Новый Мир ( № 6 2011) - Новый Мир Новый Мир

И слышит: на кухне открывается холодильник, достается бутылка, и мама говорит тихо:

— По глоточку.

— Очень тяжело в этом году. Когда Вася был в первом классе, ничего им не говорили про свободу выбора…

Сердце Трофимки застучало ненормально. Чего тебе надо, спросил у него Трофимка. Ты опять меня будешь уговаривать: жалей их, жалей… только так сможешь чем-то обрадовать родителей…

И вот он уже маршал и говорит леопардовому Максу, своему генералу:

— Меня не отвлекать! Я оперу пишу — про Курскую дугу!

Брат Вася запел вдали:

Привяжите к танку

Такую обманку:

С листьями дерево,

Будет пылево,

Марево!

И фашист с самолета решит:

Дивизия наша спешит…

Три стихотворения

Смирнов Юрий Валерьевич родился в 1973 году в Кировограде, учился в Харьковском университете (биология) и Кировоградском педагогическом университете (русская филология). Живет в Кировограде, Москве и в настоящее время в Киеве. Работает кинопродюсером.

В “Новом мире” публикуется впервые. Стихи печатаются в авторской редакции.

Юрий Смирнов

*

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

Ответ Урии

Он заходит к ним в дом

И говорит

Собирайтесь

Скоро за вами придут

Я спасу

Она торопливо одевает детей

Кучу ненужный вещей

Дети будут потеть

Но она помнит

Все, что в руках

Отберут

Он прохаживается

Приятно скрипит ремнями

Пахнет мятным чистым севером

Какая старая мебель

Он тут все поменяет

Сделает кабинет

Книги красивые

Можно оставить

Вдруг от мысли

Что

Через полчаса

Нужно будет выстрелить

В три затылка

Его скручивает

Разрывает

Утрамбовывает

Тошнота

Вы побледнели

Вот компот

Я варила сегодня

Такая черешня в этом году уродила

Не очень сладкий?

Отличный.

Синяя сказка

— А если в Германии? —

Старый седой молчит,

Разминает в труху сигарету.

Надо ответить.

Надо курить.

Мозг как середина лета.

Плавится.

Нет, она не справится.

Только измучаете перед смертью.

Слишком поздно.

Кстати, уже поздно.

Вас подвезти?

Спасибо, мне тут рядом.

Квартал идти.

Она встречает его

Одними глазами.

Синими, как в первый день.

— Сколько еще осталось, Жень? —

Сколько осталось.

Ничего не осталось.

Закончилось.

Отхохоталось.

— Они предлагают ложиться в хоспис.

— Да брось ты.

Мне же почти не больно. —

— Может, ты что-нибудь хочешь? —

Очень.

Я хочу море.

— Блин, Лера, мы посреди степи.

Ехать тебе никуда нельзя.

Спи.

Она отвернется к стене

Все равно

Он сделает ей укол

Подождет

Сделает и себе

Лучше не будет

Но будет честно

Встанет из кресла

Выйдет на лестницу

Курить возле банки

Из-под мерзкого кофе

Все же четкая штука

Этот морфий

На крыше прохладно

Это бодрит

Он поднимает лицо к синей ночи

И говорит

Если ты есть

Сделай чудо

Тишина, только где-то

Сирена

Далеко-далеко

Чудо не может прийти ниоткуда

Или может.

Вначале Бог — это просто гул.

Не веришь — загляни в гугл

Потом полоска серого света,

Вспышка молний,

И вот

Перед ним

Смеется, синеет, растет

Волна.

Наступает на город со всех сторон

Глотая дома, заводы,

Бывший обком,

Школу, в которой они познакомились.

Из-за нее его молча били

Трое с района.

Вон они поплыли

И канули в бездне.

Вместе.

А в небе уже огромное солнце

Не наше, желтое, —

Оранжевое, как мини-бикини,

В волнах резвятся дурные дельфины,

Волна надвигается с грохотом грома

Останавливается возле их дома.

И затихает.

Синяя, словно глаза.

Они уплыли.

На синем ките.

Кита звать Костя.

Кстати, если он встанет на хвост —

Довольно высокого роста.

*     *

 *

Специальным приказом

Нового губернатора

Штата Калифорния

Введена высшая мера наказания

Суд Дэвида Линча

Толпы кинематографистов

Ловят зрителя

Окунают в чан с карамельным сиропом

Вываливают в синтетических перьях

И поднимают на шест

Уже было три воскресения

Из не очень живых

Мир изменился

Наш полный метр

Теперь не любовь, погоня и драка

Нудная жвачка

Плохих диалогов

И продакт-плейсмент

На макроплане

На мокром плане

Твоих глаз

И самое нежное

Титры в конце

Срежут редакторы телеканала

Оставив только

THE END.

Или END.

Если картина попроще.

Неистовый Орланд

Лудовико Ариосто

(1474 — 1533)

*

НЕИСТОВЫЙ ОРЛАНД

Перевод с итальянского и предисловие Евгения Солоновича

В истории мировой литературы имя Лудовико Ариосто затерялось бы среди не одного десятка достаточно громких имен, если бы не его великая поэма. В числе тех, кто отдал в России дань восхищения Ариосто, — Батюшков, Пушкин и Мандельштам, для которых герой знаменитой рыцарской поэмы именно Орланд, Орландо, итальянец, «перекрещенный» несколькими поколениями наших литературоведов и переводчиков в Роланда под влиянием французской «Песни о Роланде».

Лицеисту Пушкину Ариосто подсказал замысел и некоторые эпизоды «Руслана и Людмилы», а в 1826 году Пушкин не смог удержаться от искушения перевести отрывок из XXIII песни «Неистового Орланда» («Пред рыцарем блестит водами / Ручей прозрачнее стекла…»).

Но, пожалуй, никто из русских поэтов не проявил себя таким знатоком величайшего из классиков Высокого Возрождения, как Осип Мандельштам. Для не прочитавших «Неистового Орланда» насквозь мандельштамовское стихотворение «Ариост» полно загадок. Уже в начальной строфе стихотворения — три переклички с «Орландом». Написать «Любезный Ариост немножечко охрип» мог только тот, кто знал, помнил заключительное двустишие четырнадцатой песни Ариостовой поэмы: «Но я охрип — и до другого раза / Отложим продолжение рассказа» [1] .

А строка «Он наслаждается перечисленьем рыб» вместила в себя не двустишие, но целую октаву из шестой песни поэмы:

К земле дельфины стаями и врозь

Спешат, султанки, сальпы, кашалоты,

Без тучного тунца не обошлось,

Плывет тюлень, очнувшись от дремоты,

Сциена-ворон, пилонос, лосось,

Быстрее плыть — важнее нет заботы,

И над водой косатки и киты

Вздымают непомерные хребты.