Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
… В этот день Джовано поехал проведать Ромео, конечно же он не забывал о своём лучшем друге, они переписывались и захотели увидеться, а Генриетта Риччи в это время решила устроить чаепитие со своей давней подругой, графиней Иветтой.
Надо сказать, Иветта была молоденькой избалованной титулованной дамочкой двадцати пять лет, и выглядела для той моды просто роскошно: её волосы были собраны в сложную высокую причёску и напудрены, на припудренном лице красовались алая помада и кокетливая мушка, на шее висело аметистовое колье, подарок от мужа, пожилого графа. А её пышное сиреневое платье с обилием синих бантов, воланов и голландского кружева могло бы послужить предметом зависти для многих женщин, только не для Генриетты. Юная леди имела, как дворянка денежное состояние в пять раз больше, чем те деньги, что давал Иветте муж и, когда считала необходимым, могла приобрести себе наряды дороже в несколько раз. Вот и сейчас на Генриетте был очень дорогой и изысканный наряд: пышное платье из дорогого вишнёвого шёлка с парчовыми золотыми вставками на лифе и юбках и маленькими кружевными бантиками, а модную причёску из каштановых волос дополняло павлинье перо, что сочеталось с изумрудным ожерельем на изящной шейке. Они так сильно контрастировали: природная благородная красота Генриетты, и кукольная неестественная красота Иветты…
– Генриетта, подруга, а что ты замуж не выходишь? Тебе уже двадцать лет всё-таки, да и у тебя такое роскошное приданое, могла бы удачно замуж выйти, ты же в Венеции самая завидная невеста… – спросила вдруг внезапно в разгар беседы Иветта.
Генриетта слегка разрумянилась от такой неловкой ситуации, опустила смущённо в пол взгляд своих больших шоколадных глаз и ответила:
– Знаешь, Иветта, я тебе доверю один свой секрет, как давней подруге, всё-таки четыре года дружим, я сомневаюсь, что меня теперь кто-то знатный и уважаемый возьмёт замуж, я уже не такая завидная невеста, как раньше, а, если быть честной, я уже не невеста, а женщина. У меня сейчас роман с известным любовником-куртизаном Джовано Казановой, ты, скорее всего, наслышана о нём от светских знатных дам…
– Ой, – тут же жеманно удивилась Иветта, – Как интересно! Сам великолепный любовник, виртуоз интима, самый известный куртизан Италии, у которого, говорят, было уже сто женщин, Казанова!!! Ой, Генриетта, взяло меня женское любопытство, хочу я снять его хоть на одну ночь! Дай мне его хоть на один разочек! Он дорого берёт за ночь?
– Хм… – прокашлялась Генриетта, не ожидая такой наглости от подруги, – он берёт пятьсот луидоров за ночь, но я не решаю такие вещи за него ни в коем случае, я не знаю, как он отреагирует на такое предложение, его это может и оскорбить. Если наберёшься храбрости, можешь попробовать намекнуть, но я думаю, его это только обидит, потому что мы с ним же пара, да и, если так поступишь, сразу станешь мне бывшей подругой…
Надо сказать, Генриетта была не совсем уверенна в своих словах, просто Джовано хоть уже три месяца состоял с ней в отношениях, она видела, с какой любовью и нежностью он относится к ней, но, вдруг она ошиблась, считая, что он в неё влюбился? Ведь он так избалован вниманием женщин, не привык к продолжительным отношениям, а Генриетта ещё совсем юная, как женщина, неловкая в постели, а вдруг, когда такая яркая и смелая женщина предложит ему отношения, не потянет ли его к более бойкой и созревшей?
… В роскошной гостиной повисло тяжёлое напряжение, как перед грозой, но только на несколько минут…
…Тут в дверях гостиной появился сам Джованни, с большим удивлением в светло-табачных глазах посмотрел на Генриетту и её гостью, а потом вежливо произнёс:
– Ой, моё почтение, извините, что помешал дружескому чаепитию, дорогая Генриетта, если что, я у себя в кабинете…
Тут Иветта подошла к молодому человеку игривой дерзкой походкой и томно обратилась к Джованни:
– Казанова, приятно познакомится, графиня Иветта, я слышала от подруги, что ты, как куртизан, берёшь пятьсот луидоров за ночь, я бы хотела тебя снять. Давай я тебе напишу адрес моего имения и когда лучше прийти, чтобы нас мой старый муж не застал, и ты придёшь, если мне понравиться, я сверху ещё доплачу, что скажешь?
Генриетта с нечастным личиком схватилась за сердце, она никак не ожидала такой наглости от своей бывшей подруги, настоящей предательницы и жалела, что наивно доверила ей свой секрет. Но продолжала с волнением ждать реакции самого Джованни…
Джовано же с лёгкой брезгливостью на светлом нежном лице, поправил свой длинный русый волнистый хвост и уверенно ответил:
– Ваше сиятельство, извините, но нет, я сейчас состою в отношениях с леди Риччи, меня всё устраивает. Я не имею подлой манеры заводить сразу несколько отношений. Если я состою в серьёзных отношениях с одной дамой, я не рассматриваю никаких других предложений, пока мы с дамой не расстались окончательно Ещё раз повторю: нет…
Спесивую графиню отказ молодого куртизана разозлил и она прикрикнула:
– Да что ты из себя строишь недотрогу?! Все уже в Венеции знают, что ты – самое настоящее продажное жигало, альфонс, выбился за счёт своих женщин из нищеты, из бедных районов, и сейчас просто пытаешься себе цену набивать! Зачем? Хочешь, чтобы я больше заплатила за ночь? Хорошо, восемьсот луидоров устроит? И не говори о каких-то принципах, все знают, что ты уже почти сто женщин перебрал, и готов за хорошие деньги с любой! Ты всего лишь прислуга, что ты о себе думаешь? И что такого в Генриетте, что ты не хочешь заметить более интересную женщину?
Джовано раскраснелся, но с гордой осанкой молодой человек отвернулся лицом к открытому окну и с тем же спокойствием и достоинством ответил:
– Ваша сиятельство, я требую, чтобы вы не произносили в присутствии леди Генриетты такие некультурные выражения, подобно «жигало»! Прекратили этот скандал спесивой гордячки! Прекратили, в том числе унизительные слова и в её и в мой адрес, и, извинившись за своё поведение перед леди Генриеттой, покинули наш дом спокойно, а не как торговка! И не сравнивайте себя, простую скандалистку, с истинной аристократкой по поведению, с леди Риччи, она умная, красивая благородная леди, просто не всё ещё знает в жизни в силу юности, но я думаю, она впредь
