Егерь - Евгений Ильичёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобраться же к крепостным стенам с западной и восточной сторон Пустоши было практически невозможно. На руку оборонявшимся играла как густая растительность, так и заболоченность местности. Лишь единичные отряды достигали неприступных крепостных стен с этих направлений, но особого успеха их атаки не имели. Решающую роль в обороне на этих рубежах играл глубокий и широкий ров, окружавший крепость. Неподготовленные юнцы из армии Боровского просто-напросто вязли в грязи на дне рва и расстреливались защитниками крепости буквально в упор. Вскоре попытки прорыва на этих направлениях и вовсе прекратились.
К вечеру стало ясно, что, несмотря на большие потери после бомбежки, крепость кнеса Владеймира способна отразить практически любой штурм. Немного осмелев и набравшись наглости, Грижа, руководивший обороной южных ворот крепости, организовал рейд в тыл к противнику. Основной задачей этой смелой вылазки было обнаружение батареи тяжелого вооружения врага — по сути, единственной серьезной угрозы городу. Дождавшись сумерек и пользуясь знанием местности, небольшой, всего с полсотни бойцов, отряд во главе с самим Грижей вышел из крепости, воспользовавшись тайным ходом. Разделившись на две группы и благополучно обойдя с флангов небольшие сторожевые посты Боровского, окопавшиеся метрах в пятистах от крепости, отряд Грижи углубился в лес и направился к изгибу тракта. Именно там предположительно находилась тяжелая минометная батарея противника.
Расчет Грижи был понятен — сумей защитники крепости лишить нападавших тяжелого вооружения, и исход осады, по сути, будет предрешен. В ту вылазку Грижа потерял практически весь свой отряд, но основная цель отчаянной контратаки была все же достигнута. Завязав бой в тылу врага и осознав, что укрепрайон Боровского взять такими маленькими силами невозможно, Грижа самоотверженно вызвал по рации огонь из кнесова орудия на себя. Болотов, к тому моменту полностью овладевший системами кнесовой пушки, справился на отлично, вследствие чего Боровский лишился своего главного преимущества в этой войне — своей артиллерии. Сам Грижа с горсткой уцелевших сотрапезников выжил лишь чудом и вернулся в крепость уже героем.
Все эти подробности первых дней осады я узнал от Марии. Вопреки своим же словам, девушка отвела пилоту на отдых целых шесть часов вместо заявленных двух. Затем она по рации вызвала людей Грижи и отправила отдохнувшего Колю к электродуговой пушке — заряжать батареи для «Ермака». За это время крепость еще несколько раз обстреливалась из минометов, но интенсивность этих обстрелов не шла ни в какое сравнение с кошмаром, творившимся в первые часы атаки. Было очевидно, что героическая вылазка Грижи в Пустошь принесла свои плоды. Тяжелого вооружения у Боровского больше не было, и теперь, во всяком случае, в ближайшие дни массированных обстрелов в крепости уже никто не ждал. Эта передышка нужна была защитникам крепости, как воздух. Нужно было окончательно потушить пожары в городе, организовать лазарет для раненых и захоронить тела убитых.
Чтобы не повторять ошибок первых часов противостояния, Мария посоветовала Гриже сформировать разведывательные подразделения из числа охотников, хорошо знающих лесные тропы. Небольшие группы разведчиков должны были посменно, не обнаруживая себя, вести круглосуточное наблюдение за позициями врага и незамедлительно докладывать в крепость о любых перемещениях противника. Никто не знал, какими резервами обладает Боровский и как быстро он сможет восполнить потери в тяжелом вооружении, подтянув новые силы.
Первые важные сведения от разведчиков поступили уже на вторые сутки осады. Оказалось, что армия Боровского, помимо молодых, хорошо экипированных кореллов, была также укомплектована бойцами из соседних селений. По всему выходило, что Боровскому удалось переманить на свою сторону большое число сотрапезников соседних кнежитей.
— Информация для нас, прямо скажем, хреновая, — высказался Болотов, когда узнал от Марии эту новость.
