Достать василиска! (СИ) - Ева Никольская

Два ушастых поваренка синего и зеленого цветов, конечно, заверили меня, что в меню отборная свинина, но есть мясо все равно не тянуло. Хотя, возможно, виной тому было наскоро смешанное зелье бодрости, в которое я чего‑то явно недолила, потому что действовало оно не совсем обычно. Спать больше не хотелось, это факт. Но и есть — тоже. А обижать радушного хозяина, заставившего двух суетливых орсизов готовить нам ужин, было как‑то некрасиво. Полоз ради меня свернулся в три погибели, пытаясь устроиться за сервированным на двоих сундуком, игравшим роль стола. На нем размещались столовые приборы, кубки, салфетки и вазочка с цветами. Правда, с металлическими, но все равно красиво. Еще горели свечи в серебряных чашах, и пахло лесными ягодами, которые в меню вроде как не значились.

Я сидела на маленьком ящике, вполне сошедшем за табуретку, ковыряла вилкой еду и думала о друиде. Змей поскрипывал своими огромными кольцами, пытаясь принять положение поудобней, тщательно пережевывал отбивные и тоже думал о друиде, так как я спрашивала о нем уже не первый раз. Орсизы потягивали йад, сидя на люстре, и думали… нет, не о друиде, а о том, как бы откосить от мытья посуды, обещанного ими хозяину. Одним словом, свидание наше проходило в спокойной дружественной обстановке, которую портила лишь неясность, связанная с участью одного «зеленого капюшона». Решив, что я не начну ужинать, не выяснив правду, полоз велел своим разноцветным помощникам притащить из соседней кладовой волшебное зеркало, дабы гостья лично смогла убедиться, что с ее обожаемым охотником стало. После чего пространно высказался про девочек, которые влюбляются в плохих мальчиков, а потом становятся женами, уверенными, что мужья их бьют исключительно из большой любви. На что я без всяких витиеватостей заявила:

— Плохой мальчик или хороший… даже если ты умеешь их готовить, это не означает, что я должна их есть!

Змей закатил глаза, прошипел что‑то на тему моей гипертрофированной недоверчивости и снова шикнул на орсизов, тянувших время из‑за нежелания спускаться с насиженного места и тащиться на поиски какого‑то зеркала. Загонял хозяин этих разноцветных бедолаг, мне их даже жалко стало, особенно когда они проходили мимо, понуро опустив свои острые ушки и волоча, словно неподъемную тяжесть, пушистые хвосты. Не уверена, что зверьки действительно так сильно устали, как пытались показать, но изображали загнанных деспотичным полозом слуг они виртуозно. Я точно прониклась. Змей — нет. А потом нам наконец принесли зеркало, и, прошипев над ним какое‑то заковыристое заклинание, жених потребовал показать Алана Джодока.

— Или то, что от него осталось, — подсказала я, подавшись вперед, чтобы лучше видеть проступающее изображение на мутном стекле. В результате мы с полозом нависли над лежащим на «столе» артефактом, едва не столкнувшись лбами, и оба удивленно выдохнули, увидев вместо искомого друида рассекающего по территории МАРиС старшего Рэдгрувера.

— А я думал, он на болоте от комаров отбиваетс — с-ся, — задумчиво прошипел змей.

— А я думала…

— Достаточно, — оборвал жених мою очередную попытку подвергнуть сомнению качество его ужина. — Тебе вообще вредно думать, Элис — с-с.

— Это почему же? — удивилась я.

— Потому что придумываешь всякие пакос — с-сти, а некоторые потом еще и в жизнь воплощ — щ-щаешь, — отозвался хозяин логова и, не дав мне проникнуться его выводами, вернулся к нашим баранам… то есть к Аланам. — И что это за хмырь? — спросил он, разглядывая господина градоправителя. — Вернее, что у него есть от друида? Вещ — щ-щь какая‑нибудь? Ты же именно об этом спрашивала, когда запрос формулировала, думающ — щ-щая моя ведьмочка, верно?

— Хочешь сказать, моя вина, что нам не того Алана показали? — я посмотрела в упор на огромного змея, вызывавшего во мне куда меньше страха, нежели маленькие ши — ранчики, сбежавшие из контейнеров.

— А, так ты этого хмыря по имени, значит, знаеш — ш-шь, — прищурил голубые глазищи полоз.

— И по фамилии, и по месту работы, а еще по крайне неприятной ситуации! — огрызнулась я, отодвинувшись от собеседника. — Как его вообще пустили на территорию академии?

— А почему нет? У нас тут не тюрьма без права посещ — щ-щений.

— У нас? — вскинула брови я.

