Семеро против Ривза - Ричард Олдингтон

— Мы так рады видеть вас, — нежно прощебетала миссис Ривз. — И так мило с вашей стороны, что вы нас разыскивали.

— Вы уже чувствуете себя лучше? — покровительственно спросил мистер Роберт, окидывая взглядом мистера Ривза.

— Кто? Я? — с удивлением переспросил тот.

— Вы ведь были больны, — сказал мистер Роберт таким тоном, словно старался успокоить капризного больного, только что выведенного из коматозного состояния.

— Впервые об этом слышу, — раздраженно возразил мистер Ривз. — Я…

— Мой муж находился в чрезвычайно подавленном состоянии после стольких лет тяжелой работы, — перебила его миссис Ривз, — вот я и подумала, что надо ему переменить обстановку.

Мистер Ривз пристально поглядел на жену. Какого черта вздумалось Джейн выдавать его за больного? В следующий раз она еще, чего доброго, выдаст его за сумасшедшего!

— И вы, значит, отправились в Венецию, — умозаключил мистер Роберт. — Это воистину колыбель культуры, обитель интеллектуального отдохновения. Ах, Венеция, Венеция, бессме-э-тная невеста Адриатики, ее имя вписано в наших сердцах!

Мистер Ривз оторопело заморгал глазами.

— Мы обожаем Венецию, — поделилась с ними миссис Роберт таким торжественным тоном, словно это придавало Венеции последний, завершающий cachet [41]. — Венеция — это нечто уникальное!

— А мне казалось, — не без злого умысла, пожалуй, заметил мистер Ривз, — что вы особенно обожаете какое-то там Боуди-Роуди или что-то в этом роде?

— Бо-диге-у? — снисходительно подсказал мистер Роберт. — Мне кажется, я могу без особого преувеличения сказать, что Бо-диге-а нас разоча-а-овала. Решительно разоча-а-овала.

— Она так нам нравилась, — пояснила миссис Роберт, — что мы даже собирались там поселиться, но теперь она наводнена людьми.

— И притом самыми ужасными заурядными обывателями, знаете ли, — надменно произнес мистер Роберт. — Ту-истами.

— А мы что же, разве не туристы? — заметил мистер Ривз.

— Сударь, — сказал мистер Роберт, — нас же нельзя ставить на одну доску с обыкновенными ту-истами, которые, урвав себе два-три дня, беспокойно мечутся туда-сюда и глазеют, ничего не видя, на шедевры многовекового искусства. Мы путешествуем культу-у-уно и умеем пользоваться досугом. Ведь это для нас — как сказал когда-то наш бедный до-о-гой Готье, так восхитительно выразивший свою мысль, — и существует зримый мир.

— Хм, — произнес мистер Ривз.

— Марсель в полном восторге от Венеции, — сказала миссис Ривз, слегка погрешив против истины. — Она ведь пишет маслом, вы знаете.

— В самом деле? — воскликнула миссис Роберт. — Как это восхитительно, что она в таком юном возрасте познает Венецию. Я всегда говорила, что Венеция — это рай для художников.

— Не правда ли, Ка-апа-ччо — это само вдохновение? — любезно осведомился мистер Роберт. — Я всегда говорил, что Ка-апа-ччо воплотил дух Венеции.

— О, меня интересует только современное искусство, — заносчиво ответила Марсель. — Эти старые мастера, конечно, ничего, но разве от них можно еще чему-нибудь научиться!

— Молодость, ха-ха-ха! — благосклонно рассмеялся мистер Роберт. — Всегда эта оча-а-овательная нете-епимость. Но, мой юный судия, позвольте мне ходатайствовать пе-ед вами за осужденного Ка-апа-ччо. — И мистер Роберт лукаво скосил на собеседницу свиные глазки, весьма довольный своим неподражаемо тонким юмором. — Прежде всего в Ка-апа-ччо вы обнаружите…

И мистер Роберт принялся весьма пространно развивать свои взгляды на творчество Карпаччо, а миссис. Роберт в восторженном трансе слушала излияния своего мужа. Мистер Ривз подавил зевок и украдкой поглядел на часы. Еще не было десяти. Как удрать отсюда? Мистер и миссис Роберт, по-видимому, были твердо намерены проявлять свою любезность до конца. Мистер Ривз наивно недоумевал, чем вызвана такая резкая перемена после высокомерной снисходительности, проявленной на коктейле всего несколько недель назад. В изумлении слушал он миссис Роберт, которая приглашала Джейн и Марсель в гости — поглядеть «самый восхитительный сад на Гвидечче, принадлежащий нашему старинному другу леди Мэннингтри». А через несколько минут он был поражен еще больше, услыхав, как миссис Роберт пообещала, что Ривзы получат приглашение в консульство «на прием, устраиваемый для наиболее видных английских туристов». Миссис Ривз проворковала, что она будет в восторге.

