Ричард Длинные Руки – коннетабль - Гай Орловский

Он устрашающе скривил рожу.

– Ты не похож на вора! Разве что убил кого по ревности? Или любовницу задушил?.. Ладно-ладно, я не спрашиваю. Заплати за меня, и мы квиты.

Он повернулся, не дожидаясь ответа, и направился с бутылкой к своему столу, где дожидаются двое приятелей. Я торопливо сказал хозяину:

– Я плачу.

Он кивнул с полным равнодушием.

– Твое право. Все равно это чудо, что ты сумел дойти от Барьера до моей таверны. Хоть она и близко, но для новичка… гм. Правда, ночью звери затихают. Считай, тебе повезло.

– А что, – спросил я осторожно, – сюда бегут многие?

Он хмыкнул.

– А ты не знаешь? Хотя, откуда… Сюда идет с той стороны Барьера гораздо больше, чем ты думаешь. Одни бегут от петли, другие надеются заграбастать сокровищ и вернуться… Есть пресыщенные жизнью юнцы, им дай новое, есть прожженные хитрецы, там обвели всех вокруг пальца и рассчитывают повторить здесь… Ты хорошо вооружен?

Я растерялся от неожиданного вопроса.

– Меч, лук… А что еще?.. Я думал, здесь тихий мирный оазис.

Он хмыкнул.

– Это мы знаем, что делается по ту сторону Барьера, но ни один не вернулся отсюда и не рассказал, что здесь и как. Но ты не прав. Другие приходят вооруженные до зубов, как железом, так и заклятиями. Правда, ни то, ни другое не помогает… Чтобы здесь выжить, нужно здесь и родиться.

В таверну ввалились двое, жуткие рожи, снова вместо кожи плотный хитин, то ли мутация, то ли здесь так приспособились. Пока заказывали вино и жратву, я спешно укладывал обрывки сведений в общую картину. Судя по намекам, я в неком огороженном непроходимым Барьером месте. Его можно пересечь только в одну сторону. То есть войти в эту карантинную зону можно, а вот выйти…

Видимо, здесь все еще опасная территория. То ли заразная, то ли сами люди здесь опасны. По крайней мере, я вижу только мутантов. Не слишком уж изменившихся, но деформация имеет место быть. Да, похоже, я попал с этим магическим зеркалом. Вряд ли стоит возводить замок здесь, в зоне карантина. Все равно связи с большим миром не будет. Если, конечно, Барьер в самом деле так уж непроходим.

Хозяин с усмешкой посматривал на мое помрачневшее лицо. Когда двое ушли за стол, он спросил с иронией:

– Тоже надеешься выбраться?

Я ответил осторожно:

– Человек всегда надеется.

Он покачал головой:

– Местные давно не надеются. Тут такие могучие маги появлялись… Некоторые тоже, как и ты, с той стороны Барьера… Думали, если там играют мускулами…

– И что? – спросил я.

Его губы искривились в недоброй усмешке.

– Убедились, что ничуть не лучше нас.

Я осторожно, чтобы никого не раздражать, покосился на гуляк за столами.

– А здесь маги есть?

– Нет, – ответил он коротко.

– Жаль…

– Всем жаль. Но кто приходит с той стороны Барьера, долго не живет. Маг или такой простак, как ты.

Я спросил с неловкостью:

– А по мне сразу видно, что простак?

Он кивнул.

– За милю.

Я вздохнул горестно.

– Что делать…. На свете есть и мудрые, и простаки.

– Это верно, парень, – ответил он. – Но неважно, что тебя толкнуло на такой отчаянный шаг: любовь, долги или удирал от властей – здесь тебя с той стороны никто не достанет. Но и ты обратно не выйдешь.

Я спросил осторожно:

– А как вы? Вам здесь нравится?

Он подумал, ответил, на мой взгляд, уклончиво:

– Это единственная таверна на ближайшие десять миль. Здесь собирается цвет всех неспокойных. Народ разный, хоть тебе все сперва покажутся… ну, неразличимыми. Вон там, к примеру, самые отчаянные. Лазают в самые опасные места, из них мало кто возвращается, но гордятся славой. Заводиться с ними никому не советую. Единственные, кому жизнь в самом деле не дорога настолько, что готовы расстаться в любой момент… А вон те, видишь? Которые следом за ними?

– В темных плащах?

– Да, по ним узнают своих издали. Так вот они живут только на кристаллах. Как водяных, так и… всяких. Ни мяса, ни простой воды. Не знаю, то ли у них сдвиг в башке, то ли желудки давно сгорели. Но они лучше всех чуют перемены погоды, приближение подземных скорпионов Огня и могут пройти через такой огонь, в котором мы оба сгорим.

Я опасливо посматривал на гостей, хозяин кивнул еще на одну группу:

– А вон те – элита. Профессионалы. Ходят за добычей только наверняка, всегда долго готовятся и почти всегда возвращаются живыми. Не всегда целыми, но… живыми.

– А вот те, – сказал я, – они вроде бы помоложе…

– И стараются держаться отдельно, – согласился хозяин. – Эти еще не потеряли надежду когда-то прорвать Барьер и выйти в Открытый мир. И как собираются за вином, всегда толкуют о разных способах.

– И что? – спросил я

Он поморщился.

– Даже не стараются узнать, кто как пытался до них. Одно и то же! Ничего нового. Понятно же, что не выбраться.

– Почему?

Он хмыкнул.

– С той стороны маги всего континента создавали Барьер! И не силами наших его проломить.

– Разве что-нибудь найдут, – сказал я. – В руинах.

Он взглянул на меня остро.

– А ты соображаешь, парень. В последнее время надежда только на такой случай. Но не знаю, хорошо ли будет, если найдут…

Лицо его стало невеселым. Я подумал, что может случиться, если все из этого зараженного места хлынут во все стороны, сказал невольно:

– Их перебьют?

– А ты как думаешь? Конечно. Тому миру только чумы не хватало. А у нас тут, если правду, и чума, и холера, и тысячи других болезней, к которым наши уже привыкли… А вот ты… Ты прошел через Барьер и тем самым навсегда изменил свою жизнь. Тебя наверняка предупреждали, что назад дороги нет?

– Ну а как же, – ответил я уверенно. – Ну да, ессно…

Он поморщился.

– Но не могли предупредить, сами не знают, что половина всех новичков гибнет в первые же два дня. Половина оставшихся гибнет в течение недели. Последняя четверть, это самые осторожные, доживает, по некоторым оценкам, от месяца и до полугода.

Я спросил испуганно:

– Это что же… гибнут все?

Он кивнул:

– Все.

– Неужели ни один не выжил?

Он подумал, пожал плечами:

– Кто знает. За полгода любой новичок становится неотличим от местных. Может, кто-то и выжил. Но все равно это маловероятно. Сам посуди, одни с пеленок привыкли бороться за жизнь, а другие приходят из благополучного мира… Есть ли у них шансы?

Я молча вздохнул, а он повернулся и взял в окошке широкое блюдо с ломтями хорошо прожаренного мяса. Я принял из его рук, половина мест все еще не занята, и тихонько сел так, чтобы видеть всех, раз уж мне хранить тайны не приходится.