— Да, — согласилась девушка. — Получается, в то месячное затишье, которое мы провели в ожидании теплых мен, Боровский захватывал соседние курени, а может, и целые кнежити. Учитывая мощь его вооружения и фанатичную преданность подчиненных ему кореллов, можно предположить, что теперь крепость Владеймира второго — единственное свободное поселение в Пустоши.
— Плохо. Очень плохо! — разволновался Болотов. — Наши ребята там — Герман, Оан, Егор… Может, поэтому они на связь не выходят?
— Даже думать об этом страшно, — призналась Мария. — Если Боровскому удалось захватить остальные кнежити, в его руках сейчас все торговые пути, все разъезды, все резервы.
— Как долго сможет продержаться кнесов град при таком раскладе? — подвесил в воздухе, возможно, самый главный на эту минуту вопрос Коля.
— Кнес серьезно рассчитывал на теплые мены, — ответила Мария. — Успей мы пополнить запасы, крепость смогла бы продержаться почти год. Но с тем, что есть…
Мария посмотрела на меня. Девушка, видимо, боялась напугать маленького егеря горькой правдой, но все же решилась озвучить цифры:
— Два месяца — это максимум. А после нас всех ждет голод. Воды в крепости достаточно, за это я не волнуюсь, подземные источники снабжают крепость пресной водой круглый год. Но прокормить такую толпу людей, недавно перенесших суровую зиму, без пополнения резервов — та еще задачка.
— А как же охота, рыбалка? — начал размышлять Болотов. — В крепости полно мужчин, способных добывать пропитание.
— Мы окружены, Коля. Боровский не дурак, — горько покачав головой, ответила Мария. — Он наверняка уже понял, что взять крепость штурмом невозможно, а вот измором — вполне реально.
— Думаешь, он развяжет партизанскую войну? Будет отлавливать в Пустоши и уничтожать наших охотников?
— А ты бы на его месте как поступил?
Коля громко выдохнул, осознавая очевидное:
— Так бы и поступил.
— То-то же. Ему достаточно держать оборону на подступах к нашей крепости и никого к нам не пускать. Даже если в Пустоши и остался кто-нибудь кроме нас, они просто не дойдут.
— Как и мы не прорвемся к ним, — согласился с Марией пилот.
— По сути, Боровский пользуется тем самым паритетом, который образовался между кнежитями стараниями нашего «мудрого» кнеса Владеймира. Вместо того чтобы объединять земли воедино, налаживать цепочки поставок и торговые отношения, кнес предпочел запереться в своем медвежьем углу под прикрытием шайтан-машины и довольствоваться тем, что привезут ему на мены его соседи. Если бы его родственнички, кнесы соседних кнежитей, решили ввести торговое эмбарго для Владеймира, тот просто пошел бы на них войной. Обладая мощной армией и самой неприступной крепостью во всей Пустоши, он мог если не завоевать соседние кнежити, то хотя бы изрядно их потрепать, а затем просто спрятаться у себя за стенами. И проворачивать такой фокус Владеймир мог хоть каждый месяц на протяжении целого года. Никому из кнесов такая война не нужна была, и они решили не идти против воли Владеймира. Мены организовывались каждый год на территории Чарской кнежити, и все участники этих мен научились извлекать выгоду из такого положения дел.
— Интересно, как будет действовать кнес в сложившихся условиях? — задал риторический вопрос Коля, однако у Марии на него нашелся вполне конкретный ответ:
— Кнес, вероятно, уже ничего делать не будет.
— Это почему?
— Думаю, кнеса уже нет в живых, — спокойно ответила Мария и рассказала Болотову про заговор.
— Грижа пошел против своего хозяина? Я удивлен. Так вот почему орудие Владеймира в какой-то момент перестало вести огонь? — догадался Коля.
— Думаю, — проговорила Мария, задумчиво глядя в лобовое стекло челнока, — то, что кнес собственноручно уничтожил тех людей в Пустоши, было его последней ошибкой.
Коля не понял и уставился на Марию, приподняв брови.
— Заговорщикам нужен был повод для расправы над кнесом. Формально Владеймир поступил правильно, уничтожив живой щит Боровского. Собственно, мы с нашей стороны поступили так же. Но группа заговорщиков, скорее всего, преподнесет действия кнеса как геноцид собственного народа, как формальную причину к его отстранению
