Обратно в СССР - Геннадий Марченко

В течение следующей недели произошло знаменательное событие – меня приняли в члены Союза писателей СССР. Мою красную корочку мы отметили походом в «Волгу», предварительно созвонившись с Рафом Губайдуллиным.

– Конечно, приходите! – радостно откликнулся он. – Только точно время скажите, столик для вас будет зарезервирован.

В общем, хорошо посидели, хотя Вале пришлось только завистливо смотреть, как я употребляю коньяк за двоих. Закусили неплохо, послушали живую музыку, повальсировали, причём Валя даже со своим немного округлившимся животиком выглядела весьма сексуально.

– Никогда ещё не танцевал с беременной коммунисткой, – прошептал я ей на ухо.

– Ну так запомни этот вечер, – тихо ответила она, обдав моё ухо жарким дыханием.

Вечер мне запомнился, но немного по другой причине. За одним из столиков сидела шумная компания гостей с юга, как позже выяснилось, азербайджанцев, торгующих на местном рынке цветами и фруктами. В какой-то момент кавказцы начали делать недвусмысленные намёки в сторону девушки, сидевшей со своим молодым человеком. Сначала отправили ей через официантку бутылку вина. Но девушка вернула её обратно, передав опять же через официантку, что она с женихом, а потому принимать такие подарки от посторонних мужчин ей неудобно. Всё это происходило буквально в двух шагах от нас, поэтому мы стали невольными свидетелями разгоравшегося конфликта. Закончилось дело тем, что азербайджанцы нагло уселись за столик к этой парочке, и молодой человек как-то враз стушевался. Вот уже шаловливые пальчики южан потянулись к юному телу славянской красавицы, а когда та попыталась встать со словами «Антон, пойдём отсюда!», её тут же силой усадили на место. А когда жених попробовал что-то вякнуть, ему отвесили лёгкую оплеуху, после чего пинками выперли в сторону выхода.

– Слушай, это уже беспредел какой-то, – сказал я Вале. – Куда администрация смотрит?

– Давай я схожу поищу администратора или кого-то из начальников, кто-то же должен быть в это время. Пусть милицию, что ли, вызовут.

Наверное, Валя произнесла это слишком громко, а тут как раз у музыкантов случилась пауза, они, похоже, перекусывали где-то за сценой, и в зале было относительно тихо. Одним словом, азербайджанцы услышали, как моя жена что-то сказала о милиции, да ещё и сделала движение, как бы поднимаясь.

– Ты, коза, быстро села на место, – с южным акцентом сказал один из азеров. – Села и не дёргайся.

Ах ты ж, муфлон бакинский! Пожалуй, тот я, из 2015-го, постарался бы всеми силами сгладить конфликт, но в нынешнем состоянии я чувствовал себя куда увереннее. Порой мне казалось, что какие-то неведомые покровители мне благоволят, помогая в решении всех моих проблем. Да и два месяца бега и занятий с гантелями значительно улучшили моё физическое состояние.

Я поднялся и попросил для начала оскорбившего Валю азербайджанца извиниться. В ответ услышал, что он меня на чём-то там вертел, и в следующую секунду опустевший графин из-под коньяка опустился на голову наглеца. Учитывая, что посуда была из толстого стекла и весила довольно прилично, а удар оказался такой силы, что графин разлетелся на мелкие осколки, этого хватило, чтобы отправить хама в глубокий нокаут. И я не был уверен, что обошлось без сотрясения мозга.

Тут же кто-то завизжал фальцетом, в зале началось броуновское движение, раздался крик: «Милиция!»… Онемевшие от такого неласкового обращения со своим товарищем, двое остальных азербайджанцев в первое мгновение только тупо переводили взгляд с меня на распростёртого без движения возле столика друга и обратно.

– Щас кто дёрнется – порешу на хер! – вырвалось из меня совершенно неожиданно для самого себя.

Правда, чем я буду «решать», ещё не придумал. Да вон хотя бы той бутылкой вина, она вроде из толстого стекла. Думаю, по силе удара графину не уступит. Однако до дальнейшего рукоприкладства дело не дошло. Очень вовремя появились двое представителей закона, один с лейтенантскими погонами, а второй в звании старшины.

– Что здесь происходит?!

Тут же откуда-то нарисовалась администратор – полная бабёнка с высокой причёской. Я приготовился к тому, что меня сейчас начнут обвинять во всех смертных грехах, как обычно случается в дешёвых боевиках, но, на моё счастье, администратор, собственно и вызвавшая милицию, видела всю картину происшедшего и рассказала, как было.

– Вот те трое пересели к этим за столик. Начали к девушке приставать, её молодого человека ударили. Потом вот этот, – она ткнула пальцем в слабо шевельнувшегося азербайджанца, – этот стал угрожать вот ей. – Теперь уже палец направлен в сторону Валентины. – А этот вот встал, потребовал извиниться, тот ему что-то сказал, и этот его графином по голове. А графин, между прочим, из чешского стекла, знаете, сколько стоит?!

