Изумруд Люцифера - Анатолий Дроздов

— Отдай! Это мои. Они дорогие! — выпалила Рита, не находя, что же ему еще сказать, чтобы удержать от задуманного.

— Я куплю тебе лучшие, — пробормотал Кузьма, деловито засовывая трусики в карман Григоровича. Затем обернулся и посмотрел на нее: — Ей богу, Рита! Не злись! Так надо, — он достал из бокового кармана пиджака оперативника ключ с биркой. — Я так и думал! Конспиративная квартира. По обстановке было видно…

— А сейчас — концерт! — с веселой злостью в голосе объявил он и приказал: — А ну, ребята, налили и выпили!

Бритый, сидевший в центре, по-прежнему глядя вдаль, взял со стола бутылку, открыл ее и разлил по стаканам водку. Тут же все трое синхронно взяли стаканы и, механически перелив их содержимое в глотки, синхронно поставили их обратно. Риту затрясло.

— Повторили!

Жуткая сцена повторилась с механической четкостью.

— Теперь отдыхать!

Троица за столом одновременно закрыла глаза.

— Пойдем! — Кузьма тронул ее за плечо. — Хорошо, что они только сейчас выпили. Не то ни хрена бы у меня не вышло! На пьяных внушение не действует…

Кузьма отпер входную дверь, пропустил Риту вперед, и, прикрыв дверь за собой, оставил ключ в замке. Они спустились вниз и забрались в «альфу». Кузьма сел за руль, а Рита, которая от всего увиденного и услышанного впала словно в ступор, даже не возразила.

Он отвез ее домой. Оказавшись в своей квартире, Рита, не раздеваясь, как деревянная опустилась на табуретку в прихожей. Все пережитое нахлынуло на нее, она сидела, уставившись в стену, не в силах что-нибудь сказать или сделать. Кузьма молча прошел на кухню и вскоре вернулся со стаканом в руке.

— Выпей!

Рита послушно взяла стакан и выпила залпом. Горло перехватило: это была водка!

— Спокойно! Дыши глубже! — Кузьма обнял ее за плечи.

Прокашлявшись, Рита отстранилась от Кузьмы. Лошадиная доза алкоголя подействовала: она ощутила, как горячая волна растекается по телу, а вместе с ней уходили скованность и напряжение. Кузьма, отнеся стакан обратно, вернулся со стулом. Сел напротив и испытующе посмотрел ей в глаза.

— Как ты?

— Нормально, — она тронула пальцем разбитую губу и вновь убедилась, что боли нет. — Уже лучше.

— Голова работает?

Рита молча кивнула.

— Тогда конкретный вопрос. Паспорт с разрешительной записью у тебя есть?

Она снова кивнула. Водка уже растеклась по телу, и кивок вышел размашистым.

— Может, там и шенгенская виза?

— Есть! — подтвердила Рита. — Мы собирались ехать по гранту в Страсбург на сессию ПАСЕ. Заранее визу открыли.

— Ой, как хорошо! — Кузьма радостно всплеснул руками. — Ты просто чудо! И у меня виза есть: открывали по приглашению, поэтому на месяц. Все просто замечательно. Быстро собраться в дорогу сможешь?

— Зачем? — спросила Рита, нечетко выговаривая слова: алкоголь уже подействовал.

— Нам нужно ехать. В Европу. Далеко. На твоей машине. Сейчас, — четко выговаривая слова, произнес Кузьма. — Надо собраться. Быстро.

— Не хочу! — Рита разрезала воздух руками. — Никуда не хочу… Я останусь. Меня били, унижали, на мне сейчас даже трусов нет! Как бомжиха… — она всхлипнула. — Я никуда не хочу…

— Да, — задумчиво сказал Кузьма, — перебор.

Он встал, сходил в кухню и вновь вернулся со стаканом в руках. Молча плеснул из него в ладонь и бережно, но твердо омыл ей лицо. В этот раз это была вода. Холодная. Рита замычала, пытаясь отстраниться, но из этого ничего не вышло. Кузьма, придерживая ее за плечи одной рукой, раз за разом обтирал ей лицо, что-то при этом монотонно приговаривая. Рита вдруг ощутила, как проясняется сознание, уходят из него вялость и обида, возвращается способность воспринимать и думать.

Кузьма взял ее лицо в свои ладони.

— Как сейчас?

— В норме! — ответила Рита, и сама удивилась четкости своих слов.

— Очень хорошо! Теперь слушай меня внимательно и постарайся все осмыслить. Нас с тобой похитила банда, в составе которой оказался подполковник Службы. Так?

— Так! — согласилась она.

— Нас отвезли на конспиративную квартиру Службы, где били и унижали, угрожая при этом застрелить.

Рита кивнула, подтверждая.

— Мы оба журналисты, и они знали об этом. То есть, предполагали, что после всего случившегося молчать не будем и, без сомнения, предадим эту историю гласности.

Рита, уже начиная понимать, смотрела на него широко открытыми глазами.

— Если бы все это произошло только с журналисткой «Оппозиционной газеты», то еще полбеды. Извини! — Кузьма развел руками. — Тут еще можно сказать: они оппозиционеры, врут, верить им нельзя. Но в потерпевших оказался главный редактор правительственного журнала, который в симпатии к оппозиции не замечен. Его свидетельство — конец карьеры подполковника Службы и, возможно, уголовное дело для него. Вывод?

— Ты думаешь?..

— Я уверен! Нас с тобой приговорили. Они сразу смотрели на нас, как на трупы. Это было видно. А вот и факты. Коля звонил тебе по моему мобильному телефону — чтобы на станции зафиксировали звонок от определенного абонента. Хотя у каждого из них был свой мобильник. Он просил тебя приехать на машине и ни кому не говорить о звонке?

— Просил…

— Я так и думал. Несколько странная просьба, не правда ли? Ты ведь еще ничего не видела, ничего не слышала… А помнишь, как бритый разволновался, когда тебе разбили губу? Кричал, что договорились без крови… Скорее всего у них уже был гараж. Нам вкололи бы какую-нибудь гадость, отвезли туда, включили бы мотор и прикрыли двери… Тихая смерть от отравления угарными газами. Несчастный случай. Следов насилия нет, оба погибших полураздеты… Главный редактор, оставшийся без жены, и незамужняя журналистка — сенсация для бульварных изданий. Все продумано…

— Но за что? — Рита ошеломленно смотрела на него. — Что мы им сделали?

— Ничего. Просто Ломтев привез сюда одну старую реликвию, которую тайком оставил у меня. Я сам узнал об этом только вчера… — Кузьма помолчал. — Ей уже более двух тысяч лет, но на нее до сих пор много охотников. За нее готовы заплатить столько, что за такие деньги могут убить обе наши редакции в полном составе.

— Это та самая чаша? Из-за нее?!.

— Из-за нее семьсот лет назад вырезали полстраны. Я расскажу тебе по дороге. Собирайся! У нас мало времени. Этих троих мы обезвредили, но кто знает, сколько их еще здесь!

— Я не тронусь с места, пока ты не ответишь на один вопрос, — вдруг твердо сказала Рита. — Почему ты сказал им, что я для тебя никто?

— Я не говорил им, что ты для меня никто, — ответил Кузьма, и Рита заметила в его глазах знакомые искорки. — Я сказал, что ты мне не жена, не сестра и даже не племянница. Это правда.