Псы Господни (Domini Canes) - Александр Уралов

— Солдатики… солдатушки — бравы ребятушки… — пробормотал человек, осторожно и тщательно поддёргивая край шторы, — Это хорошо, что солдатики… надеюсь, что хорошо. Всё, какая-никакая организация…

Он потащился на кухню и открыл холодильник. Хотелось поесть чего-нибудь лёгкого. Собственно говоря, даже не поесть, а полакомиться. Жаль, газовая плита не работает. Как на прошлой неделе грохнуло неподалёку, так и всё — нет газа. Утечка, скорее всего. Неприятно — местное телевидение исчезло. Вещают сплошь только федеральные каналы. А то бы местные журналистики рассказали, что и как там так сильно бабахнуло. Даром, что до Пришествия в городе с полдюжины местных телевизионных новостей насчитывалось… не говоря уж о радио.

Съев кусочек сыра, человек вернулся в комнату. Небольшой ночничок уютно горел над диваном. Кот по-прежнему спал, до отвала налупившись обрезков говядины, принесённых недавно внучкой.

— Эй, — позвал кота человек, — хватит дрыхнуть, Кузя! Смотри, так и проспишь Царствие небесное!

Он сел и откинувшись на подушки, чтобы не сильно ныла спина, раскрыл книгу.

— Итак, продолжим. Открываем наугад… кхм… и смотрим. Ох, ты… прямо в точку… в самую струю!

Он пожевал губами и нараспев начал читать.

— И отвечал Иов, и сказал:

…Знайте, что Бог пригнул меня

и набросил на меня Свою сеть!

Я кричу: «Насилье!» — но ответа нет;

вопию, но правды не нахожу.

Он запер мой путь, чтобы мне не пройти,

и на тропы мои навёл мглу…

Сотовый запищал, оборвав чтение Книги Иова. Звонил один из бывших студентов. Человек невольно приосанился, прокашлялся и, придав голосу благородные преподавательские нотки, сказал в трубку:

— Алло! Здравствуйте, Сентряков! Слушаю вас! Нормально, вполне нормально. Нет, эвакуироваться не хочу… я уж здесь как-нибудь… по-стариковски. Ну-с, как ваши дела?..

Анна (сны)

Большая рыжая сука внимательно следит за своими щенками. У них начали резаться первые молочные резцы — даже не клыки ещё.

Она нашла где-то и приволокла им старую лыжную палку без наконечника и пластикового кольца. Пусть грызут податливое дерево. Щенки дружно накинулись на новую забаву. Старший, с белым пятном на груди, довольно жуёт петлю из жёсткой ткани: самое лакомое место — пропахшее потом и пропитанное солью человека. Он ворчит и не подпускает остальных щенков.

Сука не мешает ему — она знает, что этот будет самым сильным и умным. Она расслабленна и спокойна. Только уши насторожённо подрагивают и блестят карие с зелёными искорками глаза.

«Не знаю, как часто смогу теперь делать записи. Времени совсем нет. Забежала домой на минуточку — полить жасминчик, переодеться, в миску положить огрызки от вареной курицы…

— Анна, я в вашу квартиру без вас больше не пойду — там какой-то кот на кухне, он на меня шипит.

— Да нет там никого, Мёрси, что ты выдумываешь?

— Я что слепая? Сами не знаете, что у вас дома делается…

— Ну, хорошо, в следующий раз вместе пойдем. Только не огрызайся, пожалуйста, лучше помоги мне…

— А я вообще не пойду, мне и тут нормально. У вас там ещё и туман возле самого подъезда.

… варёной курицы для кота. Раз уж он тут без меня резвится. Да, странно всё. Ну, ладно — коротко о главном. Вроде как исторические хроники, ха-ха! «Старые песни о главном». Хотя тут уже не поймёшь — что главное, а что просто необходимость…так быстро завертелось всё…

Поселились мы все в детском саду. Иначе не получается. За ребятишками постоянный присмотр нужен, а от Ильи толку совсем нет, хотя с детьми он нормально сидит, приглядывает. Они Илье нравятся, да и малышня к нему спокойно относится. Мёрси сама ещё ребенок, Саша молодец, конечно, но ему надо всё время говорить, что сделать… да и рук у него всего две, а дел — море.

Детей мы устроили в спальной группе на втором этаже — там кроватей достаточно. Для Ильи Саша притащил кушетку из медкабинета. Сами спали кое-как вповалку на ковре. Надо что-то придумать к вечеру — так невозможно.

