят по бортику таза, за которым укрылся хитрый и коварный гном. Осторожный Дрейфус предпочитает лишний раз не высовываться из таза. Лишь изредка, явно глумясь, он показывает кончик своего колпачка или носок ботинка. Помните детский стишок? «Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу?»

Замерзайло и Энтроациокуль устремляются на помощь Дрейфусу. Снежная метель залепляет Кэрилин глаза. Пока Кэрилин пытается смахнуть снег с ресниц, Энтроациокуль, стремительно появившись прямо под ней, зачем-то подносит руку ко рту. Бабуся, ахтунг! Поздно! Курло замирает. Чародейская игла вонзается ей в руку. Какое-то время Кэрилин находится в замешательстве – должно быть, пытается бороться с действием магии, а затем, перепутав все на свете, атакует Трумэна Душа, только что выпущенного на поле, превосходным сглазом. Метла Душа ломается сразу в трех местах. Тем временем Дрейфус, пересидев в тазике огненную струю Гоярына, забрасывает ему в пасть одурительный мяч. Магия еще не сработала, а таз, встреченный ударом хвоста, совершает экстренную посадку на песочек. Дрейфус выбирается из него и сердито смотрит наверх… Вспышка! Магия одурительного мяча охватила Гоярына! Кошмар! Мало нам было спятившей Курло! Теперь у нас еще и спятивший дракон!

Сообразив, что это может означать для Лотковой, которая все время держалась рядом с Гоярыном, Ягун бросился к ней.

– Улетай, Катька! – заорал он.

Было поздно. Гоярын ударил Лоткову крылом. Ее пылесос задымил. Спасаясь от струи пламени, которая вот-вот должна была последовать, Катя спрыгнула с пылесоса и уже у самой земли открыла платок-парашют. Ветер надул его, и она приземлилась вполне благополучно.

– Отлично продумано! Открой она платок чуть раньше – дракон бы ее поджарил или перегревшаяся Курло шарахнула бы запуком!

А так тютелька в тютельку! – оценил Ягун. – Моя жена будет если не умнее меня, то, во всяком случае, предусмотрительнее. Женский ум – штука особенная. Чаще бывает или слишком большой градус, или слишком маленький. А вот Катька умна в самую точку – правильно, общепопулярно, без закидонов. Для семейной жизни о большем и мечтать нельзя.

Лоткова, спокойно шествовавшая к скамье запасных, посмотрела на играющего комментатора и вздохнула. Она привыкла к тому, что Ягуна нужно слушать не столько ушами, сколько сердцем.

– 6:3. Чихательный и обездвиживающий мячи до сих пор в игре, – продолжал Ягун. – От того, какому дракону их скормят, зависит судьба матча. Это так банально, что вполне сойдет за глубокую и оригинальную мыслю. Советую всем записать в свои блокнотики… Рамапапа, Замерзайло, Энтроациокуль и Умрюк-паша атакуют Гоярына. Чихательный мяч у Умрюка. Изредка бабай с ухмылкой перебрасывает его гандхарву Рамапапе. Замерзайло и Энтроациокуль и не пытаются завладеть мячом. Они мчатся вперед, явно намереваясь заняться Гоярыном и отвлечь его, пока остальные забросят мяч.

Бедолага Гоярын, охмуренный одурительным мячиком, бесится и играет в Герострата со всеми подряд. Хоть у него и одна голова, зато какая! Соваться к нему крайне опасно. Замерзайло вновь рассыпается ледяной крупой. Он стремится запорошить дракону глаза. Одновременно он пропускает вперед Энтроациокуль, которая пытается уколоть Гоярына своим заговоренным шестом. Нет, наглость-то какая, а?

Таня и Пуппер бросились к Гоярыну, стремясь прикрыть дракона, который ничего не видел в этой ледяной завесе. Помогая им, джинн Фарух выдохнул струю пламени – пусть не такую, как у Гоярына, но достаточную, чтобы растопить ледяную магию Замерзайло. С воем Замерзайло вновь собрался воедино. Теперь он стал вдвое, даже втрое меньше. Две трети его были растоплены пламенем джинна, стали водой и ушли в песок.

– Эдакое финальное размышление на тему гномика! – подытожил Ягун. – Теперь, чтобы восстановиться, Замерзайле придется вернуться в родную Антарктиду. Хотел бы я стать огнедышащим джинном! Пусть не в этой жизни, так в следующей! Но что это? Гоярын бросается в атаку и встречает Энтроациокуль мощным ударом хвоста. Ее шест ломается, и ведьма выбывает из игры… Хоть одна хорошая новость. Но кто же все-таки отберет мяч у Умрюка и у Рамы, который чей-то там папа? К гандхарву и бабаю просто так не сунешься. Эта парочка подкрадывается к нашему дракону. Им всего-то и осталось, что спровоцировать его на метание огня и затем, пока он не захлопнул пасть, атаковать… Отважный Пуппер стрелой налетает на Рамапапу, однако гандхарв бесцеремонно сгребает его за шиворот и пытается сбросить с метлы! Со стороны это выглядит, словно спятившая горилла из зоопарка поймала третьеклассника! Протестую, это не драконбол! Это избиение малолетних!

На Рамапапу пикирует Танька, но прежде, чем ей удается вырвать мяч, гандхарв касается струн своей лютни! Ого-го, лютня против контрабаса! Это круто! Это вам не какой-нибудь барабан против губной гармошки! Но, увы, на этот раз не повезло! На Танькином контрабасе лопаются сразу две струны, и его относит в сторону. Бедная, бедная Танька! Беднее тебя по жизни только бедная Лиза!.. Гандхарв доволен. Он лучится от счастья, как фонящий реактор! Дайте мне стаканчик атомов, профессор!.. Эй ты, Умрюк! Живее всех живых, тупее всех тупых! Не ломай нам Пуппера!.. А-а-а!

И, забыв о рупоре, Ягун ринулся в бой. Таня беспомощно посмотрела на контрабас. Без двух струн он, хотя и держался в воздухе, утратил прежние скорость и маневренность. Теперь он летал не лучше, чем пружинный диван, который брали напрокат пожилые ведьмы, отправляясь на Лысую Гору.

Тане хотелось заплакать! Да что же эта сборная мира делает! Превратила матч в какие-то магладиаторские бои!

Она скорее почувствовала, чем увидела, что кто-то возник рядом. Она повернула голову и увидела ободряющую улыбку Нутто-Гнутто. Если, конечно, жуткую многозубую улыбку бабая кто-нибудь способен был назвать ободряющей. Для этого нужно было иметь воображение.