Кровь за кровь - Виталий Гладкий

Моя ненаглядная настолько испугалась, что тут же оставила все свои сексуальносемейные притязания и начала отпаивать меня какими-то отварами – с ложечки, как ребенка. Остаток ночи прошел в милой патриархальной обстановке: я храпел, положив многострадальную головушку на колени своей персональной Дульсинеи, а она, умиротворенная нежданной и негаданной идиллией, тихо роняла счастливую слезу на чалму из бинтов, скрывающую под собой рану современного Дон Кихота, сдуру налетевшего кувшинным рылом на мафиозный забор.

В конторе, слава Богу, меня не ждали. Ну, те, которые… в общем, при погонах. Если так пойдет и дальше, подумал я, усаживаясь на диван, то мне придется завербоваться куданибудь в Зимбабве наемником – лишь бы не видеть наших доблестных защитников правопорядка, которые, будто сговорившись, устроили на меня настоящую травлю. И это при том, что я еще ничего не успел натворить.

Плата пока не было. Марк, погруженный в свои бредовые идей, лишь что-то буркнул в ответ на мое приветствие и скрылся за дверью электронной кельи. Башка уже не болела, но в голове стоял тихий гул, и мне страсть как хотелось облегчить страдания хорошей дозой чего-нибудь эдакого. Меня сдерживала лишь необходимость соблюдать приличия – я дал своим партнерам по бизнесу торжественное обещание, что на оперативки буду являться трезвым и даже здравомыслящим. Интересно, что запоет Плат, когда узнает о моих ночных похождениях! Я бы на его месте уволил Стаса Сильверстова по статье.

Серега появился на пороге конторы ровно без пяти девять. Он выглядел бодрым и хорошо отдохнувшим. Я знал, что последние три дня он находится в злорадно-приподнятом настроении – его блудливая женушка Машка, разочаровавшись в кобелях, искавших ее благосклонности когда она была в замужестве, а теперь вдруг сделавших ноги, решила сделать крутой поворот и сдаться на милость законного супруга. И теперь Плат с мстительным равнодушием каждый вечер выслушивал слезливо-сопливые покаянные речи падшей жены, после чего спал как убитый. Один. Как стойкий оловянный солдатик.

Мы с Марком даже заключили пари – на сколько дней у Сереги хватит терпения изображать из себя крутого и независимого мужика. Я застолбил недельный срок, а Маркузик – чертов подхалим! – утверждал, что Плат продержится как минимум месяц.

– Ты чего такой бледный? – мимоходом спросил Серега и плюхнулся в свое козырное кресло.

В пику моим непомерным расходам на сыскную деятельность он со зла пошел в магазин офисной мебели и прикупил себе настоящий кожаный шедевр, мечту бюрократа – кресловертушку с дубовыми подлокотниками и высокой спинкой; это чтобы можно было в рабочее время дремать спокойно и с комфортом. Я, конечно, почувствовал себя уязвленным, но смолчал, решив, что его покупка может стать для меня неплохим козырем – когда меня в очередной раз начнет гонять по кочкам главный финансист О.С.А. господин Кузьмин.

– Нездоровится… – ответил я и не удержался, чтобы не пощупать на макушке место ушиба, заклеенное пластырем; чалму из бинтов я снял, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Тру-ля-ля… Тру-ля-ля… Завтра грабим короля… – Плат, перевирая слова и мотив, запел известную песенку из мультфильма "Бременские музыканты".

Он был в приподнятом настроении, а потому ничего вокруг не замечал.

– Ты никак сошелся с Марьей? – поинтересовался я осторожно и с надеждой – выигравшему пари полагалась приличная сумма, жалование за две недели, и мне очень хотелось насолить нашему гению-всезнайке Маркузику.

– Стас, я понял, что был не прав! Все, довольно ссор и недоразумений. Мы помирились, она уже переехала ко мне… и жизнь стала прекрасной и удивительной. И-ех! – он издал такой молодецкий вопль, что даже Марк высунул смуглую физиономию из своей норы.

– С чем тебя и поздравляю, – сказал я и, заметив, что Маркузик вознамерился потихоньку заползти обратно, скомандовал: – Стоять! Ко мне, шагом марш! Марик, настоящего мужчину украшают не только женщины, с которыми он ходит под руку, но и вовремя оплаченные долги. Извольте, господин хороший, к барьеру.

– Сильвер, это несерьезно… – жалобно заныл этот пройдоха, жлоб в пятом поколении. – Мы ведь шутили…

– Судьба друга – это не шутка, позволь тебе заметить. Ладно, кончай базар-вокзал и тащи сюда мои бабки. Вечером отметим окончание капитального ремонта семейной жизни супругов Платоновых. Я теперь богатый, так что финансирование мероприятия беру на себя.

Марк повздыхал еще немного, но я был неумолим, и он, с видом осужденного к высшей мере, потащился в свои закрома за презренными бумажками, без которых в нашем сумасшедшем мире и шагу не ступишь.