– Заплачу я за графин, не волнуйтесь, – успокоил я администратора. – Вы бы скорую, что ли, вызвали, товарищи.

– Я уже вызвала, – снова встряла администратор.

– Это вы правильно сделали, – похвалил лейтенант. – Так, Белкин, вызывай дежурный уазик. Сейчас все проедем в отделение, там и разберёмся. Вы, вы и вы, – кивнул он на девушку, её посеревшего от произошедших событий жениха и администратора, – поедете с нами, дадите свидетельские показания.

– Да у меня ж ресторан, как я его оставлю?..

– Ничего, не разнесут тут ваш ресторан, оставите на кого-нибудь.

– Я тоже поеду! – Это Валя решительно уперлась в лейтенанта своим животиком. – Я тоже свидетель.

– Может, не стоит вам, в вашем положении?..

– Я еду с мужем! – категорично возразила она.

Только под утро мы наконец добрались с Валей до дому. А ведь завтра суббота, рабочий день. Поспать удалось часа три, и никакие мы припёрлись утром в овощной. Татьяна, увидев, в каком мы состоянии, предложила отправляться нам домой. В итоге Валю мы сплавили, а я остался. Подремать можно и между заездами фур с овощами.

Что же касается итогов ресторанной разборки, то я отделался административным штрафом. Судьба азербайджанских непосед осталась для меня неизвестной, да я особо и не стремился это выяснить. Главное, была сохранена честь девушки – студентки политеха, которая против своего желания стала причиной конфликта. Ну а с администратором «Волги» мы всё уладили: я заплатил не только за графин, но и накинул за беспокойство. Сейчас мы с Валей могли себе это позволить.

А в последних числах сентября позвонил Слободкин:

– Сергей, привет! Узнал? Ну вот, богатым, значит, не буду… Слушай, я чего звоню… В первое воскресенье октября в Колонном зале Дома союзов пройдут торжественная церемония и праздничный концерт, посвященные Дню учителя. Наши «Весёлые ребята» принимают участие в концерте, мы исполним несколько песен, в том числе и написанные вами. Будет там и Раймонд Паулс, который мечтал с тобой и Валентиной лично познакомиться. Сможете приехать с супругой на два-три дня? Чтобы не второпях всё было, а культурно отдохнуть в столице. Принимающая сторона обеспечивает жильём и питанием, так что в этом плане не беспокойтесь.

– Заманчивое предложение, спасибо. Я с Валей посоветуюсь.

– Да без вопросов. Только не затягивай, нужно будет ещё пригласительные на тебя выписать, а там всё серьёзно, сам Леонид Ильич обещает вроде быть.

Ого, увидеть живого Брежнева! Да разве мог я о подобном мечтать в 2015-м?! Будь моя воля, поехал бы без разговоров. Да и Валя ничего против моей поездки не имела. Но сама ехать наотрез отказалась. Не без сожаления я согласился с её доводами. Оставалось только отпроситься у директора «Плодовощторга». Чистяков, к моей радости, в очередной раз пошёл навстречу, заметив, что искренне мне завидует, потому как ему возможность лицезреть Ильича вживую не представлялась.

– Ежели случай подвернётся, сфотографируйся там с Леонидом Ильичом, мы фотографию на стенд повесим.

Я выразил сомнение, что дело до такого дойдёт, так как с лучшими учителями Союза Брежнев, может, ещё и сфотографируется, а вот с каким-то малоизвестным писателем вряд ли. Но обещал постараться провернуть эту аферу, как я обозвал для себя пожелание начальства.

1 октября я отзвонился Слободкину, сказав, что смогу приехать, но только один. Так что Паулсу со знакомством с автором слов к его песне придётся обождать, но выразил надежду, что рано или поздно рандеву всё же состоится. Договорились, что в пятницу вечером я выезжаю, а в субботу утром Павел встречает меня на Казанском вокзале. Обратно выезжаю в понедельник вечером. Согласовав все мелочи, вечером назначенного дня я садился в уже ставший почти родным поезд «Сура», а субботним утром был на Казанском вокзале.

Глава 28

На этот раз письма Щёлокову и Ивашутину с именами очередных маньяков и предателей пришлось бросать в ближайший почтовый ящик у Казанского вокзала. Думаю, тому же начальнику ГРУ будет интересно узнать, например, об Аркадии Шевченко – чиновнике МИДа самого высокого ранга, заместителе Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности ООН, который уже вовсю делится с западными партнёрами секретной информацией. Если ничего не предпринять, то в 1978-м он просто переметнётся на Запад, наплевав и на жену, которая покончит с собой, и на сына. Оба письма я заканчивал просьбой вывесить новые плакаты, посвящённые теперь уже решениям XXV съезда Коммунистической партии Советского Союза.