Ребятишки всё утро провели на улице, возясь во дворе возле мангала и костра. Они такие славные, все! Только почему-то иногда замирают и будто слушают что-то в себе… не по-детски как-то. Хотя… я уже ничему не удивляюсь. Леночка — белокурочка всё время порывается мне помогать, бегает тихим хвостиком. Милая девочка, всегда о такой дочке мечтала…

Прямо душа болит за них всех! Илья и Пёс присматривают за детворой. Молодцы — справляются. Илья читает книжки и рассказывает какие-то забавные истории. Со двора то и дело слышен чей-нибудь смех. Хорошо — жизнь!

Мёрси и Сашу я отправила с утра в магазин за самым необходимым. Мёрси заупрямилась и долго ворчала. Саша растерянно улыбался. Пришлось написать список — что взять, и объяснять, как вести себя с туманом — близко не подходить, руками не трогать. Кстати, сам туман на удивление смирный сегодня. Из углов не высовывается, детей не пугает. И на том спасибо. Мёрси сказала, мол, погодите, он ещё себя покажет. Ну, пришлось ответить, что я тут не первую неделю живу и тоже много чего насмотрелась.

Попыталась уговорить Мёрси снять пистолет вместе с кобурой. Ну, не стреляют патроны — это даже и к лучшему! Дети всё-таки… мало ли что. Нет, упёрлась намертво. Впрочем, она пистолет из кобуры не достаёт, пусть уж ходит с ним, раз девочке так спокойнее…

Саша принес воды — ей-богу, полцистерны, не иначе! Вот силища! Мёрси помимо прочего прихватила одежды и белья своего размера. Гордо ушла переодеваться — теперь хоть на девушку похожа стала. Очень привлекательную, кстати. Эх… «где мои семнадцать лет?» — как в песне поётся…

А вообще — дурдом! Ты хотела людей, Анна? Вот и получай — с головной болью впридачу. Один инвалид, другой на голову странный, девчонка — капризный подросток и семеро малышей. Наслаждайся, дорогая! Курить, что ли начать от такой жизни? Шучу.

Постоянно греется вода. Огромное количество горячей воды! Хорошо, что на кухне был приличный запас. Постоянно готовится какая-то еда. Рисовая каша на разведенном сгущенном молоке. Куриный суп, отварная картошка.

…пюре бы сделать с котлетками домашними — ребятишкам. Но — нет, это невозможно — немыслимый труд!..

С ужасом понимаю, что не сегодня-завтра придётся готовить на костре. Штакетники ломать… мебель… книги. Мёрси сказала, что у них керосинка была, да впопыхах-то и забыли. Впрочем, я думаю, что оно и к лучшему. Керосина всё равно нет… а насчёт бензина я что-то очень сомневаюсь.

Попросила Мёрси курить на наружной пожарной лестнице. Там и банка стоит… видимо, воспитательницы покуривали. Илья тоже туда ходит, кстати. А то сигаретный дым тянет по всем коридорам. Не очень им, наверное, приятно — курить и видеть под собой лишь слабые очертания детской площадки… но пусть уж терпят.

А в окна второго этажа, кстати, теперь всё видно так, как оно и существует в реальности (хм…хм…) то есть, туман. Жаль. Раньше хоть и страшновато было, но всё же — солнышко!

Надо же, в этом мире у меня уже появились «раньше» и «давно»…

Перед сончасом вместе с Мёрси по очереди ополоснули детей в ванной на кухне. Вообще-то она (Мёрси) молодец, если захочет, конечно. Руки у неё не к попе пришиты, как это частенько бывает у красивых одиннадцатиклассниц. Ну, а потом уж и Саша с Ильёй долго брякали ковшиком — плескались. Из кухни при этом доносился отборный мат. Это Илья… сквернослов, понимаешь ли. С инвалидами с детства частенько так. Надо же мужчиной себя показать… хотя бы в этом. Мы — дамы — ушли наверх укладывать ребятишек. Джентльмены объявились примерно через полчаса. Илья — освежившийся, с влажными волосами, но злой, как… как… ставлю прочерк.

… он симпатичный… если бы не изуродованная рука и вывернутые ноги! От девчонок бы отбоя не было…а сейчас, при наличии всего двух мужчин на всю жизнь… хотя — какие тут девчонки… кроме Мёрси…

Саша — мокрый с ног до головы, весь забрызгался. Я спустилась в кухню — батюшки светы! Весь пол залит водой, ужас, сколько извели! Ну, сами извели, сами и принесёте. В большой кастрюле с надписью «компот» (кошмар!) в чистой воде прополоскала кое-что из детского. Саша развесил бельишко на шведской стенке в спортзале и притащил три ведра мыльной воды в туалет, для смыва. Теперь нас много и все вместе живём — только успевай, таскай наверх воду.

Загадка: в аквариумах ни одной рыбки или, там, улитки. Думала — померли, бедные, ан нет! Исчезли. Кот, что ли сюда заходит и свежей рыбкой питается? То-то он кочевряжится — не ест у меня, толком, ничего! Ах, загадки, загадки… (грустный смайлик)