Вдруг я заметил, что Плат несколько увял и смотрит на меня очень пристально, будто целясь. Все-таки до него кое-что дошло…

Я приложил палец к губам – молчи! – подошел к столу и написал на клочке бумаги:

"Нужно поговорить. Не здесь. Есть очень серьезная проблема".

Серега кивнул и поднялся.

– Собирайся, едем, – сказал он и направился к выходу.

– Куда? – спросил я, продолжая его игру.

– Дела, брат, дела. Сегодня нам предстоит много работы. И большей частью на колесах.

Да, работы и впрямь непочатый край… Знал бы ты, в чем она состоит, подумал я. Твой друг Сильвер в очередной раз вляпался в дерьмо и теперь нужно думать, как его отмыть или куда спрятать, чтобы не нашла никакая ищейка.

С некоторых пор мы перестали обсуждать серьезные вещи как по телефону, так и в конторе. Несмотря на то, что Маркузик проверил самым тщательным образом весь наш офис на предмет различных закладок – "жучков", "клопов" и прочая – полной уверенности в том, что нас не прослушивают, ни у меня, ни у Плата не было. Возможно, мы перестраховывались, но ощущение "чужого уха" все больше и больше овладевало нашим сознанием, совершенно не считаясь с элементарной логикой и горячими доводами Марка, который бил себя в грудь и рвал тельняшку, доказывая, что его прибор для обнаружения подслушивающих устройств – само совершенство и работает со стопроцентной гарантией.

Мы сели в "жигуль" и рванули в сторону центрального городского парка. Там были много достаточно укромных уголков, которые так и напрашивались на роль хранилищ сокровенных тайн. Чем и пользовались в свое время мы, а нынче – молодая, но бойкая поросль.

– Что у тебя стряслось? – В голосе Плата звучали тревожные нотки.

Он знал, что я никогда не буду поднимать шум из-за пустяков.

– Да так, ничего особенного… Голова болит, – ответил я; и опять, как и в конторе, сделал предупреждающий жест – ни звука!

– Выпей таблетку анальгина… – Серега врубился моментально и похлопал меня по колену – мол, все понял, буду нем, как рыба.

Марк проверял и арендованный у Боба "жигуль". Однако и тут его ждало фиаско – изобретенный нашим гением прибор лишь вяло бибикал и успокаивающе подмигивал зеленым светодиодом. Но если за контору я все-таки был более-менее спокоен, хотя полностью и не исключал вероятность наличия какой-нибудь очень хитрой "блошки", пристроенной умельцами на службе у мафиозо в укромном уголке, то насчет машины мои сомнения росли не по дням, а по часам. Спрятать миниатюрный микрофон в этой куче начинающего ржаветь железа было раз плюнуть. Поди знай, куда его воткнули; может,

"жучок" вмонтировали в рукоятку рычага переключения скоростей или в руль, а возможно в подголовник сидения. Для того, чтобы найти его, нужно по меньшей мере разобрать "жигули" по винтику, а что не разбирается – распилить ножовкой.

Мы уже выехали на проспект Победы, как меня будто шилом ткнули снизу. У нашей "семерки" имелось два зеркала заднего вида по бокам плюс третье в салоне. У меня уже вошло в привычку при посадке в "жигуль" устанавливать зеркало с моей стороны так, чтобы я мог наблюдать за тылом. Так, на всякий пожарный случай. Я знал, что Плат – достаточно внимательный водитель и постоянно проверяется на предмет "хвоста" /по крайне мере, начал проверяться после моей одиссеи/, но мне также было хорошо известно железное правило диверсантов: один глаз – хорошо, два – еще лучше, ну а четыре – вообще кайф.

И как раз сегодня Плат не заметил, что нас ведут две машины, периодически меняющие друг друга – темно-синий "фольксваген" и белая "девятка". Возможно, и я дал бы маху, но на одном из перекрестков, задумавшись, Серега проскочил на красный свет. Он, конечно же, в этот момент не смотрел в зеркало заднего вида, ему было не до того – наш "жигуль" едва не вмазался в сверкающую никелированными деталями черную "волжанку" и Плат проявлял чудеса изворотливости, объезжая резко затормозивший членовоз, как в свое время называли эту модель ГАЗа трудящиеся страны Советов.

"Девятка", которая находилась позади нас, рванула с места так резво, что успела проскочить буквально в считанных сантиметрах перед тупым носом "джипа", мчащегося на всех парах. Я поневоле вздрогнул – доля секунды и на перекрестке было бы море крови и несколько трупов. Вздрогнул и подумал: какого хрена водителю "девятки" вздумалось повторить "подвиг" Плата? У Сереги все-таки был оправдательный мотив – он продолжил движение на желтом свете светофора. А вот шофер "девятки" в наглую попер на красный, и это при том, что он хорошо видел как Плат занимается трюкачеством, чтобы избежать столкновения.