Загадочный любовник - Энн Стюарт

Алекс решительно затушил сигарету.

— Пожалуй, мне пора идти.

— Да ладно тебе, оставайся, — Джон толкнул Алекса обратно на кровать. — Ведь ты мне почти что родич, вроде приемного сына. Как-никак, ты сын моей бывшей жены.

— Никакой я не сын.

— Послушай, я уверен, что Салли безумно тебя любит. Какая разница, что получив тебя, она обошла парочку законов?

— Она хотя бы меня усыновила?

— Не знаю. На твоем месте, малыш, я бы об этом не беспокоился. Она пошла на все, чтобы заполучить тебя — вряд ли теперь ей захочется, чтобы правда вышла наружу. Нет, она никогда не сознается, что поступила неправильно.

— Ты думаешь, она нарушила закон?

— А вот это меня не касается. При помощи денег она всегда добивалась того, чего хотела. Просто мне это было не нужно.

— Вот тот-то и оно, — вздохнул Алекс, потянувшись за пачкой сигарет, лежавшей на столе. — Теперь нас уже двое.

— Двое?

— Я и Кэролин. Через несколько лет она привела в дом маленькую девочку. Правда, на этот раз она не стала выдавать ее за своего ребенка. Но и удочерять тоже не стала. Она всегда повторяла, что одинокие женщины не могут себе позволить приемных детей, но я ей не верил. Если Салли захочет, она сделает все, что угодно.

— Но при этом ей нужно хорошо раскошелиться, — заметил Кинкейд. — Кстати, малыш, как тебя зовут?

— Алекс. Александр Макдауэлл.

Кинкейд печально покивал головой.

— Мы собирались назвать нашего сына Сэмюэлом. Сэмюэлом Кинкейдом.

— Хорошее имя, — сказал Алекс.

— Да.

Спустя пять недель Алекс покинул дом Джона под именем Сэмюэла Кинкейда.

Раствориться в людском море оказалось легче легкого. Джон Кинкейд не отличался особой щепетильностью, присущей Макдауэллам, поэтому он снабдил Алекса документами, нужными для того, чтобы начать жизнь заново. Не задавая лишних вопросов, он вручил Сэму блок сигарет, сто баксов и взял с него обещание обращаться за помощью, если в том возникнет нужда.

Больше он Джона не видел, но это не имело значения. Теперь у него была своя собственная жизнь. Он впервые ощутил вкус свободы.

Конечно, суровая реальность давала о себе знать, ведь теперь некому было выручать его из беды, никто не оплачивал его прихоти. И Алексу это чертовски нравилось. Он колесил по Европе, пробуя силы то здесь, то там. За восемнадцать лет кем он только не был: и угонщиком машин, и студентом, и брокером, и тренером на лыжных курортах, и жиголо, и плотником. Он был сильным и выносливым, у него было собственное понятие о чести, а главное — он был сам по себе и ни в ком и ни в чем не нуждался.

До тех пор, пока не узнал, что Салли Макдауэлл находится при смерти.

Его забавляло то, каким образом эта весточка дошла до него. Он никогда не считал себя суеверным человеком, но здесь он ощутил руку судьбы.

При всем своем богатстве, Макдауэллы не любила огласки. Алекс намеренно держался в стороне, не проявляя никакого интереса к их жизни. Все, что было с ними связано, осталось в далеком прошлом. Что называется — с глаз долой, из сердца вон.

Как только у него заводились лишние деньжата или появлялось свободное время, а то и вовсе без всякой причины — он тут же отправлялся в Италию. Точнее сказать, в Тоскану. Одно время он даже подумывал о том, не объяснялась ли тяга к этим местам какими-то кровными узами. Но поскольку цвет волос у него был светлый, а глаза — голубыми, это предположение пришлось отбросить. Как бы там ни было, именно в Тоскане он чувствовал себя как дома, здесь он обрел покой.

Он даже купил себе в горах небольшой, перекошенный домишко. Конечно, до виллы ему было далеко, но и халупой нельзя было назвать. Скромное ветхое строение пряталось в неухоженном саду, где всегда пахло розами, независимо от того, какому растению пришло время цвести.

Его друг Паоло помогал чинить крышу, и как-то днем, после ленча, он ушел домой, оставив на столе обертку из-под бутерброда. Этой оберткой оказался давний выпуск международного издания Wall Street Journal.

Газета была старой и пожелтевшей, типографская краска выгорела на солнце. Он до сих пор удивлялся, зачем его потянуло прочесть новости из мира финансов США двухмесячной давности. С другой стороны, он привык уделять минутку-другую книгам и читал везде — в ванной, перед телевизором, за едой. Склонившись над тарелкой остывших макарон, он наткнулся на статью о реорганизации семейного предприятия Макдауэллов — MacDowell Industries.

В статье не упоминалось о том, что глава семьи находится при смерти. Но для Алекса это не имело значения — он давно научился читать между строк. Ну что же, подумал он, пришло время вернуться домой и получить ответы на вопросы, которые не давали ему покоя.

Он не помнил, когда в его голове зародилась эта идея. Поначалу он думал просто вернуться в родные пенаты и предстать перед очами любящей семьи. Но сначала он хотел встретиться с Уорреном — ему не хотелось, чтобы Салли умерла от разрыва сердца при внезапном появлении блудного сына.

Но прорваться к Уоррену оказалось непросто. От обычного люда он скрывался за толстыми стенами кабинета, а на телефонные звонки отвечали многочисленные секретарши. Телефонный номер нью-йоркской квартиры дяди в справочниках не значился, а если Алекс когда-то и знал его, то по прошествии времени это знание начисто стерлось из памяти.

В конце концов, когда его терпению пришел конец, он оставил краткое сообщение о том, что Алекс Макдауэлл желает увидеться со своим дядей. Как он и ожидал, ответ последовал незамедлительно.

Макдауэллы пользовались услугами большой юридической фирмы. Телефонный звонок от имени младшего сотрудника этой фирмы был кратким и содержательным. Сын Салли Макдауэлл умер, а мошеннику придется ответить по всей строгости закона.

И вот тогда-то у него и зародился этот план. Ведь так было даже лучше и намного безопасней. Давным-давно кто-то покушался на его жизнь, скорей всего, один из членов могущественного клана Макдауэллов. Если уже тогда они желали его смерти, то уж сейчас и подавно, потому что давно свыклись с тем, что все его денежки перейдут к ним в руки. Он не знал завещания Салли, но не сомневался в том, что как только вернется, большая часть ее богатства отойдет к нему. Уоррен и Пэтси это не понравится.

Ему не составило труда изучить все обстоятельства дела, после чего в его голове сложился четкий план действий. Скорбящая мать так и не дала согласия на то, чтобы объявить сына умершим. Как только Салли умрет, все ее наследство повиснет в воздухе, потому что прямой наследник теоретически существует, но только до тех пор, пока не будет получено доказательство обратного. Поэтому любой человек, достаточно сообразительный и без строгих моральных устоев, встретил бы самозванца с распростертыми объятиями.