Аку-Аку - Тур Хейердал

Четыре месяца провел Тур на гребне, и никакие аку-аку его не тронули.

Но таинственные происшествия этим отнюдь не были исчерпаны. В те самые дни, когда я начал выпытывать у Эстевана тайны родовых пещер, меня крепко озадачил Лазарь — правая рука бургомистра и, как утверждали они оба, одно из важнейших лиц на острове. Лазарь входил в число трех выборных представителей местной власти, и бургомистр говорил мне, что он очень богатый человек. В жилах Лазаря текла кровь и длинноухих, и короткоухих с примесью, к которой были причастны европейские гости.

Он был изумительно сложен, но лицо его могло бы послужить Дарвину лишним подтверждением эволюционной теории. Если когда-то в будущем археологи откопают череп Лазаря, они, пожалуй, заподозрят, что остров Пасхи был колыбелью человечества. Впрочем, несмотря на низкий скошенный лоб с крутыми надбровными дугами, выдающиеся вперед челюсти с маленьким подбородком и жемчугом зубов под полными губами, мясистый нос и чуткие глаза дикого зверя, Лазарь вовсе не походил на тупоумную обезьяну. Он был на редкость сообразителен и смышлен и к тому же щедро наделен чувством юмора. Но сверх того он был еще и суеверен.

В тот день Эд сообщил мне, что нашел неизвестные фрески на потолочной плите в развалинах Оронго. Почти одновременно Арне откопал у подножия Рано Рараку новую скульптуру своеобразного типа. И когда под вечер «длинноухие», закончив работу, удалились в пещеру Хоту Матуа, Лазарь с таинственным видом отвел меня в сторону.

— Теперь тебе только ронго-ронго недостает, — сказал он, украдкой поглядывая на мое лицо: как я буду реагировать.

Я сразу понял, что этот разговор затеян неспроста, и изобразил безразличие.

— Их больше нет на острове, — коротко ответил я.

— Нет, есть, — осторожно возразил Лазарь.

— Если есть, так совсем гнилые, только тронешь — рассып— лютея.

— Нет, мой двоюродный брат сам держал в руках две ронго-ронго.

Я не поверил ему. Видя это, Лазарь попросил меня пройти с ним за каменную стену, рядом с которой поднимали истукана, и здесь шепотом сообщил мне, что у него есть два двоюродных брата, близнецы Даниель и Альберте Ика, и, хотя Альберте родился часом позже Даниеля, именно ему доверили по наследству секрет родовой пещеры, где хранится множество удивительных вещей, в том числе несколько ронго-ронго. Два года назад Альберте ходил в пещеру и принес домой две ронго-ронго, причем одна дощечка напоминала плоскую рыбу с хвостовым плавником. Испещренные маленькими фигурками, эти дощечки были почти черные и совсем твердые, несмотря на свой древний возраст. Не только Лазарь, многие другие видели их. Но Альберте нарушил табу, взяв таблицы из пещеры, и ночью, когда он уснул, к нему подобрался аку-аку и стал его щипать и колоть, пока не разбудил. Альберте выглянул в окно и увидел тысячи крохотных человечков, которые лезли в дом. Он чуть не свихнулся от страха, бегом отправился в пещеру и положил обе ронго-ронго на место. Пещера эта находится где-то поблизости от долины Ханга-о-Тео.

Рассказав все это, Лазарь добавил, что постарается убедить двоюродного брата наораться храбрости и снова вынести дощечки.

Продолжая расспросы, я выяснил, что роду Лазаря принадлежит несколько пещер. Сам он знал ход в один тайник, тоже расположенный по соседству с Ханга-о-Тео. Правда, там нет ронго-ронго, зато есть много других предметов.

Я стал было уговаривать Лазаря провести меня в эту пещеру, по тут его покладистости вдруг пришел конец. Наградив меня уничтожающим взглядом, он объяснил тоном наставника, что тогда нам обоим конец. В пещере обитает родовой аку-аку, там же лежат скелеты двух предков, и, если туда попробует проникнуть посторонний, аку-аку его страшно покарает. Вход в пещеру — самая священная тайна.

Я попытался обратить в шутку разговор про аку-аку, взывал к разуму Лазаря, но это было все равно что пробивать стену головой. Все мои старания были напрасными. Единственное, чего я добился после долгих уговоров, это обещания Лазаря, что он принесет мне что-нибудь из тайника.

А что принести? Птицечеловека с яйцом или без? В пещере есть всякая всячина, кроме ронго-ронго, конечно. Я предложил ему захватить всего понемногу — посмотрю и что-нибудь выберу. Но Лазарь ответил, что так нельзя. Слишком много в пещере редкостей, он может рискнуть вынести только какой-нибудь один предмет. В эту минуту наш разговор прервали, Лазарь простился и исчез.

На следующий день я решил посмотреть, как идут дела у «длинноухих»; они еще продолжали подносить камни и наращивать башню, поднимая истукана. Бургомистр и Лазарь подошли ко мне.

— Видишь, аку-аку нам помогает, — пробормотал бургомистр. — Если бы не колдовство, мы бы одни не справились.

Я услышал, что сегодня они изжарили курицу в земляной печи около пещеры, чтобы статуя поднималась быстрее.

Я сделал попытку победить их суеверие, но встретил решительный отпор. Когда я заявил, что никаких аку-аку не существует, они посмотрели на меня как на безнадежного идиота. То есть как это не существует! В старое время весь остров кишел ими, теперь их стало меньше, по все равно можно назвать множество мест, где по сей день живут аку-аку. Есть аку-аку мужского и женского пола, добрые и злые. Кто разговаривал с аку-аку, рассказывает, что у них своеобразный писклявый голос; всех доказательств существования аку-аку и не сочтешь… Мне не давали слова вставить. С таким же успехом я мог бы попытаться внушить им, что в море нет рыбы, а в деревне — » кур.

Из всего этого вытекало одно: атмосфера острова пропитана исступленным суеверием, которое лучше всяких замков преграждает вход в пещеры с неведомыми предметами.

В книге патера Себастиана об острове Пасхи можно прочесть такие слова:

«Существовали потайные пещеры, принадлежавшие определенным родам, причем только самые значительные представители рода знали вход в тайную родовую пещеру. В подземных тайниках хранились драгоценные предметы, например дощечки ронго-ронго с письменами и статуэтки. Секрет расположения этих пещер утрачен со смертью последних представителей старой поры…»

Во всем мире нет человека, который лучше патера Себастиана знал бы остров Пасхи и секреты островитян. К тому же я мог быть уверен, что все рассказанное ему останется между нами.

Итак, я отправился к патеру и сказал, что, по-видимому, на Пасхи до сих пор есть тайные родовые пещеры. От удивления он попятился и, теребя бороду, воскликнул:

— Не может быть!

Не называя имен, я рассказал ему о подаренных мне загадочных камнях. Он загорелся и тотчас спросил, где находится пещера. Но я мог только поделиться тем немногим, что сумел узнать, и добавил, что из-за суеверия островитян вход в пещеры для меня закрыт. Пока я говорил, патер Себастиан взволнованно ходил по комнате в своей белой сутане, потом он остановился и в отчаянии взялся руками за голову.