Перед бурей - Иван Майский

тигантской системы «центрального отопления» солнечную

энергию или тепловую энергию расплавленных масс в нед

рах земли? Ведь если бы удалось осуществить что-либо

подобное, тундры растаяли бы, и в Якутске можно было

бы разводить апельсины и виноград! Колоссальные терри

тории благодаря искусственному изменению климата были

бы открыты для использования человечеством. Опять-таки

в условиях капитализма или переходной эпохи смешно

.122

говорить о возможности столь грандиозного предприя

тия. Но позднее, в условиях развитого коммунистическо

го общества, — почему бы и нет? Стало быть, и тундры

можно рассматривать как потенциальный резерв человече

ства».

Мысль, однако, и на этом не успокаивалась:

«В отроческие годы я читал, что рано или поздно — че

рез сотни тысяч и миллионы лет — Солнце должно по

тухнуть и на Земле должна прекратиться всякая жизнь.

Теоретически это несомненно так. И сейчас, с нашими

нынешними навыками мысли, нашими нынешними техни

кой и наукой, мы даже и подумать не можем, что в ука

занных условиях человечеству не останется ничего больше,

как только умереть. Но так ли это? Разве не возмож

на борьба против угрожающей человечеству гибели? Раз-

ве так уж невероятно, что человеческий разум, прошед

ший школу бесчисленных поколений коммунистического

общества, сумеет найти пути и средства для сохранения

жизни на земле даже после угасания Солнца?..»

Там же, в Монголии, вернувшись к поэтическим увле

чениям детства (о чем речь будет ниже), я написал дра

матическую поэму «Вершины». Нe мне судить о художе

ственных достоинствах этого произведения, — весьма ве

роятно, что таких достоинств у него даже совсем нет, —

однако, независимо от этого, оно является прекрасной

иллюстрацией к только что высказанной мной мысли. Один

из героев этой поэмы, между прочим, говорит:

Я верю в человека! Мать Природа

Его в порыве страсти вдохновенной,

Как дивный перл творенья, родила,

Ему бессмертный Разум подарила

И над собою власть ему дала.

С тех пор сквозь даль и мрак тысячелетий

Шел человек, чело поднявши гордо,

Все выше и вперед. Одна победа

Сменялася другой, другая — третьей,

И не было, и нет, не может быть

Конца его триумфам дерзновенным!

Он покорил огонь, заставил землю

Родить плоды, деревья же давать

Ему приют от бурь и непогоды.

Он возложил покорности ярмо

На птиц, животных, превратил пустыни

В цветущий сад, из темных недр земли

Металлы добыл, корабли построил,

Избороздил из края в край моря,

123

Прошел пески, снега, равнины ледяные

И лентами железными путей

Весь шар земной, как сеткой, опоясал.

В стремленьи вечном к власти и господству

Он победил могучие стихии,

Как птица легкокрылая, прорезал

В стремительном полете глубь небес.

Как рыба, опустился дерзновенно

В таинственные бездны океана.

Рукою властной молнию смирил,

Ей повелев слова его и мысли

По миру разносить, давать тепло и свет.

В ничем неутолимой ж а ж д е знанья

Он облетел на легких крыльях духа

Пространства бесконечные вселенной,

Измерил солнце, звезды сосчитал,

Познал движенья вечного законы

И в капле вод пытливо подсмотрел

Рожденья жизни тайну роковую.

Исполненный святого недовольства,

Всегда мятежно нового взыскуя,

Оковы прошлого он смело разрывал

И разбивал, не ведая пощады,

Вчерашние кумиры. Он творил,

И низвергал, и вновь творил богов!

И с этой долгой битве с Неизвестным

Он закалил свой дух, я, как орел,

Смотреть он научился, не мигая,

Великому Неведомому в очи!

Я верю: нет, не может быть границ

Могуществу и власти человека!

Нет воле его царственной преград!

И вы могли подумать, что земля

Останется всегда юдолью скорби?

Что солнце не взойдет над ней вовек?

Как? Человек, сумевший в быстром беге

Тысячелетий кратких покорить

Своей могучей воле землю, воду,

И воздух, и огонь, и глубь морей,

Сумевший потрясти престолы неба,

Разбить оковы духа, без числа

Свершить чудес, проникнуть в тайны мира,

Ужели он не сможет, не сумеет

Изгнать из жизни властною рукою

Нужду, печаль, лачуги бедняков,

И тяжкий труд, и слезы, и проклятья?

Ужель он не сумеет превратить

Долину мрака, полную страданий,

В горящее огнями царство света,

Свободы, счастья, красоты?..

Нет, нет! Я верю в человека! Верю

В его могучий Разум! Он все может!

Он победит!

Когда теперь я пытаюсь анализировать, откуда пришло

ко мне все это: и безграничная вера в человеческий ра

зум, и мысли о перестройке земли и изменении климата,

и твердое убеждение в осуществимости царства радости и

счастья на нашей планете, и многое другое, — для меня

становится совершенно ясным одно: все это берет свое

начало в тех полудетских увлечениях наукой, и прежде

всего астрономией, которые так ярко окрасили мое отро

чество и раннюю юность.

12. В ПОИСКАХ ОГНЕЙ ЖИЗНИ: ПОВОРОТ

К ОБЩЕСТВЕННОСТИ

Лето 1898 года овеяно в моей памяти какими-то осо

бенными ароматами теплоты и задушевности. Вместе с тем

это было важное и знаменательное лето в моей жизни.

В нем отсутствовали крупные события или яркие впечатле

ния, как в годы моих поездок в Верный или на арестант

ской барже. На поверхности вое было тихо, спокойно,

почти однообразно. Но зато в глубине шла неустанная, ин-

тенсивная работа. Рождались новые мысли. Пробуждались

новые чувства. Намечались новые пути развития. Огни

жизни постепенно подымались над моим умственным го

ризонтом...

В это лето я совершил свою первую большую поездку

один. Еще зимой Пичужка усиленно звала меня на кани

кулы в Москву. Мне тоже очень хотелось ее повидать.

Решено было, что с окончанием ученья в гимназии я по

еду к родственникам, — и поеду самостоятельно! Эта

мысль заранее приводила меня в состояние особого подъ