Сад Эдема - Виталий Ларичев

Когда Дарт раскрыл тайну убийств павианов, он сделал следующий логический оправданный шаг, объявив костеносную брекчию Трансвааля кухонными кучами австралопитеков. Еще в 20-е годы ему приходила мысль о том, что кости разнообразных животных далеко не случайно оказались в пещерах в столь огромных количествах. Их поразительное видовое различие, причудливая смешанность, характерный внешний облик, напоминающие скопления костей в пещерных жилищах первобытного человека, кажется, не допускали никакого другого объяснения.

Для доказательства справедливости этого вывода следовало прежде всего разобраться в накопленных палеонтологических коллекциях, освободить кости от окаменевшей глины, расколотить каменные блоки пещерных заполнений, извлечь из них сотни раздробленных косточек, а затем самым внимательным образом расклассифицировать находки. Чтобы наглядно представить огромные масштабы проделанной им и его коллегами работы, достаточно сказать, что за время раскопок в пещерах удалось отделить от тысяч тонн пустой известняковой породы 95 тонн костеносной брекчии. Примерно треть ее относилась к серой окаменевшей породе, накопившейся в пещерах в эпоху австралопитеков. Каждая тонна ее после очень трудоемкой и часто хирургически тонкой обработки в лаборатории с помощью специальных молотков, долот, скальпелей и прочих инструментов давала в среднем около 5 тысяч обломков костей. Отсюда следовало, что сотрудникам Дарта предстояло извлечь из австралопитековой брекчии не менее 150 тысяч костных фрагментов! Дарт с решимостью принялся за дело. 5 тысяч тонн пустой породы пришлось «перелопатить» в Макапансгате, прежде чем удалось отделить 20 тонн серых блоков с торчащими из них обломками костей. Для препарации в ближайшее время ассистенты отобрали 1 тонну наиболее перспективных каменных глыб. Препарация их дала 7159 фрагментов костей и рогов. Палеонтологи выделили из них экземпляры, которые поддавались точному определению. Их итоговые подсчеты преподнесли Дарту первый сюрприз: оказывается, в блоках залегали останки по крайней мере 433 животных, на удивление разнообразных по видовому составу. Поразительно, что среди них преобладали кости антилоп, животных чутких, осторожных и стремительных, как вихрь! Тем не менее 92 % костных обломков и целых костей принадлежали именно им. К тому же антилопы представлены в коллекции не одной, а сразу четырьмя разновидностями. Среди костей выявлены останки 39 крупных антилоп, 126 средних, 100 мелких газелей и 28 совсем миниатюрных ланей. Нужно было отлично знать повадки и привычки каждого вида антилоп, чтобы охота на них завершилась удачей. В препарированной брекчии удалось найти кости 4 крупных лошадей, вымерших ископаемых «родственников» зебры, 5 носорогов, 6 ископаемых жирафов, 6 халикотериев, 8 дикобразов, в том числе двух гигантских особей, 20 свиней, 45 павианов, 2 зайцев, одного гиппопотама, а также останки гигантских водных черепах, диких собак, буйволов, шакалов, леопардов, саблезубого тигра, ящериц, грызунов и нескольких видов птиц. В пещерных отложениях часто встречались обломки скорлупы птичьих яиц. Кто, кроме человекообразного существа, мог успешно охотиться на столь разных обитателей степей и пустынь Трансвааля?

Нужно было не только уметь выловить из воды черепах, но и раздробить их очень твердый панцирь. Какое из хищных животных могло сделать это? Степных зайцев ловят, раскапывая их земляные норы, а за птичьими яйцами приходится забираться на деревья. На свиней и гиппопотама надо устраивать засады в зарослях на берегу водоемов, павианов подстерегать среди камней на склонах каменистых возвышенностей, а к стадам лошадей, носорогов, жирафов терпеливо подкрадываться, прячась за кусты. Австралопитек, оказывается, был очень умелым охотником.

Изучение костей показало, что в брекчии преобладали останки молодых или старых животных. Следовательно, «недостающее звено» умело использовало неопытность и слабость своих жертв. Преобладание костей одних животных над другими в какой-то мере раскрывало вкусы обитателей пещер. В особенности они ценили, оказывается, мясо антилоп, затем следовали павианы, свиньи, жирафы, носороги, лошади. Что касается грызунов, то явное предпочтение отдавалось дикобразам. Впрочем, последнее, возможно, объясняется другими причинами, о чем будет сказано несколько позже.

