Счастье и тайна - Виктория Холт

Когда я спустилась в холл, вошел Люк. Он был в костюме для верховой езды и так поразительно напоминал Габриела, что на какую-то минуту, пока он стоял в тени, мне вдруг показалось, что это Габриел. От изумления я онемела — после всего происшедшего ночью у меня сдавали нервы, и теперь я во всем была готова видеть что-то необычное и странное.

— Привет, — сказал он. — Ну как, еще каких-нибудь домовых не видела?

Он усмехнулся, и его беззаботное равнодушие отозвалось во мне смятением и тревогой.

Я постаралась придать себе беспечный вид:

— Нет уж, одного раза вполне достаточно.

— Монах в капюшоне! — пробормотал он. — Бедная Кэтрин, представляю, каково тебе было.

— Прости, что я побеспокоила тебя.

— Не извиняйся. Если тебе нужна помощь, зови меня в любое время. Монахи, правда, меня никогда не привлекали. Все эти посты, власяницы, обеты безбрачия и тому подобное… Мне все это кажется ненужным. Я люблю вкусную пищу, тонкое белье и красивых женщин. Во мне нет ничего от монаха. Так что если тебе будет нужна помощь, чтобы расправиться с ними, я как раз тот человек, который тебе нужен.

Он посмеивался надо мной, и я решила, что лучше всего попытаться отнестись к происшедшему легко и беззаботно. Разумеется, я останусь при своем мнении, но другим навязывать его больше не буду.

И он, и его мать совершенно уверены, что я увидела жуткий кошмарный сон. Хорошо, это их мнение. Пусть продолжают так думать. А я, в свою очередь, постараюсь узнать, кто же из обитателей этого дома сыграл со мной такую злую шутку.

— Благодарю, я приму это к сведению, — я старалась попасть ему в тон и казаться такой же беззаботной, как и он.

— Утро хорошее, — продолжал он. — Жаль, что тебе нельзя проехаться верхом. Воздух уже чуть пахнет осенью, прогулка верхом сейчас — одно удовольствие. Хотя пройдет немного времени…

— Обойдусь пока без этого, — сказала я. Когда я проходила мимо него, он загадочно улыбался, и, кажется, при этом вспоминал, как я выглядела полураздетой предыдущей ночью. Мне вспомнилось, что Хагар Редверз говорила, будто он во всем похож на своего деда, а сэр Мэтью был знатоком женщин…

Я вышла из дома. Какие чудеса творит свежий воздух! Страхи мои улетучились, и, гуляя среди клумб с хризантемами и астрами, я уже ощущала в себе силы справиться с любой угрозой на своем пути.

Если быть уверенным, что эту шутку сыграл человек, убеждала я себя, то надо просто перед сном осмотреть свою комнату и туалетную комнату, а затем запереть двери и окна. Если и тогда меня будут тревожить какие-нибудь видения — значит, это уже что-то сверхъестественное.

Вот таким образом я и проверила бы свое предположение. Но легко быть смелой в такое ясное свежее утро, напомнила я себе. Как-то я буду себя чувствовать, когда стемнеет?

Я была полна решимости все проверить, дабы убедиться в том, что мое предположение, будто это дело рук человека, было правильным.

Я вернулась домой ко второму завтраку. Ко мне присоединились Рут и Люк. Люк упомянул о моем «кошмаре», и я больше не противоречила этому. Все было как всегда. И Рут, по-моему, вздохнула с облегчением. Она сказала, что после прогулки я выгляжу значительно лучше. Я поела с большим аппетитом, потому что почувствовала, что проголодалась.

Когда я встала из-за стола, в столовую вошел Уильям. Сэр Мэтью просил его передать, что он хочет повидаться со мной, если у меня найдется для этого время.

Я сказала, что пойду к нему тотчас, если он готов принять меня.

— Я провожу вас к нему в комнату, мадам, — сказал мне Уильям.

Он провел меня вверх по лестнице в комнату на втором этаже, неподалеку от моей. Постепенно я узнавала, кто где из членов семьи живет. Главным образом, они жили в южном крыле: сэр Мэтью на втором этаже, где и я; Рут и Люк — на третьем, а четвертый — там была наша с Габриелом комната, где мы провели то недолгое время, когда жили вместе в этом доме. Сара была единственным членом семьи, которая не жила в южном крыле. Она поселилась в восточном — там ее притягивали детские комнаты наверху. Остальная часть дома сейчас пустовала, но мне рассказывали, что в былые времена сэр Мэтью любил развлечения и тогда в Ревелз приезжало множество гостей.

Кухни, пекарни и прочие комнаты для работы прислуги были размещены на первом этаже и в пристройке к южному крылу. Спальни же для слуг помещались на верхнем этаже западного крыла. Этого я сама не видела, но Мери-Джейн рассказывала мне. В таком громадном доме было совсем мало людей!

Сэр Мэтью сидел в постели в шерстяном спальном жакете, застегнутом до подбородка, и в ночном колпаке. Когда я приблизилась, у него в глазах блеснул огонек.

— Уильям, принеси стул для миссис Габриел, — распорядился он.

Поблагодарив Уильяма, я присела.

— Мне сказали, у тебя была тревожная ночь, дорогая? — проговорил он. — Рут сказала, что тебе снились кошмары…

— Все уже прошло, — сказала я.

— Кошмары на самом деле бывают очень странными. А ты еще выбежала из комнаты босиком. — Он неодобрительно покачал головой.

Уильям замешкался в соседней комнате; я полагаю, это была туалетная комната. Дверь туда была открыта, и ему было слышно, о чем мы говорили. Я уже представила себе, как слуги обсуждают ночное происшествие, и решила поговорить о чем-нибудь другом.

— А вы как сегодня себя чувствуете? — почти перебила его я.

— Увидев тебя, уже лучше, дорогая. Да что обо мне говорить!.. Я старею, и тело со временем изнашивается. А ты сейчас молода, и расстраиваться тебе никак нельзя…

— Больше я не буду пугаться, — быстро вставила я. — Со мной такое случается впервые.

— Тебе надо быть осторожней, Кэтрин, дорогая.

— Я постараюсь.

— А я ничего не слышал…

— Я так рада! Не хватало еще, чтоб я и вас тоже побеспокоила.

— Я сплю не очень хорошо, но уж если засну — то сплю мертвым сном. Нужно очень громко кричать, чтобы я проснулся. Я рад, что увидел тебя, дорогая. Мне хотелось самому убедиться, что ты такая же, как всегда — веселая и красивая. — Он беспечно улыбнулся. — Только для этого я тебя и попросил прийти ко мне, несмотря на твое положение. Ну что ты думаешь обо мне… эх, старичок в ночном колпаке!

— Он вам очень идет.

— Кэтрин, ты мне льстишь. Дорогая моя, ты должна помнить, что ты сегодня самый важный член семьи.

— Я помню, — ответила я. — И не сделаю ничего, что повредило бы ребенку.

— Мне нравится твоя откровенность. Благослови тебя Бог, и спасибо за то, что пришла и сказала старику несколько добрых слов.

Он взял мою руку и поцеловал ее. Когда я уходила, Уильям все еще был в туалетной комнате.