Тем временем мистер Роберт с неиссякаемым красноречием распространялся перед мистером Ривзом о сокровищах Венеции. Мистер Роберт никак не мог решить, кто более велик — Веронезе или Тициан, и не выше ли их Тинторетто… В своих лучших, вы понимаете, в своих лучших творениях — не выше ли он их обоих? А затем возникала еще проблема Джорджоне. Не поможет ли ему мистер Ривз решить эту деликатную эстетическую дилемму? Мистер Ривз помочь не мог.

— Само собой разумеется, — важно изрек мистер Роберт, — я исполнен глубочайшей симпатии к живописцам Моего периода, я имею в виду восемнадцатый век, как вы понимаете. Тьеполо, Каналетто, Гварди, Лонги… Какие мастера! Но, — добавил он, проявляя необычайную широту кругозора, — я признаю, что это крайне субъективное пристрастие. Cinquecento — вот эпоха! cinquecento…

Луч надежды, словно луч солнца в пасмурный день, внезапно озарил лицо мистера Ривза. Раз уж он считается больным, почему бы, черт побери, не воспользоваться этим?

— Я надеюсь, господа, вы не рассердитесь, если я вынужден буду вас покинуть, — прервал он мистера Роберта. — Но состояние моего здоровья требует, чтобы в десять часов я был в постели.

Теперь уже наступила очередь миссис Ривз пристально воззриться на мужа. Мистеру Ривзу было наплевать. Он чувствовал себя как школьник, ощутивший приближение конца урока. Миссис Ривз, наоборот, была крайне расстроена его двуличностью, если уж не сказать прямо — тупостью: так эгоистично оборвать первую приятную светскую беседу, которой ей довелось насладиться здесь, в Венеции…

— О, разумеется, разумеется, — поспешил заверить его мистер Роберт. — Я вполне понимаю. Вам нужен отдых. Полнейший отдых. Да, разумеется. Мистер Хоукснитч писал нам, что все друзья крайне обеспокоены состоянием вашего здоровья…

К удивлению мистера Ривза, мистер Роберт крайне решительным образом настоял на том, чтобы самому заплатить за угощение. Мистер Ривз даже рот раскрыл от изумления — это был единственный случай, когда кто-нибудь из светских львов, заарканенных Джейн, проявлял подобное намерение. Все поднялись из-за стола. Миссис Ривз — с явной неохотой.

— Миссис Ривз, — напыщенно произнес мистер Роберт, задерживая протянутую ему на прощание руку, — янамерен просить вас об одолжении. Мне бы очень хотелось… я был бы чрезвычайно польщен, если бы… ваш супруг согласился в следующую пятницу отобедать со мной в небольшой холостяцкой компании. Я хочу познакомить его с двумя замечательными людьми: с знаменитым писателем мистером Гарольдом Филбоем и с его итальянским другом синьором Эрасте Пайдерини, совершенно необыкновенным человеком. Позвольте мне похитить у вас вашего мужа на один вечер. Обещаю вам, что он не будет скучать, и самолично доставлю его обратно в отель в гондоле.

— А миссис Ривз и Марсель отобедают в этот вечер со мной в нашем palazzino [42], — присовокупила миссис Роберт, скривив свою рыбью физиономию в некоторое подобие улыбки.

— Боюсь, что я… — торопливо начал было мистер Ривз.

— Мне кажется, что это будет просто очаровательно, — перебила его миссис Ривз с наисладчайшей улыбкой на устах. — Мой муж слишком, слишком инертен, он всегда упускает все открывающиеся перед ним возможности. И теперь он уже настолько поправился, что ему ничуть не повредит, если он и засидится с вами до полуночи, раз уж вы позаботитесь о нем.

Мистер Ривз пробормотал вполголоса нечто весьма похожее на довольно крепкое ругательство.

— Спасибо, спасибо, моя до-о-огая. — Мистер Роберт был прямо-таки dix-huitieme [43]. — Итак, я заеду за вашим мужем в пятницу в семь часов в гондоле…

— Зачем тебе понадобилось навязывать мне этот дурацкий обед? — сварливо спросил мистер Ривз, как только они вышли от Флориана.

— Ты получишь огромное удовольствие, душа моя, — нежно сказала миссис Ривз. — Мистер Филбой знаменитый писатель…

— Отродясь не слыхал про такого, — сердито пробормотал мистер Ривз.

— Тем более, значит, пора услышать, — ядовито возразила миссис Ривз. — Все слышали, кроме тебя. Ты же не можешь отказаться, после того как миссис Роберт была так любезна со мной и с Марсель.

Мистер Ривз что-то хмыкнул.

— А зачем, позвольте узнать, распустила ты слух, будто я болен?

— Пожалуйста, не в присутствии ребенка, — отпарировала миссис Ривз.

Так, продолжая пререкаться, они добрались до отеля.