В списке животных, обнаруженных при препарации пещерных блоков из Макапансгата, пока не упоминалось, пожалуй, центральное по значению — гиена. Она представляет особый интерес не только потому, что среди хищных обитателей древнего Трансвааля кости гиены по количеству преобладали над другими, но главным образом потому, что именно она считалась обычно хозяйкой пещер, а груды костей в них принимались за остатки пиршеств хищницы. Дарт понимал, что до тех пор, пока ему не удастся развеять миф о гиене (обитателе скальных навесов), усеивающей костями свое логово, его идеи о кухонных кучах австралопитеков в Макапансгате, а следовательно, и об охотничьем образе жизни «недостающего звена» будут встречаться скептически.

Просмотр литературы по «истории вопроса» показал, что первым мысль о гиене как обитателе пещер высказал президент Лондонского королевского геологического общества Дин Букланд. В 1822 г, он представил обществу статью, в которой описал кости носорогов и гиппопотамов, найденные при обследовании пещер Европы. На их обломках остались следы зубов хищников, очевидно тигров, волков и гиен. Букланд высказал предположение, что кости затащила в пещеру и грызла, по всей видимости, гиена, поскольку у нее самые мощные челюсти. Вообще, он твердо верил в катастрофический потоп, в волнах которого погиб древний животный мир. Ни о каком допотопном человеке он не помышлял. «Теория Букланда» произвела впечатление на членов Королевского общества, и докладчику, отмечая его усердие, вручили почетную медаль. Затем одна за другой последовали находки каменных орудий, залегавших в пещерных слоях вместе с костями вымерших животных, и как следствие этого была выдвинута гипотеза о человеке древнекаменного века, обитателе пещер и охотнике. Идея вызвала яростное сопротивление ретроградов. Одним из их аргументов стало «предположение Букланда», которое получило широкое распространение. Не в малой степени этому способствовал Чарлз Лайель, блестящий ученик Букланда, В своей широкоизвестной и многократно издававшейся книге «Принципы геологии» он популяризировал представление учителя о гиене как собирателе костей в пещерах. Гипотеза Букланда оказалась необыкновенно живучей: в конце 30-х годов нашего века австрийский натуралист Цапфе написал целую книгу о пещерных гиенах ледникового периода в Европе, затаскивающих в свое логово кости разных животных. Когда Дарт во время одной из поездок в Европу высказал в докладах мысль о том, что скопления костей в трансваальских пещерах принадлежат австралопитекам, он не встретил поддержки.

Между тем, как удалось установить Дарту, критика представлений Букланда началась сразу же после публикации его статьи. Английский врач Роберт Кнокс, в 1822 г. вернувшийся из Южной Африки, немало подивился, прочитав ее. Дело в том, что он специально изучал многочисленные логова гиен и ни разу не встречал в них скопления костей. Гиены, напротив, обычно оттаскивали свои жертвы на открытые площадки около места удачной охоты, устраивали на них «пир», а кости, беспорядочно разбросанные, оставались лежать там же до очередного визита хищников. Кнокс написал критический отклик на доклад Букланда, но напечатали его в малотиражном научном журнале, и узнали о нем только немногие специалисты. Затем Дарт обратился к книге выдающегося натуралиста Стефенсона-Гамильтона «Жизнь животных в Африке». Автор ее 40 лет возглавлял администрацию национального парка Крюгера и превосходно знал повадки обитателей степей и пустынь Южной Африки. Описывая всеядность гиен, он тем не менее утверждал, что они никогда не пожирают своих сородичей. Но именно этим всегда объяснялось присутствие костей гиен в пещерных отложениях! Значит, хищники сами становились жертвами охоты, а их останки затаскивались в пещеру.

Кто, однако, охотился на них? Ведь известно, что мясо гиены не привлекает ни одно из плотоядных животных, а из птиц его едят лишь хищные ястребы. Для Дарта ответ был ясен: гиен убивали и съедали австралопитеки, самые неприхотливые из хищников! Проблема, таким образом, ставилась наконец с головы на ноги: не гиены накапливали кости, а, напротив, их останки представляли собой одну из составных частей кухонных отбросов «недостающего звена». Причем, поскольку они составляли подавляющее большинство среди найденных костей, следовало сделать вывод, что австралопитеки по каким-то соображениям даже предпочитали охотиться на них.

Одним из возражений такому выводу могло быть то, что люди сейчас не едят гиен, так же, мол, было и в древности. Однако десятки и сотни тысячелетий назад тяжелые обстоятельства жизни могли заставить человека и его предков забыть о привередливости. Вот почему в пещерах неандертальцев и синантропа находят кости гиен. Они продолжают встречаться на становищах, возраст которых составляет 15–30 тысяч лет, а также на стоянках уже относительно близкой к нам эпохи новокаменного века (V–III тыс. до н. э.). Египтяне в начале III тыс. до н. э. упоминают гиен как одомашненных животных и как объект охоты.