Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - Надежда Ароновна Шапиро

выразительно упоминание о роли женитьбы героя в его карьерном росте; о том, что руководящие посты он станет занимать, послужив сначала личным охранником секретаря крайкома (в других фрагментах подчеркнуто рабочее, шахтерское прошлое героев). Настораживает внимательного читателя и упоминание о тридцать седьмом годе, за которым последовало возвышение Гетманова, и сообщение о том, что в его жизни не было ничего героического; вероятно, и герои Фадеева не подвергались до революции жандармским преследованиям, иначе автор обязательно сказал бы об этом; важно, что Гроссман сказал о неучастии.

Какова же художественная функция использования публицистического и официально-делового стиля в двух произведениях? В романе Фадеева, где действуют только герои – коммунисты и комсомольцы, которым противостоят предатели и фашисты, где нет ни малейшего идеологического зазора между официальной идеологией и идеей произведения, язык партийной характеристики и газеты призван сразу и безусловно вызвать у читателя доверие и симпатию к персонажам, которые впоследствии проявят силу духа, мужество и героической гибелью подтвердят нравственную высоту верных сыновей партии.

В романе Гроссмана, рассказывающем о трагедии и подвиге советских людей, борющихся с фашизмом, партия предстает страшной силой, репрессивной и беспощадной к людям, способным на самостоятельные поступки. Для этого автора язык партийной характеристики, такой органичный для героя, – язык чужой; вряд ли можно назвать приведенный выше отрывок пародией, но даже беглый анализ показывает, что точно расставленные акценты готовят нас к тому, что произойдет дальше, – к тому подлому доносу, который Гетманов, будучи комиссаром танкового корпуса, напишет на командира.

Еще одно небезынтересное стилистическое упражнение – определить, какой из приведенных ниже словесных портретов принадлежит персонажу романа Гроссмана, а какие – героям Фадеева.

Все в *** по отдельности было большим, – седеющая вихрастая голова-башка, широкий, обширный лоб, богатый мясом нос, ладони, пальцы, плечи, толстая мощная шея. Но сам он, соединение больших и массивных частей, был небольшого роста. И странно, что в его большом лице особенно привлекали и запоминались маленькие глаза: они были узкими, едва видимые из-под набухших век. Цвет их был неясный – не определишь, чего в них больше: серого или голубого. Но заключалось в них много пронзительного, живого, мощная проницательность[193].

В густых волосах *** прорезалась неравномерная проседь, больше на висках и в чубе. Седина пробрызнула и в его коротко подстриженных колючих усах. Чувствовалось, что он был когда‑то физически сильным человеком, но с годами и в теле и в лице его появилась нездоровая полнота, лицо оплыло книзу, и от этого подбородок, тяжеловатый от природы, казался теперь еще тяжелее. *** привык следить за собой и даже в нынешних обстоятельствах одет был в опрятный черный костюм, плотно облегавший его большое тело, и в чистую белую рубашку с отложным воротничком и туго повязанным галстуком[194].

*** был мужчина лет сорока пяти, с сильными круглыми плечами и крепким, резких очертаний, загорелым лицом, с редкими темными крапинами в порах лица – этими следами профессии; они остаются навек у людей, долго работавших шахтерами или литейщиками. *** сидел сейчас в кепке, сдвинутой на затылок, голова его была коротко острижена под машинку, из-под кепки выступало его могучее темя той крепкой кости, что редко выпадает человеку; у него и очи были воловьи[195].

Первые выводы можно сделать и без стилистического анализа. В третьем отрывке описывается внешность Матвея Шульги, поскольку сказано о его шахтерском прошлом и при этом назван возраст – не такой, как у другого бывшего шахтера, Филиппа Петровича Лютикова.

Но дальше все не так очевидно. Все три героя – немолодые, крепкие люди, во внешности которых подчеркнута полнота, грузность, большие размеры. В каждом портрете есть детали, которые можно воспринять как снижающие: «богатый мясом нос» одного, «нездоровая полнота» другого, «воловьи очи» третьего. Какой же из отрывков написан Гроссманом и рассказывает тоном как будто нейтральным о герое, к которому автор относится безусловно отрицательно? Первый. Сам по себе маленький рост при «массивности» отдельных частей, конечно, не позволяет судить о том, хорош человек или плох. Но отрывок отличается интонацией отчужденного, неприязненного рассматривания, внешность героя тревожит какими‑то несоответствиями, это ощущение усугубляют слова «странно, не определишь». И даже сообщение о живом и пронзительном взгляде и его мощной проницательности не располагает нас к герою, особенно если вспомнить о его службе в органах.

Конечно, было бы слишком смело рассуждать о роли тех или иных стилистических особенностей непрочитанных романов. Хотелось бы надеяться, что они будут прочитаны старшеклассниками после разговора о стилях, если не были прочитаны раньше.

В завершение предложим для самостоятельного стилистического анализа еще один фрагмент из романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба».

Доверие партии! Гетманов знал великое значение этих слов. Партия доверяла ему! Весь его жизненный труд, где не было ни великих книг, ни знаменитых открытий, ни выигранных сражений, был трудом огромным, упорным, целеустремленным, особым, всегда напряженным, бессонным. Главный и высший смысл этого труда состоял в том, что возникал он по требованию партии и во имя интересов партии. Главная и высшая награда за этот труд состояла лишь в одном – в доверии партии. <…> Незаметен труд людей, обладающих доверием партии. Но огромен этот труд, – нужно и ум и душу тратить щедро, без остатка. Сила партийного руководителя не требовала таланта ученого, дарования писателя. Она оказывалась над талантом, над дарованием. Руководящее, решающее слово Гетманова жадно слушали сотни людей, обладавших даром исследования, пения, писания книг, хотя Гетманов не только не умел петь, играть на рояле, создавать театральные постановки, но и не умел со вкусом и глубиной понимать произведения науки, поэзии, музыки, живописи… Сила его решающего слова заключалась в том, что партия доверила ему свои интересы в области культуры и искусства[196].

Раздел III

Как и зачем готовиться к сочинению в ЕГЭ по русскому языку и как отличить доказательства от манипуляций

1.

К ЕГЭ по русскому языку привыкли и учителя, и родители, и школьники. Но вот сочинение по-прежнему порождает и сомнения, и тревогу.

Во-первых, многих не устраивает качество текстов и спектр проблем, которые можно в них обнаружить. Предлагается рассуждать о том, нужно ли любить родину, беречь природу и родной язык, стремиться открывать новое, – и это сразу идеологически и методически отбрасывает нас к тем еще памятным временам, когда все восьмиклассники готовились к сочинениям на тему «Много разных стран на свете, а родина только одна», «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой» или «О чем рассказал Вечный огонь» и точно знали, что именно они должны написать.

Есть еще печальное «во-вторых». Проверка сочинения – дело субъективное, и никакие подробно разработанные критерии этого не изменят. Количество баллов зависит от сроков проверки