— Ну, раз невес — с-ста моя оттуда, значит, у нас — с-с, — нагло оскалился выкрутившийся женишок и тут же сменил тему, зашипев очередное заклинание для зеркала, после чего, предупреждающе взглянув на меня, потребовал у волшебной стекляшки показать Алана Джодока.

И снова мы узрели господина градоначальника, о чем‑то мило беседующего с ректором.

— Сломано! — вынесла вердикт я.

— Сама ты сломана, — отмахнулся змей кончиком хвоста, на котором по — прежнему красовался мой браслет. И проследив за этим жестом, я схватила свою собственность… вместе с хвостом. Но, к моему огромному сожалению, украшение без боя сниматься отказалось. Вообще отказалось, с какого‑то перепуга решив, что является естественным продолжением змея.

— Уже прис — с-стаешь? — пакостно ухмыльнулся он, глядя на меня, пытающуюся стянуть браслет с чешуйчатого основания. — Так, да, дорогая, — блаженно прищурившись, протянул он, — еще погладь и почеши… о, да — а-а!

Я оттолкнула от себя змеиный хвост, будто это было что‑то неприличное, и почувствовала, как к щекам приливает краска. Смущение разозлило даже больше, чем ехидный смешок ползучего комедианта. И, переполненная праведным гневом, я сморозила первое, что пришло в голову:

— Даже не думай, что я буду ублажать тебя таким образом.

— А каким будеш — ш-шь? — заинтересовался полоз, так и не назвавший мне до сих пор свое имя. — Я готов к разнообразию, — сообщил он, снова дразня меня маминым браслетом, идеально сидящим на кончике его гибкого хвоста.

— Кого‑то ты мне напоминаешь…

— И кого же? — змей подпер хвостом щеку, совсем как человек кулаком.

— Да есть в МАРиС один парень, — задумчиво постукивая пальцами по краю импровизированного стола, проговорила я.

— Там много парней…

— А этот особенный.

— Даже так? — заметно оживился жених. — И чем же?

— Глазами голубыми, как весенние льдинки, то есть глазом.

— Контуженный? — сочувственно произнес полоз.

— Нет… Не мешай! — потребовала я, и он послушно заткнулся. — Глаза у него… так, стоп, это я уже говорила. А что еще тогда? Ах, да — а-а… губы смешливые, осанка гордая, таланты незаурядные и с ши — ранами связанные… — говорила и отмечала, как довольно щурится змей, которому вообще‑то ревновать положено, хотя бы для виду. — А еще он бледный, тощий, наглый, бесцеремонный и страдает тягой к извращениям! — выпалила я и победно улыбнулась, услышав возмущенное:

— Какие, к демонам, извращ — щ-щения, Страхова?

— Попался, Сверр! — воскликнула, радостно потирая руки, на что полоз, почесав хвостом морду, с наигранной ленцой в чуть хрипловатом голосе проговорил:

— Извращения — это моя прерогатива, ведьма, а не какого‑то там тощего одноглазого. Но ес — с-сли тебе очень хочется именовать меня С — с-сверром, я, так и быть, позволяю. Хорошо с — с-слово ш — ш-шипит, мне нравитс — с-ся.

— Ну не Змейсом же тебя звать! — буркнула я, недовольная тем, что он снова сорвался с крючка разоблачения.

— Я не виноват, что меня так в лесу величают, — пожал… хотя, скорее, повилял той частью, где у людей плечи, полоз. А потом задал неожиданный и провокационный вопрос: — Понравился парень, да?

— Не особо, — пряча под ладонью фальшивый зевок, «призналась» я. — Ведьмак из группы больше по нраву. Люблю светленьких, от них проблем меньше, — сказала и выразительно посмотрела сначала на антрацитовую чешую жениха, а потом на отражаемую зеркалом роскошную иссиня — черную шевелюру господина Рэдгрувера, направлявшегося к главному зданию в компании Камински.

— С — с-светленьких, значит, — прищурился полоз, на что я картинно развела руками, мол, сердцу не прикажешь. — Ну что ж, невес — с-ста, — прошипел жених, перегруппировавшись так, чтобы податься вперед и нависнуть надо мной, но это отчего‑то не пугало. В том, что передо мной привычный к благам цивилизации оборотень, который от скуки валяет дурака, я не сомневалась. А вот Сверр это или мне просто хочется, чтобы было так, — пока не определилась. — Раз этот хмырь, — неопознанный пока что тип ткнул хвостом в волшебное стекло, — явился по твою душу, в академии тебе до ночи лучше не появляться, — я открыла рот, чтобы возмутиться, но змей не дал вставить ни слова. — Ос — с-станешься тут, покажу будущ — щ-щие владения, как и обещал. Ну и супружес — с-ские обязанности начнешь потихоньку выполнять.

— Я тебе не супруга!

— Ладно, обязанности невес — с-сты, — согласился он.